Я пошла вдоль коридора, делая аккуратные шажки. В моем сознании слишком хорошо отпечатались ночные ужасы. Страшные горящие глаза, мертвая хватка, и шипящий голос. Я нерешительно заглянула в проем двери, ведущий на кухню. Женщина, выглядящая как моя мама, стояла ко мне спиной возле плиты. Она ловко переворачивала блины и пела незамысловатую мелодию. В животе снова заурчало. Вдруг я почувствовала, как кто-то схватил меня сильными твердыми руками и усадила за стол.
– Смотри, Линда, наш котик уже встал, – раздался голос моего отца, за моей спиной. Он легонько потрепал меня по голове и подошел к шкафу, чтобы достать тарелки и ложки.
– Как всегда вовремя, – мама повернулась ко мне и улыбнулась своей ослепительной улыбкой, – доброе утро, золотце! Как тебе спалось? – ловко подбросив блин, мама снова повернулась лицом к плите и начала наливать тесто на сковородку.
– Да, доброе! – нерешительно сказала я. Меня пугало их настроение, хоть оно и было радостным.
Но лучше уж пусть приторно-сладкая речь, чем злое и агрессивное поведение. По моей лодыжке пробежал холодок, который я постаралась отогнать и стать более веселой, чтобы не спровоцировать родителей на злость.
– Что желает твоя душенька на завтрак, зайчонок мой? – ласково поинтересовалась мама, улыбаясь мне, показывая ровные белые зубы, – выбирай все, что угодно. У нас есть омлет, сырники, яичница с беконом, панкейки, блины, тосты с джемом – выбор за тобой, – мне показалось или по ее лицу пробежала тень нетерпения и злости.
Но я не обращала внимания на ее эмоции, с каждым названным блюдом мой аппетит разгорался все больше. У меня во рту скопилась слюна, голод все больше напоминал о себе. Вроде бы не ела всего один день, а так успела проголодаться за это время. Недолго думая, я сделала свой выбор.
– Наверное, сырники, – представляя уже ароматную тарелку горячих сырников отозвалась я.
– Как скажешь, моя принцесса.
Всего через несколько секунд, передо мной стояла белоснежная тарелка, на которой высилась стопка разноцветных кругляшек жареного творога, обильно политых карамелью. Не сдерживая своего аппетита, я тут же бесцеремонно набросилась на еду, наполняя свой живот до отказа. После чего запила все горячим шоколадом. Около минуты родители ласково смотрели на меня, глядя, как я кушаю, после чего взялись за руки и начали читать молитву. Это было еще одним доказательством того, что это не мои родители. Мои мама и папа не верят в Бога. Поблагодарив Господа за поданную еду, и пожелав благополучия семье, «родители» тоже принялись кушать. На столе помимо тех блюд, которые кушали мы, еще стояло множество тарелок, начинок и напитков, к которым никто так и не притронулся. Наевшись, я развалилась на стуле и почувствовала себя прекрасно. Растеряв всю свою бдительность и страх, я смело посмотрела на существ рядом со мной и спросила их.
– А, что за это кот сегодня ночью мяукал? Его голос доносился из вашей спальни.
– Ах, ты маленькая проказница, – ласково сказала мама, – ничего ведь от тебя не скроешь, – она еле заметно махнула головой в сторону выхода, после чего папа вышел из комнаты. Мама немного подождала его прихода и продолжила, – мы хотели подарить его тебе на День рождения, но раз ты уже все знаешь, – она встала из-за стола и подошла к папе.
– С наступающим тебя! – протягивая мне живой мягкий комочек сказали «родители», и их глаза засверкали радостным огнем.
Я осторожно взяла свой подарок, мой мозг был в недоумении и легком шоке. Я сразу узнала этого бурого кота – это мой старый знакомый. В моей голове стало появляться все больше вопросов и непонимания происходящего. Я начала впадать в легкую панику из-за того, что ничего не понимала.
«Почему эти существа видят кота? Почему он так спокойной сидит у них на руках? Почему они дарят мне кота? Кто вообще эти существа? И что за это говорящий кот? Почему рядом со мной нет братьев, они бы смогли найти ответы.»
– Спасибо! – робко улыбнувшись, поблагодарила я существ в виде моих родителей
– Иди отнеси его скорей в свою комнату, а потом возвращайся и мы обсудим, как будем праздновать твой День рождения, – начиная убирать посуду со стола, сказала мне мама.
