К этому времени "Патриоты" выработали свой собственный жаргон. Дэвид Холден называл его "арго". Это была смесь слэнга полицейских, военного жаргона и обрывков фраз из кинофильмов. "Гоп-стоп" означало "супермаркет".
Рози села на кровати.
- Дай мне блузку, - сказала она Пэтси...
Она выскочила на улицу из фургона в юбке, но без чулок; ноги у нее моментально замерзли; через автомобильную стоянку Рози поспешила к телефонной будке. Черный "дипломат" с телефонным аппаратом она несла в левой руке. Задыхаясь от волнения, она повторяла имя Дэвида, почти пела его, как священный гимн.
Не успела женщина подойти к телефону-автомату, как тот зазвонил. Рози посмотрела на часы. Она опять по ошибке нацепила "Таймекс Айронмэн"; вместе с юбкой он смотрелся очень глупо.
Рози сорвала трубку с рычага.
- Алло!
- Подключите аппарат.
- Черта с два! Сначала скажите, он жив?
- Да; теперь подключите аппарат, черт возьми.
- Сейчас, - она перекрестилась, потом начала лихорадочно вспоминать, как пользоваться дешифратором; сейчас вспомнить было особенно трудно: ее глаза были полны слез.
Глава одиннадцатая
- И не бери с собой никакого оружия. Я привезу тебе все, что нужно.
- Мне нужен "Орел пустыни" 44-го калибра. Поверь мне, у меня есть на то причины.
Том Эшбрук - когда она начала думать о нем как о Томе вместо Томаса или мистера Эшбрука? - сказал ей тогда:
- Странно, что ты хочешь взять оружие именно израильского производства. Ладно, хорошо. Не переживай, достану.
Она сидела на откидном пассажирском сиденье напротив Пэтси Альфреди. Пэтси гнала громадный фургон "Шевроле" как ошпаренная; сквозь сосны вдоль дороги проглядывал дрожащий лунный свет; он мелькал, как кадры в старом немом кино, отбрасывая блики на капот "Шевроле" и дорогу перед ними.
- Я надеюсь, Дэвид вернется к тебе, - внезапно заговорила Пэтси, закуривая сигарету. - Мы все очень волновались за тебя, почти так же, как и за него. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Что, по мне все так хорошо видно?
- Вы двое - как дети. И очень милые дети.
Рози Шеперд почувствовала, что краснеет; в темноте переднего сиденья Пэтси все равно не увидела ее предательского румянца. Вместо этого она смотрела в темноту, на свои руки, лежавшие на коленях.
- Ты знаешь, я никогда не бывала за границей. Я никогда, ну...
- Насколько я помню из уроков географии, сейчас там весна.
- Весна, да? И ты думаешь...
- Мне кажется, и, по-моему, это разумная мысль, если они вывезли Дэвида живым за границу, то не собирались его убивать; он нужен им живым, так ведь? Я хочу спросить, ты согласна со мной?
- Да. Но ты понимаешь, как я себя чувствую?
- Понимаю ли я? Возможно.
Рози Шеперд закурила.
- Я никогда не думала, что я... - Она никогда не любила женской болтовни, просто не привыкла к ней: ее отец был полицейским, потом она сама пошла работать в полицию; а сейчас, когда Рози сражалась в сопротивлении, у нее тем более не было времени и возможности обсуждать свои личные дела. - Я люблю его.
- А Дэвид любит тебя. Это видно по его взгляду, когда он смотрит на тебя, Рози.
Рози выдохнула струю дыма прямо в ветровое стекло "Шевроле". Ей до боли хотелось увидеть Дэвида Холдена. Горячий пепел упал с кончика сигареты и чуть было не прожег юбку; ей пришлось стряхнуть его рукой.
Перу. Сейчас там весна. Почему при одной мысли об этом ее охватывала дрожь?
Глава двенадцатая
Глава среднезападного отделения сидел за рулем своего "Икс Джей-6", дым лениво подымался из его трубки.
- Этот парень, Рой Домбровски. Соседи хорошо отзываются о нем. Регулярно посещает богослужения в местной католической церкви. Финансирует команду кегельбана и бейсбольную команду Малой лиги. Женат, однако жена находится в психиатрической лечебнице в связи с умственным расстройством. Я продолжаю расследовать, в чем там дело.
Уставившись в упор в окно ресторана напротив, Джеффри Керни закурил сигарету. Большая часть окон в домах по главной магистрали, разрезавшей надвое знаменитый чикагский район Саутсайд, была выбита. Совсем недалеко от этого места, к западу от центра Чикаго, в свое время хозяйничали гангстеры Аль Капоне, а легендарные защитники законности и правопорядка, такие как почти мифический Элиот Несс, вовсю сражались с ними. Арчер авеню, так живо и зачастую бессвязно описанная Филипом Карлайлом, лежала перед ними. Она представляла собой как бы связующее звено между старыми районами, перенесенными сюда из практически всех европейских стран.
Большинство окон в домах были выбиты либо заколочены досками, однако окна католической церкви в нескольких кварталах от них и окна ресторана Роя Домбровски остались целыми.
- Карлайл, в какой именно больнице находится миссис Домбровски?
- В психиатрической, старина. Умом тронулась из-за чего-то там. Я уже говорил тебе, подробности я буду знать завтра утром.
- Далеко отсюда это место? Психиатрическая больница?
- На северной окраине города. Вечером, в это время, я думаю, туда ехать часа два, может, меньше.
- Возможно, ответы на мои вопросы найдутся не здесь, а там. Как насчет небольшой прогулки по окрестностям Чикаго, Карлайл?
- Старина, если мы сунемся в эту психушку, мы, очевидно, столкнемся с полицией, и уж наверняка с частной охраной.
Керни затянулся сигаретой.
- Можешь там посидеть в машине. Поехали отсюда. Или я возьму свою собственную машину. Можешь побыть за шофера, если нет возражений.
- Мне поручено оказывать тебе всяческую помощь и содействие. Что я и собираюсь делать. Но ты, по-моему, стучишься не в ту дверь.
- Пока не получил дверью по голове, это не страшно.
Глава тринадцатая
Дэвид Холден сидел за деревянным столом. Антонио Бернарделли расположился напротив него. Католическая монахиня принесла тарелку с хлебом, а девочка примерно лет двенадцати поставила на стол кувшин и две чашки.
Монахиня улыбнулась. Девочка сделала реверанс. Они обе вышли из комнаты через арочный вход.
- Отец Карлос Монтенегро уже приглашал меня сюда. Простая, но здоровая пища. И даже Ортеги де Васкес или сам Эрнандес не осмелятся напасть на католическую церковь.
