Вечером осеннее солнце скатилось за горизонт. Из-под конских копыт крупными облачками летела пыль, покрывая всадников тонким слоем серой пыли. Дорога тянулась серой лентой то, выгибаясь, то выпрямляясь. Впереди за косогором показалась небольшая речка. Над самой дорогой висли могучие ветви старого тополя. Казаки приблизились к развесистому дереву.

– Стой! Здесь разобьем стан на ночлег, – спрыгнул с коня Перелыгин. – Лучшего места нам не найти.

Усталые казаки посыпались на землю как горох из мешка. Лица их были строгими и пыльными. Они выглядели как крестьяне после тяжелого труда на поле. Путь выпал долгим, казаки походили, разминая затекшие ноги, а затем начали выбивать из одежды мелкую пыль. Потных взмыленных коней расседлали и тут же отвели на водопой. Кто-то въехал на лошадиных спинах прямо в воду. Животные, подрагивая всей кожей и не отрываясь от поверхности реки, жадно хватали губами холодную воду. После этого напоенных коней стреножили и пустили пастись по рыжей траве. Тяжело дыша, животные стали рвать мягкими губами сухую траву.

– Умыться бы хоть в речке, – устало сказал Осип Шутемов.

Казаки, скинув с себя пыльную одежду, по росистой траве прошли к реке. На берегу поднялся шум и гвалт. У казаков поднялось бодрое настроение. Когда казаки вымылись, они натянули на влажные тела одежду и начали ставить палатки, а потом с шутками прибаутками натаскали сухих дров. На берегу взвился серый дымок, костер разгорелся ровным пламенем. Петр Вальнев повесил на огонь большой походный котел и огромный чайник и стал готовить горячий ужин. Осип Шутемов с Павлом Селениным, зашли в реку с бреднем и, раскинув от берега до берега, потащили его против течения. Иногда рыбаки выходили с бреднем на берег и вываливали на траву серебристую рыбу и снова заходили в холодную реку. Рыбешка в сеть попадалась разная, но в основном это были чебак и окунь. На берегу образовалась большая кучка из рыб.

Вскоре душистая уха забулькала, заплескалась через край и зашипела на раскаленных углях. Варево получилось густым с жирком и едко пахнущим рыбой. Из котла повалил вкусный парок. Казаки, перекрестившись, подсели к костру, тесно сгрудившись вокруг огня. Вроде бы все примостились вокруг костра, но места всем все равно не хватило. Казаки хватали ложками уху горячую пищу. Они ели, обжигаясь и слизывая с губ и ложек рыбий жир.

– Какая же вкусная уха братцы!

– Давно не хлебали такой ухи на свежем воздухе.

– Добрая ушица это-правда!

– Гляди лопнешь.

– От еды еще никто не пропадал.

Казаки ели уху так дружно, что у Павла сломалась ложка.

– Вот навалился, что даже ложка сломалась.

– Наверное, ложка плохая попалась.

– Или уха наваристой оказалась.

Следом запыхтел огромный кипящий чайник. Казаки отведали горячего чаю.

– Ну что, – улыбаясь, сказал Матвей, когда все насытились, – с доброй песней и путь короче, и жизнь краше, и смерть легче. Споем нашу любимую песню.

Усталость разламывала кости, захмелевшие от сытости головы, кружились. Глаза сами собой слипались. Костер источал тепло как добрая печь. Матвей Никитин, раздвинув меха гармони, откашлялся и с чувством запел сильным баритоном старинную уральскую казачью песню:

Держались мы три дня, две ночи,

Две ночи долгия, как год,

В крови и, не смыкая очи.

Затем мы ринулись вперед…

Казаки подхватили песню басистыми голосами, разбудив вечернюю тишь. Песня разнеслась по речной долине. Она звучала все громче и громче. Даже земля притихла, слушая казачью песню. Платон с закрытыми глазами медленно раскачивался из стороны в сторону в такт песне и беззвучно шевелил губами. Среди молодых дружных голосов у Осипа был самый звонкий и душевный голос. При этом его глаза сияли так, как будто он ими исполнял песню.

 Мы отступали; он за нами

Толпами тысячными шел,

И путь наш устилал телами,

И кровь струил на снежный дол.

Лихая казачья песня вознеслась в небо, пронеслась над землей и унеслась за вечернюю падь. Шумная и полная тревоги песня замерла в тихом вечернем воздухе, и стало совсем тихо. Песня разбередила казаков. Они крепко призадумались. Что судьба приготовила – никто не знает, потому что ни один человек не может знать, что ему написано на роду. Что будет в скором времени – казаки понять никак не могли. Так ничего и, не поняв, они дружно загомонили.

– Веселы привалы, где казаки запевали!

– Люблю наши казачьи песни. В них столько удали и простора, что они берут прямо за сердце.  Их подолгу слушать хочется. – Платон поднялся на ноги и вдруг спросил: – А кто такие казаки? Кто знает? Откуда они взялись?

– По Карамзину – беглый люд, – с иронией сказал Осип.

– А если глубже копнуть?

 Матвей повел плечом и с горячностью сказал:

– Беглые? Бежали на судоходную многолюдную реку? Под самый бок Турецкой империи? Тогда бежали бы в какие-нибудь дебри, где б их никто не сыскал. И сидели бы там ниже травы, тише воды. Так нет же, они беспокоить и бить турок начали. От испуга, что ли стали вдруг храбрыми и искусными воинами?

– Казаки не вели своей истории. Кто теперь скажет, откуда казаки пошли.

– Не морочьте себе голову! Казак от казака ведется. Казаки есть и всегда будут, потому что не формой славен казак, а духом.

– Русские мы – ничем не отличаемся.

– А ведь многие казаки пошли за красными, выступили против казаков.

– А казаки ли они? Это, наверное, те самые и есть беглые, которых мы напринимали в казачество на свою голову. А царские генералы повели против нас потомков беглых крестьян и каторжников. Но они не понимают, что и сами сидят на пороховой бочке. После нас возьмутся за них.

Платон подошел с ружьем близко к реке.

– Кто сможет так выстрелить?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.