В дверях появляется Поля, черт бы ее побрал. Ее губы застывают в немом крике.

Я выхожу из туалета и ищу в толпе Сережу. Ему одному небезразличен Антон. Я быстро нахожу его, и, объяснив все в двух словах, веду обратно в туалет.

— Твою мать, — Сережа сразу же бросается к ребятам, пытаясь оттащить Антона в сторону. — Эй, ему уже хватит, — он пытается удержать друга на месте. — Тебе проблем с полицией не хватает? Знаешь, что сделают с тобой его родители?

Взгляд Антона потихоньку начинает приобретать ясность. С улицы доносятся звуки полицейских сирен.

— Этого еще не хватало, — Сережа нервно проводит рукой по длинным волосам и осматривает Стаса, оценивая ситуацию.

Антон встает и направляется ко мне. От его взгляда мне становится не по себе, и я пячусь назад, пока не прижимаюсь к стене. Он подходит ко мне вплотную и бьет кулаком всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Блять, Ника, я же просил никуда не уходить, — его голос звучит устрашающе.

Я опускаю глаза, не выдерживая его взгляда, и обнимаю себя руками. Он хватает мое лицо одной рукой за скулы и внимательно осматривает его.

— Ерунда, — говорю я, имея в виду ссадину. — Я в порядке.

— Не похоже, — грубо отвечает он.

— Я в порядке! — одергиваю его руку и толкаю со всей силы, освобождая себе проход. Когда иду к выходу, я замечаю, с каким тревожным взглядом провожает меня Полина.

Не успеваю выйти на улицу, как приезжает полиция, а следом за ней и скорая. Я совсем не рада видеть здесь "служителей закона". В один единственный раз, когда мне действительно нужна была их помощь, они закрыли на все глаза, за что им наверняка немало заплатили, и послали меня на все четыре стороны.

Конечно же, уйти мне никуда не удается. Молодой сержант Андрей Макаров с такой же молодой помощницей Кузнецовой Мариной просят не расходиться и устраивают допрос после того, как Стаса забирают в машину скорой помощи и сообщают, что он "жить будет".

Первой допрашивают меня, затем Антона, Сережу и еще нескольких ребят. Я рассказываю все, как есть, и вроде дело идет к тому, чтобы отпустить нас по домам. Однако после разговора с Полиной, которая, собственно, и вызвала полицию, меня вновь вызывают поговорить.

— Вероника, вы все мне рассказали? — спрашивает Макаров. На вид ему было около тридцати лет, лоб преждевременно покрыт морщинами, но серые глаза выражали интерес. Он просил обращаться к нему по имени, что немного смутило меня. Молодая помощница, кажется, была совсем неопытна. Не знаю, как она собирается работать в полиции с детским невинным личиком и маленьким ростом.

Я смотрю ему в глаза, пытаясь хоть что-то в них разглядеть. Интересно, вызываю ли я у него доверие? Сочувствует ли он мне?

— Да, а что?

— Ты сказала, что вы с Антоном встречаетесь.

Я киваю.

— Тогда почему я ни разу не видел вас вместе с тех пор, как мы приехали?

— Это наше личное дело, — ищу глазами Антона. Он сидит на тротуаре в метрах десяти от нас, опустив голову.

— Уверена? — Андрей прослеживает за моим взглядом.

— Да, — мы оба смотрим на Антона, каждый думая о своем.

Когда они, наконец, уезжают, ко мне подходит Полина. Вид у нее был возмущенный. Сейчас только этого мне не хватало.

— Ника, почему ты ничего им не сказала?

— Что я должна была им сказать? — спрашиваю уставшим голосом. Можно мне уже домой? Еще с Антоном надо разбираться…

— Что Антон ударил тебя. Я видела все своими глазами. Снова будешь его оправдывать?

— У меня было кое-что по важнее. Если ты не забыла, меня пытались изнасиловать.

— Ковалев пристает к тебе каждый божий день. Думаешь, он на такое не способен?

От ее слов я начинаю хохотать.

— Что смешного?

— Ох Поля, ты не поймешь, — вытираю слезы с уголков глаз. — Что именно ты рассказала Макарову?

— Не важно, — говорит она обиженно. — Я пытаюсь тебе помочь, а ты смеешься надо мной.

