К Дженни подошел официант, небольшого роста смуглый юноша: “Мисс, что бы Вы хотели заказать?”, – учтиво спросил он.

Дженнифер заказала филе пангасиуса в панировке и поджаренную спаржу, официант удалился.

Студент подошел к Джен.

“Не возражаете, если присяду?”, – спросил он.

“Пожалуйста!”, – ответила Джен.

Студент присел напротив.

Высокий, плечистый, светловолосый и зеленоглазый, он продолжил рассматривать Джен, ничуть не стесняясь…

“Позвольте представиться: Томас”, – наконец сказал он.

“Дженнифер”, – как будто издалека услышала Дженнифер свой голос.

Ко столу вернулся официант неся на подносе блюдо с жареным пангасиусом и спаржей. Подойдя он поставил его перед Джен.

“Прошу Вас, мисс”, – учтиво сказал он.

“Спасибо!”, – произнесла Джен.

“Мистер желает что-нибудь?”, – обратился он к Томасу.

“Пожалуйста кофе и торта кусочек”, – ответил Томас.

Официант удалился, а Дженнифер и Томас предались светским разговору, который не смог прервать даже вернувшийся официант. Её новый знакомый оказался крайне учтивым и воспитанным британским молодым человеком, выпускником медицинского университета, единственным ребенком пожилой английской четы, любящие родители которого, за отличную учебу, отправили в круиз.

Вечер они провели гуляя на самой верхней палубе под звездами…

Дженни никогда и ни с кем не было настолько хорошо как с ним. Новое зарождающееся чувство пламенем охватывало ее и проникало в каждую клеточку ее тела.

Прощались они далеко за полночь, ближе даже к рассвету. Каюта Томаса располагалась двумя палубами выше и в центре лайнера и Томас настойчиво пригласил Джен зайти к нему.

“Как-нибудь потом, немного позже…”, – сказала Джен зевая.

Томас не возражал и, как истинный английский джентльмен проводил Дженнифер до каюты.

Зайдя в свою каюту, Дженни переоделась и не помня себя от усталости легла в кровать.

Проснулась Джен в своей каюте как только за окном забрезжил рассвет. По ощущениям Джен прошло буквально пара часов. Джен чувствовала себя ужасно уставшей и разбитой и тем не менее встала, привела себя в порядок, оделась и выглянула в окно каюты.

Вся река Святого Лаврентия была окутана густым белым туманом, сквозь который еле-еле пробивалось утреннее солнце. Никаких огней на берегах реки видно не было и это очень встревожило девушку. Она неоднократно ездила в этом направлении и прекрасно знала, насколько густо населен этот регион.

Тем не менее факт оставался фактом. Акватория реки была абсолютно безжизненна…

Самым же странным был тот факт, что несмотря на наступившее утро, на судне было абсолютно тихо. Даже слишком тихо….

Осторожно, стараясь не шуметь, Джен вышла в коридор лайнера. Коридор встретил ее мертвой тишиной.

Тихо, стараясь не шуметь, Джен двинулась в сторону центральной лестницы.

Все двери кают на палубе были закрыты, но из-за одной из дверей доносился детский плач плавно переходящий то ли в бульканье, то ли в хлюпанье, Джен не хотела придавать этому значение, хоть и помнила, что пассажиров с детьми грудного возраста при посадке на лайнер она точно не видела…

Не спеша, двигаясь вдоль стены, Дженнифер вышла к центральной лестнице.

Вот только лестницы не было. Вместо нее в полу и в потолке зияла огромная дыра.

Мало того, лифтов, гордости “Очарования Атлантики” тоже не было. Вместо них были просто гладкие стены.

А детский плач за спиной все усиливался…

В какой-то момент Дженнифер не выдержала и обернулась назад.

Увиденное заставило ее похолодеть от ужаса…

По коридору то ли шёл, то ли парил маленький ребенок, в слишком большом для него, костюме химзащиты и таком же несоразмерном противогазе…

В ужасе Джен побежала в противоположную от этого ребенка сторону и попутно толкая двери с обеих сторон коридора.

Она уже почти выбежала на нос лайнера, как вдруг дверь слева резко распахнулась прямо перед Дженнифер…

Не раздумывая ни секунды, Дженнифер заскочила в открывшийся дверной проем. И дверь с громким стуком закрылась за ней.

