Мы всё ещё одеты, и, странное дело, это кажется вовсе не странным. Только пальто Нейта  куда-то исчезло. Он в смокинге, в котором был на приёме, и его гладкие атласные лацканы приятно холодят мою разгорячённую кожу. На мне топ с длинными рукавами и фланелевые штаны, но веду я себя так, будто обряжена в изысканное кружевное бельё.

Мы не произносим ни слова. За нас говорят руки, губы, глаза. Надеюсь, Нейт видит в моих тоже, что и я в его - желание, такое нестерпимое, такое всепоглощающее, что я готова кончить в любую секунду.

- Подожди, Нейт. Нейт!

Я пытаюсь дозваться его, но Нейтан немедленно закрывает мне рот поцелуем. Он действует на грани грубости. Это нетерпение мне знакомо. В первый раз оно меня напугало, но сейчас я не боюсь. И мы не будем заниматься сексом на полу в моей гостиной, пусть даже и на ковре за полторы тысячи долларов.

Я мотаю головой, высвобождая себя из-под настойчивых губ Нейта. Он снова тянется ко мне, но я хватаю его за волосы и заставляю посмотреть в глаза.

- Нейтан. Не-ейт. Послушай меня.

Его глаза, ещё секунду назад почти тёмные, потихоньку светлеют. Нейтан зависает надо мной, опираясь на локоть. Другая его рука проводит по моему лицу, и далее - по шее к груди. Топ тонкий, лифчика на мне нет. Соски маленькими холмиками вырисовываются под светло-розовым хлопком. Средним пальцем Нейт проводит по ближайшему, но я хватаю его за руку, останавливая ласку.

- Ты помнишь ту ночь? Помнишь?

В моём голосе надежды столько же, сколько и во взгляде. Мне хочется, чтобы он помнил её начало и совсем не помнил конца. Мне хочется увидеть это в его глазах, и Нейтан меня не подводит.

Он улыбается самыми краешками губ.

- Помню, малышка.

От того, как он произносит это «малышка», у меня сжимаются пальцы на ногах.

«Малы-ы-ышшшка».

- Мне следовало говорить тебе обо всём, что я тогда чувствовала. Следовало сказать, что ты станешь для меня первым. Следовало поделиться своими страхами. Я больше не повторю этой ошибки - ни с тобой, ни с кем-либо другим. - На последней фразе мужчина надо мной заметно напрягается. - Нет, никакого другого быть не может, - тараторю я быстро, чтобы его успокоить. - Это всегда был только ты, понимаешь? Только ты.

Я глажу его по щекам, глаза мечутся между его глазами в надежде, что он...

О, да, милый! Ты понял. Понял. Я вижу это по тому, как меняется их выражение. Сомнение. Понимание. Изумление.

- У тебя после меня никого не было?

По голосу Нейта понятно, что он и сам не верит в то, о чём спрашивает.

- Другие были. Но я никогда не доходила с ними до конца. Я... - Я запинаюсь. - Я не могла. Я боялась, что они тоже уйдут. Как ты.

- Да ладно тебе, Вики! - Лёгкий смешок. - Конечно, приятно слышать, что я такой уникальный, но ты же это не серьёзно? Мне абсолютно всё равно сколько их было - один или сто один. Хотя, вторая цифра меня бы явно смутила. Но, вряд ли можно рассчитывать, чтобы у такой девушки, как ты...

Нейт осекается, уловив, наконец, что весёлости его я не разделяю.

И опять, всё, как в первый раз: сомнение, понимание, изумление.

- О, господи, милая!

Неожиданно он вскакивает на ноги, одним рывком поднимает меня с пола и сжимает в руках так крепко, что хрустят кости - мои или его, в тот момент я не понимаю. Спеленатая его объятиями, я замираю в ожидании вердикта. О чём он думает? Что скажет? Не сочтёт ли моё признание обыкновенной женской уловкой? Или же решит, что во мне есть дефект, раз никто за это время так и не...

Застигнутая горькими мыслями, я не сразу понимаю, что Нейт что-то говорит. Его голос звучит глухо и как-то отстранённо.

