«Сука», - сказал браконьер.

  Он догнал ее на краю тайги. Это было похоже на вход в собор. Браконьер сказал по-русски: «Сам ты там заблудишься». Он указал на поезд. "Мистер. Бриджес попросил меня присмотреть за вами ».

  «Это очень мило с вашей стороны», - сказала Либби, взглянув на тощего мужчину с большими руками, одетого в меха.

  Браконьер указал на несколько следов. «Соболь», - сказал он Либби. А потом у некоторых - «Норка».

  «Нет медведей?»

  «Возможно», - сказал браконьер. «Пойдем, пойдем немного дальше. Мы можем увидеть волков. Но они не нападут на нас. Они трусы, волки ».

  Вокруг них воцарилась густая тишина. Не было ни птиц, ни движения, кроме случайного падения снега с ветки. Солнечный свет и голубое небо исчезли под потолком, темное и древесное под ветвями.

  Тишина была настолько полной, что Либби могла слышать, как кровь пульсирует в ее ушах. «Я думаю, нам нужно вернуться сейчас», - сказала она. Она остановилась возле массивной сосны. Ее лицо болело от холода.

  «Еще немного». Он взял ее за руку, и она заметила, что он снял перчатки. Мышцы на подушечках больших пальцев были похожи на маленькие бицепсы. Он заметил ее взгляд и сказал: «Я должен убить этим горностая». Он согнул пальцы. «Я сжимаю, пока они не умрут. Это очень печально."

  «Мы должны вернуться».

  «Нет, мы должны остановиться здесь».

  Снег и солнечный свет вдали казались слабым отблеском света. Холод проник в ее одежду, и она знала, что этот человек с большими руками собирается убить ее.

  "Нет!" Она закричала, но крик растворился в тишине. Это было похоже на крик в темно-зеленой воде. "Нет!" Его хватка усилилась на ее руке, и одна из рук, сжимавших горностай, подошла к ее горлу.

  Резкий предупреждающий свист двигателя, работающего от сжатия воздуха, пронесся через лес.

  Его хватка ослабла. Она вырвалась и побежала, спотыкаясь, поскользнувшись. Он был позади нее, но пасть света становилась все больше.

  Смутно она могла видеть форму поезда. Он был прямо за ней. Дорогой Бог, она молилась, Дорогой Бог ...

  Позади нее она услышала глухой удар и русскую ругань. Она повернула голову на бегу. Он лежал на земле, пытаясь сесть, с проволочной петлей на ноге.

  Она споткнулась, истерически смеясь. Зверолов в ловушке. К тому времени, как он освободился, она достигла опушки леса. Она увидела, как он бежит сзади, когда она бросилась с деревьев в объятия Гарри Бриджеса.

  * * *

  «Если она сказала Бриджесу, - подумал Павлов, - значит, все кончено». Если нет, то еще есть шанс. Они потеряли восемь часов, и Семенов позвонил священнику.

  Тот факт, что ничего не произошло с момента попытки браконьера убить Либби Чендлер, озадачил его. Она вряд ли скроет покушение на убийство - если, подумал он, ей есть что скрывать; если только попасть в Находку и Японию по графику не было важнее приговора браконьера к смертной казни.

  Подъезжали к Зиме с восьмичасовым опозданием. Было 21.30 мск. Павлов лежал на койке, заложив руки за голову. Браконьер лежал под ним, размышляя о своей неудаче.

  Павлов подумал, что если девушка так беспокоилась о том, чтобы вовремя добраться до Находки, то, возможно, она не хотела бы, чтобы ее время было испорчено, рассказывая то, что она подслушала.

  Но почему она не сказала Бриджесу? Если бы Бриджес что-нибудь знал, он бы сказал Разину. Бриджес был таким человеком; он никогда не поймет, пока не станет слишком поздно, что никто не любит предателей. Берджесс, Филби, Маклин - все они узнали слишком поздно.

  В этот момент Либби Чендлер, вероятно, лежала шесть в нескольких дюймах от него в следующем отсеке. Своей светловолосой внешностью, ледяной красотой она напомнила Павлову Анну. Но, в отличие от Анны, она была британкой и непредсказуемой, и поэтому ему придется ее убить.

  Он дождался, пока поезд уедет из Зимы, прежде чем отправиться в туалет. На улице было темно, за окнами проносились черно-белые фигуры. Большинство пассажиров сидели в вагоне-ресторане и обсуждали землетрясение, объединенные переживанием.

  Он закрыл дверь и вывернул несколько шурупов из замка. Он воспользовался туалетом, вымыл руки, причесался и вернулся в купе.