Знаю, пялится на чужих детей это не красиво, но я что-то чувствовал.

Куда он так уставился, перед ним всего парочка из девяти недостроенных этажей.

Мальчуган просидел так минут пятнадцать, затем встал и пошел вперед к стройке. В глаза бросился шрам на руке, от ожога.

Немного обождав, моё любопытство победило, и я пошел следом. Сегодня рабочих на стройке не было, либо она была временно заморожена.

Не найдя этого мелкого на первом этаже, я поднялся на второй этаж, но и там парня не было. Это было странно, не мог мелкий быть таким шустрым, чтоб уйти от моего взгляда. Я решил подняться на самый верх – четвертый недостроенный этаж, и стал смотреть в округе, но бесполезно, так и не смог найти никого. Ничего не дал и вид сверху вокруг стройки, мелкий куда-то явно запропастился и умел прятаться.

Выходя со двора дома квартиры, которую я только что снял, я заметил классный мотоцикл, очень не дешёвый заграничной марки. Сам обладатель его сидел неподалеку и плакал сидя на лавочке.

Я не видел лица, девушка была одета как «байкерша» и сложена очень крепко, наверняка спортсменка, если б не ее длинные волосы, то я бы принял ее за молодого парня. Девушка, наверное, почувствовала, что я стою неподалёку и пялюсь на нее и ее мотоцикл. Она одела шлем, не оборачиваясь и подойдя к мотоциклу, красиво и высоко перебросила ногу, усевшись на сиденье мотоцикла.

– Что, мотоцикл понравился?– спросила она заплаканным голосом.

Я в ответ кивнул что да, однако в настоящий момент пялился на ее крупные бедра. Наверное, конькобежным спортом занимается, я слышал ляхи у них капец раскаченные,– подумал я.

Байкерша сорвалась с места и за пару мгновений исчезла за поворотом.

Я не знал тогда, что могло расстроить такую девушку, да и не мое это дело.

Ладно, что вообще на меня нашло, сдался мне этот пацан, да и эта деваха на моцике…

Когда я вернулся, постарался тихо войти в квартиру, и снова услышал стоны и кряхтения, кряхтел явно мужчина, я заглянул в комнату осторожно. Там довольно упитанный бугай пыхтел над Майей, стоявшей перед ним на коленях. Затем она забралась на него сверху и стала сама прыгать на нем. Майя заметила, что я за ней наблюдал, и я ушел в ванную, включил душ и залез под него.

Спустя минут двадцать, я уже раза три помылся, дверь приоткрылась без спросу, вошла Майя.

– Тебя что-то расстроило?– спросила она.

Да что меня может расстраивать,– подумал я.– Большую часть жизни я видел это почти каждый день.

– Нет, вы у себя дома, вам можно все, это вы меня простите, если помешал!– ответил я.

– Нет, не помешал, даже придал некую остроту в процесс,– улыбнулась она.– Ну, раз все отлично, тогда давай я тебя покормлю, жду на кухне, и тебе стоит расслабиться!– сказала она, кивнув на мой стояк, который было сложно спрятать, как я не старался.

Я вытерся и вышел, полностью уверенный, что тетушкин трахальщик ушел, а нет, он сидел за столом. Меня посадили напротив хозяйки. Налив тарелку супа, Майя поставила ее передо мной на стол.

Понемногу пробуя суп, я слышал, рядом чавкал тот, кто не так давно пердолил женщину, сидевшую передо мной. Появилось желание уйти, и я уже собрался встать, как под столом Майя положила мне свою ногу прямо на яйца, этим жестом, я так понял, явно демонстрируя свое желание, чтоб я остался. Все бы хорошо, если б у меня дико не стоял член. Майя, похоже, тоже понимала, что у меня не банан в штанах, но ногу не убрала, а наоборот пальчиками ног слегка несколько раз провела по члену вверх-вниз, в тот самый момент, когда её любовник сидел рядом.

Нажравшись, по-другому не назвать то, как небрежно поел мужик, встал и ушел к двери. Никакого спасибо, ни до свидания, просто встал и ушел. Майя проводила его и когда вернулась, я уже ушел в комнату.

Позже вечером Майя вошла ко мне в комнату и прилегла рядом, я лежал, отвернувшись к стене. Она прижалась ко мне, и я почувствовал её дыхание на затылке.

