Раз, два, три, раз, два, три… Считала она громко – и пары скользили по паркету, точно порхали.
Глава 3
Все оборвалось сразу. Пошла черная полоса.
Умер отец, вскоре закрыли клуб. Сначала говорили на ремонт и реконструкцию, но всех работников при этом уволили. Лена оказалась на улице. Побегав по городу в поисках работы, пошла официанткой. Надо было на что-то жить, но и тут ей не повезло. Жаркой, летней ночью горел их ресторан на набережной синим пламенем. Тогда впервые Лена почувствовала, что такое безработица. В городе для нее работы не было, да, пожалуй, и во всей Украине для таких, как она, работы нет. Зачем тонущей стране культура, зачем ей красивые здоровые дети, когда она сама бьется в агонии, выбрасывая юные создания на панель или за границу в виде дешевой рабочей силы. Стране никто не нужен, только деньги, любой ценой деньги. Лене нечего было продавать, да и товар покупать не за что. И где иметь такую лошадиную силу возить товар на себе? Нет, торговля не для нее.
Работа ее нашла сама, как ни странно. Антон, хозяин ресторана, выискивал безработных, молодых, танцующих, создавал варьете.
Отступать некуда-и вот она солистка варьете. Цветы, шампанское, конфеты… Хозяин их хорошо одевал, не обижал. Вскоре его девочки стали продаваться в разные страны. Это называлось «подработать». Девочки уезжали на полгода, возвращались с деньгами, рассчитывались с работодателем – иначе за границу не выпустит, и снова танцы.
Лене не с кем было оставить Данила. Спрос на нее был велик, но мать отказалась смотреть за семилетним ребенком: «Вот еще! Буду я за твоим выблядком ходить!»-кричала она в лицо дочери, когда та рассказала ей о своих планах. Больше Лена к ней с такими предложениями не обращалась. Денег не хватало. Нужно было держать себя в хорошей форме. Антон предложил ей работать стриптиз. Ее это поначалу напугало. В городе не было еще подобных заведений, ей предстояло быть первой. Обдумав все, она решилась. Кто-нибудь знает, что творится в душе женщины, которой приходится обнажать свое тело за деньги перед пьяными, скалящимися лицами. Сколько разных взглядов она ловила на себе: презрение, похоть, стыдливость, понимание. Она по взгляду могла определить, какого мнения о ней человек. Она себя ненавидела, ненавидела свое красивое тело, выставляемое на потеху. Зато появились деньги. Плохо стало буквально после нескольких ее выступлений. Хозяина прижали, требуя отдать Лену на растерзание, а он как человек, слабый до денег, молча согласился. Партнеры менялись, она даже не пыталась узнавать их имена. Зачем? Легкий бизнес понравился хозяину, и в их ресторане появились юные путаны. Лене стало полегче, правда, и доход упал. Последние полгода она не очень-то котировалась в кругу постоянных посетителей. Юные соблазнительницы всегда были рядом, мило, по детски, улыбаясь.
Еще год, два… А потом? Лена обмакнула палец в крем-пудру и принялась закрашивать ожерелье на своей груди.
Глава 4
Ребята подбежали как раз вовремя. К пристани пришвартовался большой, белый корабль с ярко-синей трубой, с изображением золотой короны.
Они протолкались сквозь толпу зевак к самой изгороди, установленной пограничниками, они ходили тут же, наблюдая за порядком. Сигналя, подкатил автобус с надписью «Интурист».
– Видно, их сейчас погрузят и по музеям, – сплюнув сквозь зубы, сказал Сашка. – Во жисть, боятся они нас, как дикарей, – добавил он.
– Они нас не боятся, – сощурившись и не спуская глаз с трапа, произнес Данил. – Мы для них никто, недоразвитые. Смотри, вон какая девчонка семенит ножками по трапу! – он кивнул в сторону девочки. Она, держась за веревочные перила, спускалась тихонько по трапу. На ней надеты белоснежные шорты, легкая блузка – «топик», слегка касалась пояса, и стоило девочке поднять руку, тут же выглядывал загорелый животик с симпатичной ямочкой посредине, голову украшала аккуратная кепочка. Забавно было то, что девочка в толпе зевак разглядела Данила, она мило улыбнулась ему, блеснув зубами, помахала пальчиками поднятой руки. Данил молча наблюдал за ней.
