Дверной звонок застал её в самый разгар «операции». И Яна чуть не выронила зажатые между пальцами пряди волос. Прерываться было нельзя! Она с опозданием вспомнила, что ключ остался в замке.

На столе зазвонил телефон. «Лёсик», – высветилось на экране. Теперь она так его называла.

– Щас! – прокричала Яна в сторону двери, продолжая плести колосок.

Лёшка был терпеливым. Он и сейчас терпел все её выходки, решал бытовые вопросы, не напрягал. И за пару лет совместной жизни ничем себя не скомпрометировал.

– Ну, прости, – выдавила Яна, глядя, как он подпирает плечом однотонную стену подъезда. Лешка вздохнул обреченно и прошел мимо неё внутрь квартиры.

Талый снег оставил следы у него на плечах, каплями мелкой росы украсил носки тяжелых ботинок. Наблюдая, как он разувается, Яна заранее знала, что обида продлится недолго. Стоит ей подойти и обвить его шею руками, как его отстраненный взгляд потеплеет. Она скажет: «Ну, Лёсь», – и потрется кончиком носа о его подбородок. Лёшка снова вздохнет и притянет её к себе.

И не важно, что было причиной размолвки. Машина, найденная им на штраф стоянке. Новая вмятина на левом крыле. Пачка сигарет, припрятанных под кроватью. Хотя она обещала бросить! И даже смска сомнительного содержания, отправленная ею с корпоратива. Скупой на эмоции, Лёшка был словно утёс, на груди у которого примостилась проказница-тучка.

– Я прождал полчаса! – отчитал он её.

– Ну, не полчаса, а всего лишь 15 минут, – поправила Яна, заботливо разглаживая хмурые складочки у него на лбу.

– Это нормально? – обратился он к ней, не ожидая услышать ответ.

Янка смиренно поникла, признавая вину. Он притянул ее к себе и крепко обнял. Ворот его свитера все еще пах свежевыпавшим снегом. Мягкие волосы от шапки искрили. А вязаный шов оставил заметный след чуть выше бровей.

Она прижалась к нему, залезла ладонями под край трикотажа, ощущая мохнатый живот. Было трудно поверить, что Лёшка когда-то был толстым. Что в детстве его вес немногим отличался от нынешнего. Что физкультура была нелюбимым предметом! Так как во время урока он становился объектом вечных насмешек со стороны одноклассников.

Сейчас об этих временах напоминали разве что небольшие растяжки на теле. Но совладав с собой однажды, Лёшка не был намерен сдаваться. Он продолжал вести здоровый образ жизни. Чем иногда выбешивал Яну! Он вставал спозаранку и бегал, а, вернувшись, будил её, требуя секса. Отрицал углеводы, называя отравой любимые Яной «корзиночки». Не курил, и настойчиво требовал того же от Яны. Но лишать себя радостей жизни она не хотела! И потому продолжала «вредить своему организму», тайком от него.

– Прикинь, кто объявился? – воскликнул Лёшка, спрятав за щеку не дожеванный кусок мяса.

На их маленькой кухне светился зеленым глазком холодильник. И россыпь магнитов на нем все время меняла свои очертания.

– Ну? – в нетерпении отозвалась она.

Лёшка жевал, интригуя. Затем расплылся в улыбке:

– Юрка!

Яна нахмурилась, перебирая в уме общих знакомых. Среди них не было Юр. Она пожала плечами, на что Лешка, чуть ли не с обидой ответил:

– Ну, Юрец! Из тридцать седьмого дома! Забыла?

Янка мысленно вернулась назад. Во двор с покосившимся детским грибком и скрипучей качелей. На площадке, за металлической рабицей ребята играли в волейбол. И они с подружками, оседлав деревянную лавку, наблюдали их батл. Тогда окруженный высокими тополями, их двор казался ей целым миром. Где постоянно что-то случалось! Звучали голоса, хлопали двери подъездов, кто-то скандалил, а кто-то праздновал.

На металлических растяжках, прямо в центре двора сушились чьи-то рейтузы. По утрам из соседнего дома выходила старушка с пакетом кошачьего корма. И животные бежали к ней со всех концов двора, стремясь обогнать друг друга.