– Спасибо, ужин был очень вкусным!– сказал я, дав понять, что не сплю, на мои слова она поцеловала меня за ухом.

– Прости, что приходится видеть такое, ничего не могу поделать, мне постоянно нужен мужчина,– тут она коснулась моего виска пальцем.– Тебе говорила мать, откуда у тебя такой шрамище?

– Нет!

– Это причина, почему я где-то понимаю тебя, твоя мать, назовём, чтоб не ругаться, «особенная», и я не о том, что мы обе фанатки секса и много другого, что в обществе призирается, но за глаза все делают именно это. Я считаю, стесняться нельзя того кто ты есть. К примеру, мне нужно стесняться мастурбировать у себя дома, когда ты в соседней комнате?

– Нет!– ответил я.

– Вот и я так считаю, и твоя мать с этим согласна, этому нас научили в интернате, где мы вместе с ней росли. Мы уже в восемь лет жили половой жизнью, ублажая вожатых и воспитателей своими еще маленькими ротиками. А кто с этим не мог смириться умирали, либо бежали – это равносильно первому. С возрастом мы научились получать от этого удовольствие и некоторые стали буквально наркоманками секса. Ты никогда не сможешь представить, что я воображаю, взглянув всего раз на мужчину,– продолжала она рассказывать.– Причина нашего попадания в интернат была разная, кого-то сдавали родители, не в силах прокормить, как было с твоей матерью – слишком большая семья…

Её рука, до этого лежавшая у меня на плече, соскользнула между нами…

– Но мать твоя отличалась от всех. Некоторые ребята, с кем мы трахались, а порой мы менялись парнями за ночь по несколько раз, между нами. Так вот, они замечали, что твоя, на тот момент будущая мать замирала, смотря на них с полностью без эмоциональным взглядом. Когда мне рассказывали о подобном её поведении, я не предавала значения, но однажды это заметив, мне стало страшно. Когда нам было по семнадцать, мы обе забеременели, она вела себя так, словно тебя там, в животике нет…– Майя словно разговаривала с маленьким ребенком, но я слушал и не перебивал.– Продолжая развлекаться с другими мужчинами, за спиной у твоего отца, ей была без разницы твоя судьба. Не скажу, что твой папаша ангел, тогда он с головой подался в какую-то веру. Я, будучи её подругой, не всегда осмеливалась ей сказать ей, чтоб она была полегче с тобой внутри, она вела себя как одержимая, принимая во все дырки такое количество членов, что ты и представить не можешь, что это возможно.

А когда ты родился, она считала что, из-за тебя она стала не интересна мужчинам, бросая тебя одного и голодного, она пропадала днями, мне приходилось тебя кормить самой. Тем временем мама твоя предавалась развлечениям, не желая притормозить. А когда тебе было около года, ты по какой-то причине расплакался, она холоднокровно стащила тебя за ногу и просто хотела швырнуть на кровать, при этом сильно ударив тебя о край стола,– тут Майя на несколько секунд замолчала, я чувствовал, что она себя трогает между ног.

– Удар был сильным, твоя голова стала опухать на глазах, я вызвала скорою, врачи оперировали тебя, в то время как твоя мать трахалась в одной из палат с интерном. Врач сказал, что не знает что случилось, но еще пару минут и ты бы сейчас лежал не со мной на кровати, а в земле. После этого я старалась сама тебя успокаивать, если ты плакал, второго такого удара ты мог не пережить. Но прошло время, она вернулась к родственникам, я иногда приезжала к вам, и мне казалось, что она изменилась, остепенилась, хотя это мнение строилось на мимолетном взгляде.

Я обернулся к ней, она тихонько плакала, я обнял её, прижавшись головой к её шее.

– Как тебе моя грудь?– внезапно спросила она, слегка раздвинув полы халата, едва не вывалив сиськи мне на лицо.

Я не знал, что ответить и сказал, что думал:

– Она красива и возбуждает!

– Возбуждает? Благодаря ей ты отчасти жив, я тебя выкормила ею. Кстати, всякий раз, когда я тебя прикладывала к ней, ты впивался с жадностью к неё и сосал так неистово, до боли, я едва не вскрикивала от такого процесса. Хочешь вспомнить детство, возьми сосок губами, да бери же ты, я не против, проявить немного материнства.