Сашка расплылся в улыбке, взмахнув обеими руками, будто наконец-то увидел маму дорогую. Данил ткнул друга локтем в бок, Сашка непонимающе скосил на него глаза.
– Чего ты перед ней дергаешься, как цирковая лошадь! Стой спокойно.
Девочка подошла к автобусу, остановилась, пробежала взглядом поверх голов, повернулась к трапу, с которого спускалось еще несколько детей. Они громко разговаривали, смеялись, рассматривая зевак. Девочка подошла к ним, о чем-то быстро заговорила, дети притихли, но вскоре раздался взрыв смеха. Они все разом, точно по команде, развернулись лицом к публике, замерли на короткое время и вдруг побежали! Их было человек восемь. С корабля донеслись крики, пограничники пытались задержать детей, но те, словно ртуть, проскальзывали между их рук. Трогать гостей было запрещено.
– Во, дают! – восторженно закричал Сашка.
Девочка подбежала к бордюру, слегка запыхавшись, вскоре вся ее команда стояла рядом. Она ткнула себя пальцем в грудь.
– Диана, – улыбаясь, представилась она, затем показала на Данила. Тот сморщился слегка.
– Данил, – ответил он, вертя в руках набор открыток, постукивая ими о ладонь. Один из мальчиков показал пальцем на набор и что-то сказал.
– Он спрашивает, что это есть у тебя? – раздался голос запыхавшегося человека. Данил покосился на оказавшегося рядом переводчика. Дети закивали головами в знак согласия.
– Открытки с видами нашего города, – ответил Данил и посмотрел на стоящую рядом девочку. Она протянула руку, он молча подал ей набор.
– Охренел, что ли? – рассердился Сашка. – Это же денег стоит, – переводчик, видно, перевел его слова, дети засмеялись и стали громко о чем-то его спрашивать.
– Они хочат знать, сколько это стоят!
– По три доллара! – Сашка взял из рук Данила пакет и стал доставать из него наборы открыток, к нему потянулись руки с долларами, Сашка раздавал наборы, бросая деньги в пакет, пытался сказать по-английски, как он рад, но его вряд ли поняли.
Диана посмотрела открытки, полезла в задний карман шортиков за деньгами.
– Не надо, – остановил ее Данил. – Это тебе подарок от меня. – Стоящий рядом друг засопел недовольно и очень громко носом. Диана посмотрела на переводчика, тот перевел слова мальчика. К детям подошли взрослые. Диана подала набор Данилу, сказав несколько слов, велела перевести.
– Если это подарок, то ты его пишешь, – перевел он ее слова. Данил повертел головой в поисках ручки, заметив это, добрый переводчик подал ему свою. Писать на глянце, да еще на весу, очень неудобно, но Данил старался изо всех сил.
«Диане от Данила в честь короткого знакомства». Он поставил дату «10-е августа 97 года». Размашисто подписался и подал девочке набор. Диана поблагодарила. К ним подошел мужчина с огромным животом, на котором лежал фотоаппарат. Он, смеясь, что-то предложил девочке и та, подумав с секунду, согласилась. Подойдя к Данилу, встала рядом, их разделяла небольшая изгородь. Переводчик велел Данилу улыбнуться, фотоаппарат щелкнул – и в руках мальчика появилась фотография, еще один щелчок – и туристы пошли рассаживаться по автобусам, попрощавшись с толпой как со старыми знакомыми.
– Надо было больше брать наборов, – прошептал Сашка.
– Это были последние, придется ехать искать, – Данил посмотрел на снимок, он стоит, улыбаясь, с совершенно чужой девочкой. «Интересно, как она так смогла встать, что перекрыла Сашку?» Он только теперь рассмотрел, что у нее бледно-голубые глаза, белесые ресницы и брови, а вот губы алые, словно только что подкрашены. Ничего в ней особенного нет, у него в классе есть гораздо интереснее, но не мог оторвать взгляда от ее лица, а сердце слегка участило свой бег.
– Пошли! – Сашка дернул друга за рукав. – Отец скоро должен на пляж подвалить, до него надо успеть понырять, а то зачем я ласты таскал. – Он расталкивал собравшихся, вытягивая за собой Данила.
