Выйдя на берег, он встряхнулся, откинул со лба мокрые волосы и оделся. Заря разгоралась, но солнечный свет пока не обжигал кожу. Прохладный утренний туман окутывал кайлара уютной влагой.

Сходив к месту крушения, Лиакс убедился в том, что маскировочный режим работает, а низкочастотные волны отпугивают мелких животных. Для подстраховки он притащил упавшее молодое деревце с раскидистыми ветвями, накидал на него хвороста, чтобы и после отключения маскировки корабль оставался незаметным в чаще для забредших в овраг любопытных грибников. На людей отпугивающее излучение тоже действовало: вызывало сильную головную боль и снижало четкость зрения.

Лиакс уже не знал точно, должен ли жалеть о том, что не сможет починить корабль на Земле. Вдруг он обрел идеальное место для жизни, где пища в изобилии, добывать ее легко и не так опасно, как на родной планете. Люди реагировали на него мирно, хоть он и старался лишний раз не попадаться им на глаза. К местному климату он постепенно приспосабливался. Убежище для отдыха выбрал надежное и комфортное.

“Никогда нельзя расслабляться”, – учил командир, и Лиакс честно старался не терять воинственной собранности, всегда оставаться готовым отразить внезапную атаку.

Забравшись в прохладное влажное гнездо на чердаке, Лиакс попытался настроить сознание на режим частичного затмения, чтобы продолжать чувствовать все, что происходит в доме, саду и на лугу за вышками. Хотел выбрать состояние полусна для надежности. Его почти не уставшее, но изрядно расслабленное предельной сытостью тело решило иначе, и естественные сигналы, направленные в мозг, сбили все искусственные установки. Лиакс провалился в крепкий сладкий сон, не чувствуя и не слыша никого вокруг себя: ни спящей внизу хозяйки, ни топчущейся по крыше вороны.

Марина убедилась в том, что прав был ее начальник: на свежем воздухе лучше отдыхается и крепче спится. Во сне она видела детство, это был удивительный и приятный сюрприз.

Олег стал реже вспоминаться. Кроме навевающих тоску воспоминаний, было ей о чем подумать – одних только работ на участке не счесть. Марина решила задержаться в старом домике на всю отпускную неделю.

Позавтракав оставшимися сухарями, она собралась в ближайший супермаркет за продуктами и садовым инвентарем. Секатор заржавел и затупился, для газонокосилки требовался моток лески. Несколько пар перчаток для огородных работ Марина тоже внесла в список, они быстро рвутся.

Проезжая по узкой дороге среди роскошных коттеджей за двухметровыми заборами, Марина заметила у красивых кованых ворот поддержанный “Чероки” Стаса, а сразу за поворотом на проселочную дорожку стоял белый в синюю полоску “Уаз”. Нога автоматически надавила на педаль тормоза. Марина припарковала машину рядом с патрульным экипажем и подошла к воротам. Они оказались открытыми, и будка охраны была пуста.

Войдя в огромный дом, Марина столкнулась в прихожей с Андреем. Тот спешил на крыльцо покурить. Сильно нервничал. Значит, дело выдалось непростое.

– О! Привет! – Андрей дружески коснулся запястья Марины.

Изменив маршрут, он пригласил ее пройти в длинный коридор.

– Какими судьбами? Мне сказали, что ты на отдыхе укрощаешь дикую картошку. Не иначе как у тебя нюх на убийства, – Андрей усмехнулся – нервно, без веселого задора.

– Собиралась прогуляться по магазинам, и не смогла проехать мимо вас, – Марина дежурно улыбнулась, приготовившись внимательно слушать. – Что тут случилось? Кто, кого и почему?

– У нас тут сказочка… Невеселая, – Андрей отвечал в привычной ироничной манере, скрывая неутихающее беспокойство. – У Чижа была жена. Он ее любил. Сам не знает, почему он ее убил.

– Тот самый Чиж? Давний знакомый нашего полковника? – заинтригованно встрепенулась Марина и расправила толстовку, свернувшуюся некрасивыми складками над поясом джинсов.

– Он… Наш едет сюда. Ждем, – последовал скупой ответ.

Марина хотела услышать подробности убийства. По настроению Андрея чувствовала, что все совсем не просто. Не обещанная обычная бытовуха.

– Расскажи по-человечески, культурно, без ерничанья, – попросила она, умоляюще взглянув Андрею в глаза.

Коллега отвел взгляд, помял пачку сигарет в кармане ветровки.