— Окей, и что я должна была сказать? Что мой парень хочет меня? Полина, не лезь, куда не надо, — я захожу внутрь спортбара, замечая боковым зрением, как Полина уезжает на своей машине, и нахожу Антона за барным столом. Он пил виски прямо с горла бутылки и громко спорил с другом о том, что он сам знает, что ему лучше делать.

— Езжай домой, — бросает Антон, даже не глядя на меня, когда я подхожу ближе. Сережа берет меня за руку и уводит в сторону.

— Тебе действительно лучше уехать.

— Почему?

— Потому что взрывной характер плюс дерьмовый день плюс алкоголь — это не лучшая смесь. Не стоит тебе его таким видеть.

— А ты справишься с ним? — кошусь на Антона.

— Попробую увезти его отсюда.

— Тогда удачи, — я улыбаюсь, чтобы немного его приободрить. Сережа заслуживал большего, чем распутную девушку и проблемного друга.

Слегка расстроенная, я еду домой. Не знаю, как теперь восстанавливать отношения с Антоном, и можно ли вообще называть все, что между нами происходит, отношениями.

Я захожу в пустую квартиру около девяти часов вечера. Сегодня у мамы ночная смена, так что остаток вечера я провожу одна, а именно принимаю душ, ужинаю и ложусь спать. Но я не успеваю заснуть, когда звонит мой телефон. Это был Антон.

— Привет, — по его голосу понятно, что он сильно пьян. — Еще не спишь?

— Нет, а что?

— Я просто хотел сказать, — он замолкает, будто подбирая слова, но пауза затягивается. — Прости за сегодняшнее.

Закрываю глаза и нервно брожу пальцами по бровям. Может, день настал? Его невменяемое состояние то, что мне нужно.

— Ты все еще в баре?

— Ага.

— Хочешь, я приеду? — с трудом выдавливаю из себя слова, потому что последнее место, где я хочу быть сейчас, — это рядом с пьяным Ковалевым.

— Хочу.

— Тогда никуда не уходи, — я завершаю вызов, набираю такси и, пока он едет, надеваю брюки и накидываю сверх пижамной футболки джинсовую куртку. Нужно взять самое главное — маленький черный пакетик из-под матраса и тонкие резиновые перчатки.

Такси приезжает быстро и так же быстро довозит меня до спортбара, возле которой по прежнему стояла машина Антона. Сам он сидел в полном одиночестве на том же месте, где мы распрощались.

— Привет, — я подсаживаюсь к нему.

— Ты пришла, — немного удивленно произносит он, уставившись на меня с глупой улыбкой. Какое-то время мы сидим молча разглядывая друг друга.

— Злишься на меня?

— За что? Ты ведь спас меня.

Он лишь усмехается. Снова молчание.

— Где Сережа?

— Наверно, там, куда я его послал.

— Поедем домой?

— К тебе или ко мне? — с усмешкой спрашивает он, прекрасно понимая, что ничего подобного ему не светит. Я накрываю его руку своей ладонью. — Поехали, — уже более серьезно отвечает он.

Антон немного шатаясь встает из-за стола, достает из кармана деньги и протягивает их бармену. Когда мы выходим на улицу, он достает ключи от машины.

— Что? Нет, нет. Это плохая идея, — начинаю сразу же протестовать.

— Нельзя оставлять машину здесь.

— А в таком состоянии за руль значит можно?

— В каком таком состоянии? — раздраженно бросает он. — Я не оставлю машину здесь.

— Антон, — как можно спокойнее произношу я, беря его за руки, — не надо.

— Машина должна быть дома.

Упрямый баран. Как я сделаю то, что собираюсь сделать, если мы не сможем даже целыми доехать до дома?

— Давай я поеду за рулем.

— А ты справишься?

— Там две педали, разберусь. Пожалуйста, — я хватаю его за лицо, — я очень хочу.

Он смотрит на меня с сомнением. Я решаю пойти с другой стороны и целую его в губы.

— Тоша, пожалуйста, — отрываюсь на секунду и вновь целую.

— А ты умеешь уговаривать, — он с улыбкой протягивает мне ключи.

Мне было радостно волнительно и в то же время страшно. Я не первый раз ездила за рулем, но по городу каталась впервые. Хорошо, что было уже довольно поздно и на дороге почти не было машин. Несколько раз Антон ругался, когда я резко тормозила, но в основном он был спокоен. Его рука гладила мое бедро, таким чудесным образом контролируя педаль газа.