Я послушно направилась к себе в комнату, неся в руках бурый мягкий подарок. Кот спокойно сидел у меня на руках, не сопротивляясь и не выражая недовольства. Он изучающе смотрел на меня маленькими черными глазками и подергивал носом. Это было милое зрелище, но длилось не долго. Как только мы вышли за пределы кухни, кот гордо взмахнул хвостом, ударив меня по подбородку и спрыгнул на пол. Приземлившись на лапы, он презрительно посмотрел на меня и отвернувшись направился к моей комнате, с гордо поднятой головой и хвостом. Я продолжала смотреть ему в след, пока он не скрылся за дверью. Я до сих пор ничего не понимала и была этим не довольна. Придя в себя, я вернулась на кухню и села на свое место. Родители уже успели убрать все со стола и терпеливо ждали меня, улыбаясь своими притворными ласковыми улыбками.
– Ты уже придумала, как мы будем праздновать твой День рождения? – спросило меня существо в облике мамы, как только я села за стол.
– Если честно, я и не думала об этом. – слегка резким тоном ответила я, – я не хочу праздновать свой День рождения без Спесио и Фрауса.
Мой голос чуть сорвался, когда я произносила их имена. В груди неприятно больно защипало, глаза начали застилать слезы.
– Спесио и Фраус? – переспросила мама, – кто это? – с искренним недоумением в голосе поинтересовалось существо.
– Как это кто? – ошарашенно спросила я, я ожидала чего угодно, но не такого глупого вопроса, неужели от горя они совершенно забыли своих детей? Или это новое существо взяло только облик, а воспоминания не брало, тогда откуда оно знает меня?
– Детка, я не понимаю тебя. Фраус и Спесио – это твои деревенские друзья? – все еще ничего не понимая спросила «мама».
Мне не хотелось с ними спорить, это все-равно были не мои родители. Так, что я спокойно и утвердительно махнула головой. Но в душе мне стало еще больнее. Значит воспоминания о Фраусе и Спесио есть только у меня. Только я помню их лица, улыбки и смех, только в моем сердце они остались живы.
– Так мы можешь их позвать на праздник. Или они куда-то уехали? Даже если они не придут, это не повод отменять праздник, солнышко. Ведь у тебя есть мы, и мы сможем справить твой День рождения в семейном кругу.
– Да, все верно! – тихо ответила я.
На самом же деле, я не буду праздновать свой День рождения вообще. Слишком больно, я хочу отправиться за ними, за моими братьями и родителями. Я не могу больше находится здесь, где у меня больше никого не осталось. Сдерживая слезы, я молча сидела и слушала маму.
– Вот и хорошо. Как же тебе повезло с твоими родителями! Мы уже придумали все празднество. Обещаем, ты его никогда не забудешь! – мама захлопала в ладоши, как маленький ребенок, которому купили игрушку, которую он так давно хотел.
– Спасибо мне и правда, наверное, с вами повезло, я вас люблю, мама и папа, – я постаралась, как можно правдоподобней улыбнуться, ведь после этого разговора я скорей всего уйду навсегда, и никогда их не увижу. А я хочу остаться радостной в их воспоминаниях, даже если это и не настоящие мои родители.
– Вот и прекрасно, – подал голос, все это время, стоявший в молчании папа, – а теперь иди в свою комнату, а мы с мамой обсудим подробности праздника, – ласково сказал он.
Я коротко кивнула, еще раз улыбнулась и направилась к себе в комнату. Кот лежал на подоконнике съежившись в клубочек, и печальными глазами смотрел в окно. Я подошла к нему, мной овладело дикое желание погладить его, чтобы ощутить хоть какое-то тепло. Короткая, слегка взъерошенная шерсть, так и манила меня и мне хотелось погладить ее.
– Тебе хорошо, – печальным голосом сказала я, оторвав взгляд от его шерсти и посмотрев в окно, – никаких забот. Перемещаешься куда хочешь, делаешь, что хочешь, ни о чем не переживаешь. Беззаботный ты и счастливый. Но вот один вопрос: кто же ты такой? Обычные коты ведь не умеют телепортироваться и на стенах выводить письмена, и тем более говорить. Или может быть умеют, а я просто этого не знала. Как ты думаешь, братики вспоминают обо мне? Или они сейчас заняты? Или им стерли память? Я очень надеюсь, что они не помнят меня. Ведь это очень больно помнить того, с кем было так хорошо, того кто ушел навсегда.
