Глаза застилала пелена. Я отводил свободную руку в сторону или прямо в небо и выпускал свободную мощную струю пламени, в тот момент способную, кажется, расплавить даже алмазы. Только выпуск агрессивной магии несколько помогал держаться и вновь вставать. Город все еще спал. Никого не было ни на улице, ни в окнах. Все будто вымерло, пропуская через себя олицетворенное проклятие. Я уже не просто мог видеть невооруженным взглядом обволакивающую меня ауру, я мог ее чувствовать… Это был горячий алый туман, от него в буквальном смысле тянуло кровью, войной, криками, болью, смертью…

Я добрался до базы Дона Брюса практически в забытье. Охранники на входе настороженно замерли, собираясь преградить мне дорогу, но стоило мне только поднять на них глаза, как к ним устремились щупальца проклятой ауры. Обвив их и сжав с невероятной силой, магия маски отбросила преграждавших путь людей на кирпичные стены ближайших домов. Подобное отвратительное зрелище, однако, практически не было мной замечено в то мгновение. Я видел лишь то, что было передо мной — маленький кусочек расплывающейся реальности.

Я хотел шагнуть внутрь здания. Меня влекло туда, но я внезапно понял, чем это кончиться. Зловещая магия усиливала свои приказы, как только рядом оказывалась потенциальная жертва. Если бы я прошел туда, все могло закончиться ужасной бойней.

В поисках решения я устремил взгляд вверх, на кабинет Дона Брюса. Не знаю как, но я взвился под самый четвертый этаж за одно мгновение, оставив на том месте, где только что стоял, огромную вмятину — как будто туда врезался разрывной снаряд.

Стена вместе с окном просто превратилась в пыль, разлетевшуюся в сопровождении невообразимого дьявольского гула и хохота изнутри моего тела. Я ступил на ковер. Хозяин кабинета поднялся. Из его ушей текла кровь, он затравленно озирался по сторонам, отступал назад, но ему некуда было бежать. Исходящая от меня сила неимоверно давила на стены и те грозились обрушиться в любой момент, обрушив крышу и похоронив под собой все здание.

— Приветствую вас вновь, — пряча усилие, проговорил я. — Как поживаете, Брюс? Что же вы молчите? Что-то не так? Ах, извините, я тут пересмотрел наше с вами соглашение…

Синдикалист беспомощно потянулся к пистолету на поясе, но его рука тут же замерла, как и он сам, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Одна половина моего сознания старалась раздавить старика, а вторая сдерживала поток магии, не давая случиться ужасному. Я очень боялся сломать слабые кости, но жжение и боль усиливались, нужно было заканчивать этот спектакль как можно скорее:

— Кое-что изменилось, — продолжал я. — Теперь я, увы, не смогу с вами работать. Надеюсь, вы не станете возражать. Советую вам больше не отвлекать меня или моих друзей от дел. Понимаете, что я имею ввиду?

Я не стал дожидаться ответа. Вместо этого я взглянул на стол, ухватил с него то самое письмо и напоследок сказал:

— Учтите, если впредь между нами снова возникнет недопонимание, я… Надену. Эту. Маску.

Рывком я выпустил Дона Брюса и тут же направился к выходу. Вбежавшие внутрь охранники не посмели открыть огонь. Я огляделся вокруг. Кто знал, сколько еще продлиться действие маски, а город мог значительно пострадать, если я вдруг сорвусь. Я шагнул наружу и устремился ввысь, сверкая на затянутом тучами ночном небе словно звезда. Ветер развевал плащ и волосы, я направил себя в темноту. Не важно, куда занесет меня этот полет, главное — как можно дальше от этого места, от города, от тех, кто мог пострадать.

Лицо пощекотала травинка, за ней и солнечный лучик. Я поднял веки легко, словно прикрыл глаза всего лишь на секунду. Я глубоко и часто задышал, сердце бешено заколотилось, у меня перехватило дух — запускался организм. Надо мной возвышались высокие стройные деревья, вокруг простирались заросли травы, как уютное покрывало, мягкие и пахучие. Не спеша я повернул голову на бок, разглядел маленького жучка, ползущего по ветке, гусеницу на листике, яркую бабочку. Все так резко изменилось. Кругом был мир и покой, как будто вернулся в родной, давно забытый дом.

