Королева пренебрегла всеми регламентами международных встреч, но даже лорд Стан, хоть и ходил мрачнее тучи, но ни слова против не сказал, чему Рэн и Гай сильно удивились. Что Лантр, что эта Высшая эльфийка «равная ему статусом», распоряжались, словно у себя дома, и это раздражало. Вестник, конечно, немало сделал для королевства и королевской семьи – благодаря его помощи Оуэны удержались во главе страны, поэтому ему было простительно, но Стелла… На основании чего она командует?

К указанному Стеллой времени они едва успели, к подготовке подключили даже Рэна с Гаем, как они ни стремились избежать этой «чести»: Рэну досталось переписать официальное приветствие лорда Дэвида, а Гай стабилизировал переходы вместе с другими магами, пока охрана проверяла прибывающих служителей новостей.

Мизурдовый зал встретил Рэна и Гая тихим гулом переговаривающихся придворных. Почетный караул стоял наизготовку. Гвардейцы в серо-зеленых мундирах замерли статуями у ниши портала. Свое название зал получил за главный цвет интерьера – голубой с бирюзовым отливом. Вставки малахита украшали стены и сочетались с мрамором и позолотой лепнины, создавая атмосферу торжественности, ростовые зеркала в золотых рамах размещались между высокими окнами и увеличивали пространство. Алые занавеси фалдами обрамляли окна, а каскадные люстры прозрачными искрящимися дождями свисали с расписного многоярусного потолка, заливая зал ярким светом. Темно-мизурдовая дорожка покрывала наборной узорчатый паркет, отполированный до зеркального блеска, и соединяла портал с подножием малого трона, на половине пути к ней примыкала еще одна, ведущая к высоким мягким креслам и небольшому столику из моранского дерева с малахитовой столешницей. Как видно, основная беседа должна была пройти именно там.

Лорд Дэвид разговаривал с лордом Станом у трона. Рэн на всякий случай оглядел собравшуюся толпу, но отца не увидел. Это уже не удивляло и не огорчало, отец, наверное, снова пропал где-то в Сетке Миров, разыскивая очередную интересную идею, об их неприятном разговоре он, наверное, уже забыл. Рэну иногда казалось, что его ничего, кроме новых идей, и не волнует. Мама ждала малыша и перестала появляться на официальных приемах. В последнее время Рэн почти с ней не виделся, и напомнил себе связаться и узнать о ее здоровье. Из-за круговерти дел он слишком поздно вспоминал, что надо поговорить с ней, чаще глубокой ночью, когда уже сам падал от усталости.

Рэн и Гай медленно направлялись к лордам, по пути отвечая кивками на выражение почтения придворных. Министры беседовали неподалеку от лорда Дэвида и лорда Стана, слуги замерли у столиков с напитками. Музыканты по жесту Регента заиграли лиричную мелодию, разбавляя тишину. Помощники, советники и другие чиновники толпились за троном, а служители новостных подшивок жались к богато украшенным стенам. На встречу собрались настолько малым составом, что Рэн снова не удержался от удивленного взгляда, предназначенного тете.

Она тихо пояснила:

– Стелла не захотела помпезности. Встреча пройдет в узком кругу. Надо заключить важные договоры, но все переговоры будут вести ее представители, поэтому встречаем, немного развлекаем, пока она не начнет беседу с Дэвидом, и тихо уходим. – Заметив его недовольство, тетя нахмурилась и прошептала: – Рэн, не морщись. Она – Высшая, и этим все сказано.

Да кто вообще устанавливал эти правила?! Он, конечно, уважал заслуги Высших эльфов, но почему они так вольно себя вели? Ведь и все остальные народы делали для мира Тер-Риим не меньше.

Рэн и Гай подошли к Наставнику и Учителю, и коротко поклонились. Оба лорда придирчиво их оглядели, и лорд Стан вынес вердикт:

– Пойдет.

Они вернулись к беседе. Рэн отвернулся к Гаю и закатил глаза, на что друг согласно кивнул. Тетя присоединилась к братьям, а неподалеку топтался крайне взволнованный министр земельных ресурсов. Он то и дело поправлял воротничок, одергивал манжеты и снова возвращался к воротнику.