- ... остаться одной после того, как тебя только что лишили девственности. Между прочим, довольно топорно. Я сожалею об этом, Вики. Ты не представляешь, как я сожалею. Но мне было мало тела. Я хотел твою душу, хотя прекрасно понимал, что ещё ничего не сделал для того, чтобы ею распоряжаться. Я не должен был тогда спать с тобой. Тогда ещё было не время. Возможно, позже. Гораздо позже. Но разве возможно было отказаться стать твоим первым даже при условии, что я вряд ли останусь единственным. Твою растерянность и замешательство после секса я принял за доказательство этих страхов. А теперь, ты говоришь мне, что я... я... Я не знаю, что мне делать. Что мне делать, Вики?

Мы всё ещё стоим вплотную друг к другу, но Нейт больше меня не обнимает. Его руки обессиленно падают вдоль тела в уже знакомом мне жесте. Он не в замешательстве - в смятении, и я понимаю, что эти чувства для этого, нынешнего Нейта, не характерны.

А ещё я понимаю, что сейчас могу делать с ним всё что угодно, и он примет мой выбор безропотно. Могу прогнать, и Нейт уйдёт не обернувшись. Могу сказать, что он испортил мне жизнь, и чувство вины съест его заживо. Могу оставить рядом, но не подпускать близко - он согласиться и на это. А могу захотеть стать счастливой, и Нейт станет счастливым вместе со мной.

- Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. И на этот раз, постарайся всё сделать правильно. Потому что именно об этой ночи я буду вспоминать, как о первой.  

Постепенно, шаг за шагом Нейт заменял мои воспоминания на новые. 

На этот раз он не торопится. Взяв за руку, Нейт медленно ведёт меня в спальню. Он почти не спускает с меня глаз, но сомнение в его взгляде вытесняется предвкушением. Моя квартира больше той, что была в Бруклине, но я всё равно жалею, что мы так быстро оказываемся перед кроватью.

Мы не срываем одежду. Наоборот, едва я берусь за край топика, как Нейт меня останавливает.

- Позволь мне самому это сделать.

- Если ты разрешишь мне снять с тебя смокинг.

И он разрешает.

Каждому предмету одежды мы отдаём должное. На мне всего лишь топ и пижамные штаны, поэтому сначала к делу приступаю я.

Пиджак и жилетка исчезают первыми. Нейтан медленно, со знанием дела целует меня, пока я так же медленно, со знанием дела, растягиваю каждую пуговицу на его рубашке. С запонками ему приходится мне помочь. Как и с ремнём.

- Моя очередь, - говорит Нейт и просовывает руки мне под топ.

Он медленно ласкает мою талию, проводя руками вверх и вниз, заводя их за спину и возвращая на живот. Я жду что вот-вот они окажутся на груди, но Нейт не торопится. Он дразнит меня лёгкими поглаживаниями, и мои соски становятся торчком. Ощущения налитой груди почти болезненны. В нетерпении я изгибаюсь перед Нейтом, выставляя её вперёд, и он удивляет меня - подхватывает за спину и, склонив голову, втягивает в рот одну скрытую под тканью горошину.

Я не узнаю свой голос, выкрикивающий в этот момент его имя. Он хриплый и томный, как у Джессики Рэббит. Ласки Нейтана сводят меня с ума, но и их становится мало: я хочу почувствовать его плоть на своей.

- Раздень меня, - стону я, и чувствую, как он улыбается.

- Потерпи, малышка.

Опять эта долгая «ы» и длинная «ша».

Терпеть я не согласна, поэтому начинаю дёргать за молнию его брюк. Ладонью я ощущаю большую выпуклость, скрытую за шёлковой тканью нижнего белья. Я начинаю тихонько её поглаживать. Удары языка Нейта становятся всё жёстче и, наконец, одним рывком он стягивает с меня топ.

Я обнажена выше пояса, а на нём всё ещё рубашка и брюки. Мы оба тяжело дышим.

Тем же самым нетерпеливым рывком я срываю с его плеч рубашку, а с брюками Нейтан справляется сам.

Итак, на мне розовые пижамные штанишки, на Нейте - чёрные шёлковые боксёры и носки. Я молча указываю взглядом на последние, и Нейт так же молча их снимает.

Мы не торопимся упасть в кровать, изучая друг друга, как будто видим впервые. Хотя, почему «как будто» - этот раз и есть для нас первый. Ведь, с этим Нейтаном я ещё не была. Изменения в его фигуре несущественны, но они есть. Канаты мышц более оформлены, на груди и внизу живота прибавилось волос. Он менее загорелый, но более подтянутый. Нейт и тогда не выглядел, как мальчишка, но теперь передо мной - настоящий мужчина. И я желаю именно мужчину, а не парня из моих воспоминаний.