По вечерам на лавочке у подъезда пацаны теребили гитарные струны. И первоклассница Янка, возвращаясь с продлёнки, проносилась мимо них, словно вихрь. Только бы не привлекать внимание! Иначе издевок не избежать. Они казались ей взрослыми. Хотя, на тот момент Лёшке было всего лишь 12. А Юрка уступал ему на пару лет. Но вел себя так нахально, как будто был старшим в компании.

– А почему я должна его помнить? – уточнила она.

Хотя причин тому было множество. Хотя бы тот факт, что именно Юрка, долговязый и вечно всклокоченный, стал первым… кто поцеловал её в губы. Не совсем добровольно! Но все-таки.

Лёшка отложил в сторону вилку и, отломив хлебный мякиш, принялся обтирать им остатки еды. Да, в его рационе был хлеб. Но только из цельных сортов пшеницы.

– Ну, мы дружили с ним в детстве. А потом он уехал. Его мать вроде замуж вышла, и укатила в Прибалтику к новому мужу.

– И вы с тех пор не общались? – усмехнулась Янка, отнимая тарелку.

Лёшка бросил в рот пропитанный оливковым маслом кусочек диетической сдобы. Он пожал плечами:

– Общались! Даже созванивались первое время. Юрка звал погостить. Но не сложилось как-то. А теперь он сам приехал.

Янка села. Она напряглась, стараясь припомнить черты. Но мальчишеский образ рассеялся. Как давно это было! Наверняка, он тоже не помнит её.

– Я когда рассказал ему, что мы с тобой, – Лёшка самодовольно хмыкнул, – Он так удивился!

– Почему? – нахмурилась Яна.

Вместо ответа он взял со стола её руку, погладил тонкие костяшки пальцев. Белесая прядь упала на лоб. Он не стал убирать её. Он был совсем не в её вкусе! Ведь Янка любила высоких брюнетов. Но что-то родное, необъяснимое теперь отличало его от других. Она не пыталась дать имя этому чувству. Привычка? Привязанность? А может… любовь? Просто ей было с ним хорошо. А без него было плохо.

Снег хрустел под ногами, лип мокрыми комьями к подошвам ботинок. Янка бодро шагала с покупкой в руках. Это был новый фен, с целой кучей профессиональных «примочек». Близилась их годовщина. Подумать только, три года прошло! Сюрпризы Лёшка делать так и не научился.

– Детка, ни в чем себе не отказывай, – говорил он, вынимая из кармана банкноты. Получалось эффектно!

Янка, пересчитав, возвращала ему одну треть:

– Кэшбек, – поясняла она.

Жить вместе оказалось не так уж и трудно. Лёшка искренне поддержал её увлечение прическами. «Салон красоты для женщин, где мужчин не бывает», – радовался он. Ведь Янка порядком наследила на прежней работе. Замутила с женатым шефом, после чего пришлось переводиться в другой отдел. Так как его прежняя фаворитка чуть не сжила её со свету. Там было много чего. И Лёшка все помнил! Тогда они еще только дружили, и Янка делилась своими «победами»…

Он был дома. Его ботинки – то, что она увидела сразу, клацнув выключателем. Но кроме них, на мокром линолеуме стояла еще одна пара. Янка прошла, аккуратно поставила фен в уголок и прислушалась. Со стороны кухни доносилось два голоса. Лёшки высоковатый и… Другой! С хрипотцой, как будто насквозь прокуренный.

Они вразнобой рассмеялись и Янка вздохнула. Друзья частенько навещали их. Но обычно такие визиты согласовывались заранее. Меньше всего ей хотелось сейчас с кем-то общаться. А больше всего хотелось опробовать новый фен! Слова о друге детства затерялись на просторах девичьей памяти. И, войдя на кухню, она вежливо поздоровалась:

– Здрасте!

Парни умолкли и секунду оба смотрели на нее. Этой короткой секунды Яне хватило, чтобы понять – перед ней сидит Юрка. Тот самый! Он изменился, но мальчишка из прошлого так отчетливо проступил сквозь мужские черты. Тот же наглый изгиб брови. Как будто сейчас что-то скажет. Что-то малоприятное. Например, обзовёт соплячкой!

Что он и делал, как правило, если Янка умудрялась оказаться у него на пути. Всего лишь три года разницы тогда, в детстве, ощущались как десять. И Янка боялась дерзить в открытую. Но, отойдя на достаточное расстояние, кидала: «Говнюк!» ему в спину. И бросалась бежать. Он так ни разу её не догнал. А ей, возможно, хотелось, чтобы он попытался.