Однако не поднимался я вовсе не из-за ярого желания полюбоваться этой красотой, и даже не из-за желания подольше поваляться в теплой душистой траве. Все было гораздо прозаичнее — я не мог. Руки, ноги, туловище и даже шея отдавались скрипом и хрустом, как будто состояли из макарон.

«Ладно. Я понял. Мне определенно нужен выходной. Что ж, полежу пока здесь» — решил я и снова закрыл глаза, стараясь насладиться этими моментами покоя, пока что-нибудь опять не стряслось и не попыталось меня убить. Приключения — это замечательно, но изредка, хотя бы для разнообразия, в жизни должно быть чуть-чуть рутины и затишья, так что я предпочел воспользоваться этими моментами.

— Эй! Топайте сюда! Я его нашел!

Да, мой выходной продлился совсем недолго, но зато какие яркие впечатления!

— Я живой! — предупредительно заявил я, пока товарищи не попытались меня «воскресить», чем, скорее всего, достигли бы обратного результата.

— Да ты не волнуйся, — махнул Эрик. — Мы это сейчас исправим.

— А стоит ли? — спросил я, все еще не открывая глаз.

К полянке притопали еще четыре ноги, а затем тушка Люцифера легко и непринужденно приземлилась мне на грудь, выбив из легких остатки воздуха. Усатая любопытная морда уткнулась мне прямо в лицо. Я приоткрыл глаз, поглядел на невозмутимого возмутителя моего спокойствия и закрыл глаз обратно.

— Живой, — заявил Люцифер, словно удивился этому. Кот замурлыкал, а ему вторил мой желудок, в который почти два дня не забредало ничего кроме чая и свежего, но такого диетического воздуха.

— Наконец-то, — угрожающее постукивание пальцев я узнал бы из тысячи, ну а голос и подавно.

— Я еще могу все объяснить! — ответственно заверил я учителя. — И на этот раз я не сбегу.

— Да? И что же тебе помешает на этот раз?

— Я не могу пошевелиться.

— В самом деле? Уверен?

Учитель шагнул ближе.

— Убежден, — вздохнув, сказал я. — Эм… Если вы дотащите меня до дома, то мы, возможно, узнаем больше подробностей этой истории, вам не кажется?

— Вы невыносимы, — после минуты ворчания заключил Ридли, и я вдруг почувствовал на себе кокон магии, медленно поднимающий меня вверх.

В тот вечер бар «Не та планета» вновь за долгое время закрылся на спецобслуживание. Ионная табличка сменила надпись и стёкла витрин слегка потемнели, заглушая свет снаружи и погружая весь зал в веселое ожидание.

По старой традиции из столов и стульев рядом со стойкой бара была сооружена высокая длинная сцена. Норто по привычке протирал стаканы, а за его спиной включался и гас Жюль, бросая что-то недовольное вперемешку с докладом. На лестнице, похрустывая чем-то из легких пакетиков, болтала орава мальчишек. Заури пристроилась на лавке рядом с Янко и улыбалась до ушей, в своей новой фиолетовой кофточке с парой розоватых полос, да в длинных коричневых шортиках. Девчушку сегодня утром забрал Ридли, от души поблагодарив тетушку Маргарет за то, что она позаботилась о ней всю ту неделю, что друзья искали меня. И да, тогда я пролежал на поляне целых семь дней, ничего не заметив, разве что под плащ и сапоги наползли насекомые, устроив себе там временные домики.

Пока я готовился и набирался духу, Ридли громко и задорно подводил толпу к главному выступлению. На пару с Эриком они рассказывали о поисках того, кому предстояло стать на этот вечер настоящей звездой — меня. Когда я поведал свою историю, Ридли очень обеспокоился. Он взял это странное письмо и пообещал во всем разобраться самостоятельно, чтобы вывести Криола на чистую воду. Этот жулик был на несколько рангов ниже нашего учителя и расследование обещало пройти легко, но его почему-то, как сказал Ридли, придется вести по закрытым каналам, то ли из вежливости, то ли из опасений разлада между сотрудниками «Слуг Мира», среди молодых, конечно.