— Слышь, крип ты мой, я тебе сейчас провод с интернетом перережу и ты у меня будешь только пасьянс раскладывать. А ну быстро вылез и пошел за мной на кухню!
Мама вышла из комнаты брата, взмахнув полотенцем, висевшим у нее на плече. Щеки от недовольства чуть надулись, а лицо покраснело. Очевидно, что она была рассержена.
— И ты, — женщина посмотрела на меня, прежде чем скрыться на кухне, — тоже пойдешь. Тема курения еще не закрыта!
И, смирившись с подобным порывом, я поплелась за нею. На самом деле я очень люблю ее, потому что таких женщин я еще не встречала (и это в хорошем смысле этого слова). Иногда у нее бывают подобные бзики, но если бы не они, то думаю, что нам было бы слишком скучно жить втроем. Мишка тоже все понимает, но продолжает иногда творить такое, отчего мне кажется, что скоро наша мама поседеет.
Я плюхнулась на стул, мама же поставила чайник и теперь делала себе травяной чай (наверняка, чтобы успокоиться), а через пять минут на кухне появился братец. Выглядел он так себе: на голове творился беспорядок, футболка была перепачкана кетчупом (похоже, что бутерброды брат ест не ртом), а сам он был слегка заросшим и немного резким. Я попыталась не улыбаться, смотря на него, но вышло скверно — брат прожег меня злым взглядом своих карих глаз и сел на табурет, стоящий поодаль от меня.
— Что опять стряслось, женщина-ураган? — поинтересовался Мишка, изогнув темную бровь. Мама, кинув на него взгляд через плечо (а взгляд тот был испепеляющий), поджала губы.
— Ответь мне честно: где ты потерял свои мозги?
— Ты отвлекла меня от игры только по этому вопросу? — Миша изогнул бровь, а мать повернулась к нему лицом. Я молча наблюдала за происходящим.
— Не только. Скажи мне, Лиза курит? — она перевела взгляд на меня. И тут Мишка ошеломлённо посмотрел сначала на меня, а после на мать. И рассмеялся.
— Ты сейчас серьезно? Лиза? Курит? Что?
— Вот и я о том же, — фыркнула я, покачав головой. — Блин, мам, на улице такая погода, я всего лишь высунулась свежим воздухом подышать, ибо в моей комнате просто газовая камера какая-то! Слушай, я могу хоть пройти проветриться? А то у меня математические формулы и цифры везде уже чудятся…
— Ох, не могу! — просмеявшись, произнес брат. До этого он как умалишенный стучал кулаком по деревянной поверхности стола. — Мам, я тебя люблю, ты знаешь? Иногда ты такие коры мочишь, что я все больше и больше верю в то, что я реально твой сын, — он улыбнулся в тридцать два зуба, а мать вновь покачала головой.
— Ладно, ступай, извини, я как обычно не так все подумала… а ты, подхалим, я тебе сказала, что меня уже тошнит от твоих криков и…
Последние слова мамы я уже не слышала, так как быстро обув кеды и взяв ветровку, скрылась на лестничной площадке. Пять часов дня, солнце потихоньку садилось и облака окрашивались в розоватый цвет, что завораживало. Я спустилась по лестнице вниз, а когда оказалась на улице, то вдохнула свежий воздух, прикрыв глаза. Черт возьми, это было волшебно!
Люди неспешно возвращались домой, дети шумели на площадке, играя в догонялки или катаясь на горке, а я медленным шагом бродила сначала по нашему двору. Свежесть улицы, зеленые почки на деревьях и завораживающее взгляд небо — я не могла надышаться этим мгновением, бродя мимо дворов. Только вот ноги принесли меня туда, где раньше жил Влад, по которому я, будучи честной с самой собой, скучала. Вспоминала не только о случившейся между нами близостью, но и о том, как мы общались, пускай и не так близко, как бы того хотелось. И даже присела на скамейку возле его парадной, думая, что случайные встречи возможно лишь в дурацких фильмах для подростков.
Неожиданно дверь парадной распахнулась и появившийся из тени Влад шагнул на свет, встретившись со мной взглядом. Сердце непроизвольно екнуло.
— Привет, а ты что тут делаешь?
— Т-ты тут? — заикаясь, произнесла я, не веря своим глазам. Он стоял прямо передо мной в белоснежной футболке с рисунком обтатуированной Белоснежки и улыбался также обворожительно, как и бывало обычно. Я подавилась воздухом.