– Культурно? Ну, слушай, – Андрей издал резкий смешок и выправил голос до интонации ведущего новостей. – Мадам Чижова купалась в бассейне. Месье Чижов бросил в воду электрошокер. Мадам скончалась мгновенно от удара электрическим током. Месье позвал охранника, выхватил у него пистолет и стрелял в стену бассейна, пока не кончились патроны. Хорошо я объяснил? Старался в лучших детективных традициях, как в твоем любимом сериале.

– Мне все понятно, кроме одного… нет, двух моментов, – Марина потуже затянула резинку на “хвосте” волос. – Зачем он стрелял в стену? И почему выбрал такой, мягко говоря, необычный способ убийства жены? Мог бы нанять киллера.

– Сама его и спроси. Мы со Стасом не дождались внятного ответа. Чижу проще было развестись с женой, чем убивать ее. Согласно брачному контракту она ничего не получала из имущества мужа в случае развода. Домработники утверждают, что Чиж невиновен. Он сам говорит, что любил свою лапочку Дианочку, а почему ее убил, да еще таким извращенным способом, не в состоянии объяснить. При этом утверждает, что находится в здравом уме, и просится в тюрьму, а не в психушку.

Войдя вслед за Андреем в прямоугольное под стеклянной крышей помещение бассейна, Марина сразу обратила внимание на вытащенное из воды тело красивой брюнетки на вид не более двадцати пяти лет. Жертва была в красном купальнике бикини, но бросался в глаза не его яркий цвет, а синие и фиолетовые следы на загорелой коже – тонкие зигзаги, напоминающие вспышки молний в грозовом небе. Рядом с пластиковым шезлонгом лежал скомканный дамский халат. Узкий “берег” бассейна был полон людей: врачи бригады “Скорой”, эксперт-криминалист, ответственный за осмотр трупа, двое патрульных полицейских, рядом с ними что-то пишущий в смартфоне Стас, и только в последнюю очередь Марина заметила подозреваемого в убийстве.

Иван Алексеевич Чижов, он же в недавнем прошлом – вор в законе по кличке Чиж, а ныне уважаемый в городе предприниматель, сидел на полу в углу, ссутулившись и прижимая к груди руки, закованные в наручники. Весь малиновый, слегка дрожащий, одетый только в банный халат, он поднял на Марину заплаканные узкие глаза, пошевелил губами, будто собираясь ей сказать нечто важное, и вновь уткнулся двойным подбородком, покрытым седой щетиной, в пухлые красные ладони.

Что-то сломало этого человека, подумала Марина. Раздавило, стерло в порошок не только былую наглость и гордость, но и саму его личность – не безупречную, но… существовавшую как часть общества и не особо вредившую жителям Зарянска.

– А что тут забыла наша отпускница?

Глубоко задумавшаяся Марина вздрогнула, когда начальник слегка коснулся ее спины, жестом прося освободить ему путь к подозреваемому.

– Ну что же ты, Ванька? – полковник развел руками, склонившись к подозреваемому. – Разочаровал меня. Помнишь, как раньше говорил: “Я не мокрушник, мамой клянусь”. Зачем девчонку загубил? Ей бы еще жить да жить. Ну, отпустил бы ее в пригород Уфы, или откуда она там родом… Почему так жестоко? Умом тронулся на старости лет? Седина в бороду – шокер в бассейн… Я считал тебя умным, расчетливым, достойным противником. Вспомни наши с тобой игры в кошки-мышки. Все-таки я подловил тебя дважды. А что теперь? Не успел я порадоваться, что ты наконец взялся за ум, зажил как нормальный человек, и вдруг сюрприз. Или я чего не знал, и за тобой давно тянутся убийства?

– Я правду говорил, Паша. Чистую правду, – прокашлявшись, захрипел Чижов. – Не убивал. Мог ограбить, мог попугать жадного коммерса утюгом для острастки. Ваську Серого на “стрелке” ранил в плечо. Но то была дуэль, благородное дело. Да и Васька не остался в обиде… Я любил Диану. Когда увидел ее в первый раз, втюрился как мальчишка. Сложил с себя полномочия вора в законе, отошел от дел, чтобы жениться на любимой и все оставшиеся годы посвятить ей одной. Я был с ней счастлив… А что на меня нашло сегодня ночью, я не знаю. Пишите, как у вас там принято, про состояние аффекта или типа того. Ничего больше не скажу.