Чтобы убить время, Рэн приветливо к нему обратился:

– Лорд Валс, чем вы так встревожены?

Министр кашлянул, понижая голос:

– Ваша светлость, если бы вы только знали, как это сложно общаться с этими… этими… – он почти прошептал, – рапиями, даром что женщины.

Это точно! Дриады при всей своей воздушности и иллюзорной простоте никогда не упускали свою выгоду, запускали в нее зубки подобно рапиям – хищным рыбам, чьи челюсти можно разжать, если они вцепились в добычу, только с помощью специального заклинания, другое на них не действовало.

Рэн усмехнулся.

– Лорд, ну вы же сами указали причину, зачем же так переживать?

Министр подавил нервный смешок и тотчас принял важный вид.

– И то правда.

По залу прошелся легкий звон – прибывали гостьи. Арка портала засияла, энергия волнами прокатилась по залу. Рэн быстро занял место за спинами родных, согласно статусу. Гай встал рядом. Друг едва слышно прошептал на ухо Рэну:

– Посмотрим, что за рапии к нам пожаловали.

Рэн улыбнулся уголками губ и со всей серьезностью посмотрел на арку. Неожиданно оглянулся лорд Стан и хмуро обронил:

– Постарайтесь отреагировать достойно, лэры.

Рэн не успел спросить о причине столь странной просьбы – арка вспыхнула, открывая переливающийся всполохами разноцветных энергий переход. Заискрили края разреза пространственной ткани миров и распахнулись, разрываясь, словно масляная пленка по поверхности воды.

Едва первая гостья вышла из перехода, как у Рэна перехватило дыхание. Он с трудом сохранял невозмутимость. Мощный поток естественной магии дриад прошелся по залу, едва не снося с ног: влечение, интерес, волнение, жар – все смешалось, не давая мыслить здраво. Рэн вздрогнул, когда почувствовал легкую ауру энергий тети Лэйлы. Она сочувствующе смотрела на него, помогая справиться с наваждением. Ее помощь оказалась своевременной, но полностью убрать все очарование, что шло от дриад, не смогла. Рэн покосился на друга. Гай замер столбом, на его лице маской приклеилось выражение почтения, но глаза полыхали так, что от них можно было поджигать факелы.

Пять высоких женщин двигались плавно, словно плыли над растительным рисунком пола. Такие разные, и почти одинаковые в своих формах. Крутые изгибы потрясали женственностью. Здесь не было тонких талий, но были такие, которые хотелось сжать, почувствовав мягкую податливость и упругость шелковой кожи. Платья разной степени открытости позволяли любоваться гранью между приличным и очень неприличным, но крайне привлекательным. Широкие бедра обтягивали шелковые юбки в пол, обтекая и разжигая воображение. Корсеты приподнимали то, что не нуждалось в поддержке, округляя и так аппетитно выпуклое. Живые цветы украшали сложные плетения кос или волнистые каскады сияющих волос.

Впереди шествовала Королева. У Рэна язык не поворачивался назвать ее просто женщиной. Если бы боги существовали, она превзошла бы их во всем: в статности и грации движений, мягкости и одновременно властности взгляда сапфусовых глаз-звезд, яркости силы и совершенства черт лица. Четко очерченные скулы, мягкий овал подбородка, вытянутые, подобно косточке альма, глаза с пушистыми ресницами и губы, припухлые, манящие, переливающиеся влажной пленкой модной патоки – так и притягивали взгляд. Рэн никак не мог оторваться от ее губ, а когда ему это удалось, соскользнул вниз, утопая в открывшемся виде. На грани. Грани воображения, которое взбесилось, подкидывая ему такие картинки, что впору было беспокоиться о сохранности душевного спокойствия.

Теперь он понял, что имел в виду лорд Станислав и безмерно был благодарен тете за защиту. Рэн попытался взять себя в руки и столкнулся со взглядом глаз-звезд Королевы. Он протрезвил его в одно мгновение – насмешливый, снисходительный, с нотками легкого разочарования. Рэн оторопел. С чего вдруг? Чем он заслужил такое отношение? Он услышал тихий судорожный вздох Гая и легонько толкнул его. Друг посмотрел на него так, словно только что очнулся ото сна, и благодарно еле заметно кивнул.