— А где я должен быть? — он поднял темную бровь вверх и вдруг присел рядом со мной. — Давно я тебя не видел.
— Миша сказал, что ты уехал… — рассеяно пробормотала я, а после уперлась взглядом в свои колени. Черт.
— Я уезжал, но ненадолго, на неделю буквально. Мишка скорей всего забыл тебе сказать, что я приехал, — Влад вновь улыбнулся и расслабленно раскинулся на скамейке, подставляя лицо лучам солнца. Они тепло легли на его кожу и мне от этой картины стало так хорошо, что даже словами не передать.
— А почему ты тогда к нам не заходил? — поинтересовалась я. Пальцы нервно теребили край несчастной ветровки.
— Из-за вашей мамы, она, говорят, недолюбливает меня, я и подумал, что не стоит лишний раз ей на глаза попадаться, а то вдруг что…
Я вспомнила все то, что однажды говорила мама по поводу Влада. Тот разговор на кухне, те слова, после которых я пообещала ей всегда говорить Владу «нет». А потом и то, что случилось между нами.
— Ты чего покраснела?
Я молчала. События, что развернулись в тот злополучный день, я переживала очень и очень долго. Часто вспоминала об этом, думала, что между нами могло бы быть что-то большее, чем тот единственный контакт, но, похоже, что подобный род отношений для Влада явно был не в приоритете. По-крайней мере, мне так думалось, глядя на то, как он относился ко всему, что связывало нас и нашу маленькую шалость. Но, думаю, все было не так плохо. Кроме, пожалуй, того самого исчезновения, что окончательно выбило меня из колеи, забрав душевное равновесие вместе с собою.
— Не хочешь зайти? Учти, я обижусь, если ты откажешься, — Влад вновь обворожительно улыбнулся. Я минуту думала, взвешивала все за и против, а после решила, что здесь нет ничего такого, посему ответила лишь:
— Хочу.
Мы молча преодолели сначала расстояние до домофона, что пискнул, стоило Владу приложить ключ, а после и лестничный пролет. И пускай в зеленых стенах было до жути уютно за счет горшочков с цветами, оказаться на пороге квартиры Влада было чем-то совершенно новым и волнующим. Только вот бежать снова было некуда.
В его квартире было просторно и довольно-таки свежо. Помещение заливал оранжево-розовый свет облаков и солнца, а в воздухе пахло мятой. Я вспомнила, как в тот день пах Влад и вновь покраснела. Благо парень скрылся на кухне раньше меня, так как я провозилась со шнуровкой кед, сто раз ругая себя за привычку завязывать шнурки на узел.
Когда я тихонько прошмыгнула на кухню, то он стоял ко мне спиной, наводя, кажется, чай. На столе уже давно покоилась ваза с имбирным печеньем, возле которой обнаружилось парочка журналов о саде и огороде, которыми, кажется, увлекалась мама Влада: по словам Мишки они каждое лето отправлялись на дачу не только, чтобы отдохнуть, но и чтобы вспахать картошку. Занятие хоть и было ужасно утомительным, ослушаться родительницу Влад просто не мог, потому потакал всем её прихотям, то и дело толкаясь из раза в раз в душной электричке. Ездить на машине он не решался, потому что боялся застрять где-нибудь в грязи или яме, коих в поселке было до кучи.
Я тихо села на стул, пальцами перебирая корешки журналов. Запахло ягодной заваркой чая.
— Какая-то ты не разговорчивая. Мама снова запрещает со мной общаться? — поинтересовался Влад, обернувшись через плечо. Я отрицательно покачала головой, на что тот усмехнулся. — Ты ведь не забыла о том, что было?
Я сглотнула ком, чувствуя легкую поступь мурашек.
— Нет, — тихо ответила я, на что Влад лишь растянул уголки губ в улыбке.
— Это хорошо.
Я вздрогнула. Сначала от взгляда, а после и от свиста чайника, озарившего кухню. Влад выключил конфорку, после чего, не дожидаясь, пока заварка окрасит воду полностью, подошел к столу, поставив на его поверхность керамику. И тут же, оказавшись слишком близко, вдруг обнажил ряд белоснежных зубов, притягивая к себе ближе.
— Я соскучился, — прошептал он прежде, чем легко коснуться моих губ. И я не выдержала, зарывшись пальцами в мягкие пряди волос, притягивая его еще ближе, чем он был до этого.