Отдышавшись, Джен подняла глаза.

Вопль отчаяния вырвался у нее из груди.

Это была ее комната. Ее комната в родительском доме на Ричмонд Хилл в Торонто!

Причем, это была ее комната из того самого кошмара, в котором она была вынуждена провести месяц после аварии! Но на этом странности не заканчивались, она была все в той же школьной форме, в которой ходила в старшую школу Ричмонд Хилл и в которой попала в аварию!

“Нет!”, – подумала девушка, садясь на свою кровать, – “Только не снова! Неужели опять кома?”

Слезы потекли у нее из глаз. Она упала на кровать лицом вниз и уткнулась лицом в подушку.

Пролежав так какое-то время и наплакавшись вволю, Джен вышла в коридор дома. Ей очень хотелось выйти на улицу и посмотреть что же происходит снаружи.

Джен не спеша спустилась по лестнице и вошла в кухню. Там все было так как она и помнила ещё четыре года назад после попадания в это странное место.

Она выглянула в окно ведущее во внутренний дворик…

Сдавленный крик ужаса пробился наружу из груди несчастной девушки…

В этом дворике стоял… отцовский Линкольн Навигатор! Стоял на том же самом месте, накрытый тем же самым чехлом, та же самая кроваво-красная лужа растеклась под его передней частью…..

“Нет!”, – закричала Джен, схватила со стола хрустальную салатницу матери и со всей силы кинула ее в стену, отчего салатница разлетелась на мелкие осколки, – “Нет! Этого не может быть это не должно быть так!”

Снаружи дома раздались шаркающие и угрожающие звуки шагов и угрюмое сопение. Джен выглянула в окно.

Огромное, уродливое четырехрукое создание с длинными черными засаленными волосами и длинными грязными ногтями приближалось к дому Сандерсов по улице. Подойдя вплотную к дому, она подняла длинный, глубокий полувой-полурык и уставилась на дом, почти не двигаясь.

Жуткая ярость охватила Джен, не сильно задумываясь о том, что делает, она схватила с кухонного стола Беретту своего отца, толкнула дверь и вышла на улицу.

“Тварь” увидела Джен и издала звук то ли радости. то ли изумления и двинулась к дому…

Передергивая затвор Беретты, Джен смело пошла навстречу к ней.

“Оставь меня в покое!”, – закричала Дженнифер и надавила на спуск. Грохот выстрела заложил ей уши. “Тварь” дернулась, но продолжила двигаться. Джен не останавливаясь шла на встречу все стреляя и стреляя. Она выпустила в Тварь уже 16 пуль, сменила магазин и продолжила идти и стрелять…

В какой-то момент Тварь остановилась, отвернулась от Джен и начала стремительно удаляться по улице, Джен пошла следом продолжая нажимать на спуск.

Она шла следом за удаляющейся тварью и нажимала на спуск. В магазине Беретты уже давно кончились патроны и она молчала, но Джен продолжала нажимать спуск….

Проводив Тварь, Джен вернулась назад в дом, положила пистолет и пустой запасной магазин на стол и поднялась наверх в свою комнату. Она упала на кровать и закрыла глаза. День опять выдался насыщенным, а ведь он только начался…. Провалявшись так полчаса, Джен открыла глаза. На подушке рядом с ней лежал листок бумаги из ее тетради. На этом листке было выведено: “Опасайся рожденного в счастье. Он неоднократно и тяжело обжигался и может стать как другом, так и врагом”.

“Что бы это всё значило?”, – подумала Дженнифер и погрузилась в сон.

Первый луч утреннего солнца прошел сквозь окно и упал на щеку Дженнифер… Девушка повернулась сначала на другой бок, потом попыталась зарыться в подушку, но назойливый солнечный луч не отставал от нее…

В какой-то момент, Дженнифер надоели эти игры и она проснулась.

“Закрою шторы и продолжу спать”, – решила она и открыла глаза.

Она лежала в кровати посреди своей маленькой каюты на лайнере…. За окном светало, солнце набирало силу, чайки радостно галдели, летая над водной гладью.

Наконец-то реальность…

Джен задернула шторы, на окне каюты и вернулась в кровать. часы показывали половину пятого утра, слишком рано, чтобы вставать, разве что, встретить утреннюю зарю….