— Держись, Александр Николаевич, — шепнул с усмешкой Юрий и перевёл взгляд на Славу. Она не спала и внимательно наблюдала за всеми. — Привет. Как спалось?

— Плохо, — едва слышно ответила она, чуть отодвинув кислородную маску здоровой рукой.

— Почему?

— Тебя не было рядом.

— Я здесь, — он придвинул стул ближе и уселся с видом человека, которого никто не может заставить подняться. — Больше не уйду.

— Они приходили, — с одышкой произнесла Слава.

— Родители Егора? — спросил Юрий и заметил, как она согласно закрыла глаза. — Угрожали?

— Нет.

— Чего хотели?

— Хотели, чтобы я была женой…

— Не понял, — нахмурил брови Юрий и подвинулся ближе, чтобы не упустить ни единого слова. Уставшее от постоянно встряски сердце вновь дёрнулось.

— После выписки…

— Дай догадаюсь. Им нужна бесплатная сиделка. И надо же, по счастливому стечению обстоятельств такая есть, да ещё с медицинским дипломом, да ещё жена, — злобно шипел он, сжимая ладонь девушки своими пальцами.

— Примерно так…

— Понятно.

— Я сказала, что подумаю. Мне нужно время.

— О чём подумаешь?

— Обо всём. Ты отдал медальон? — спросила Слава, чувствуя, как согреваются пальцы.

— Нет, — покачал головой Юрий.

— Отдай. Мне нужна защита…

Она с ужасом вспоминала приход родителей Егора. Незнакомые люди ввалились в палату, когда она ещё спала. Шум разбудил. Ничего не соображая, Слава проследила взглядом за людьми, и к своему удивлению поняла, кто это. Егор был копией отца с материнскими глазами. Его родители с дикой агрессией принялись давить словами, пытаясь вызвать чувство вины. Если бы не присутствие Татьяны Петровны, которая очень быстро оборвала яростную тираду с присущим ей хладнокровием, возможно, они добились бы своего. Умение разговаривать с родственниками пациентов вырабатывалось годами. Родители Егора ушли, но намёк Слава получила и теперь думала о том, что же делать. Ещё больше её поразило присутствие Татьяны Петровна. Сумбур в голове и не думал проходить. Появление Юрия в компании с Жилиным окончательно убедило в том, что во сне она пропустила нечто важное. Она собиралась спросить об этом Юрия, но её опять утянуло в сон, несмотря на сопротивление.

— Спи. Мы справимся. Ты не одна, — шепнул Юрий, прижав её ладошку к своей щеке.

Ему не хотелось уходить. Нетерпеливый Жилин почти насильно выгнал его из палаты за медальоном. Татьяна Петровна согласилась сопроводить Юрия до квартиры, чтобы собрать сумку для Славы. Проходя мимо фотографии на стене, мужчина остановился и в раздумье посмотрел на счастливую пару. В глазах Егора он видел то же чувство, что испытывал сам. Они не лгали. Чувство, по силе превосходившее любовь. Никто не придумал ему название, хотя многие пытались описать. Это чувство убивало, чтобы человек родился заново, обретя свет. Егор так и не обрёл свет, вернувшись в жизнь до Славы, в темноту. Всё могло быть иначе.

«Мы похожи», — вздохнул Юрий и принялся за поиски медальона. Он лежал в ящике стола, как и предупреждала Слава. Ничего особенного. Маленькая серебряная безделушка на шнурке. Кто бы мог подумать, что в ней столько силы. Спустя неделю в этом убедились все, кого зацепила история.

— Не ходи, — просил Юрий в день выписки, ожидая подлости от людей, которые испытывали терпение Славы бесконечно.

Родители Егора умудрялись напомнить о себе в ту минуту, когда девушка находилась одна в палате. Они уговаривали, угрожали, умоляли, проклинали. Слава хранила молчание до последнего дня.

— Пойду. Ты доверяешь мне? — спросила девушка, покорно подставляя шею под крепление бандажа. Руку приходилось держать в покое, несмотря на хорошее заживление. Отёк спал, но пальцы ещё плохо шевелились. Ко всему прочему болели сломанные рёбра. Как кости могут болеть, Слава не понимала, но они болели. — Доверяешь?

— Да, — чуть запнувшись, ответил Юрий.

— Поэтому жди меня за дверью и не входи. Со мной будет Александр Николаевич. Пожалуйста, просто жди, — попросила она. Разумеется, без Жилина она вообще бы не сделала и шага. Он убедил её, что всё получится.

— Тогда шантаж. Мы поедем ко мне…

— Да-да, я помню. У тебя три комнаты, из них две спальни. Там удобнее ухаживать за мной. Очень выгодное предложение. Не могу отказаться, — улыбнулась Слава, скрывая волнение перед встречей с Егором. Ей предстояло увидеть его нового и понять себя, проверить чувства. — Проводи меня. Нехорошо заставлять себя ждать.

Она храбрилась, не желая показывать страх. На деле её пугало всё: давление людей, встреча с мужем, угрозы. Даже убеждение Жилина, что он сделал всё максимально по закону, мало помогало. Если бы не присутствие Юрия, Слава не сделала бы и шага. Сейчас он был её каменной стеной, опорой. Ноги подрагивали, сердце ускоренно начинало очередной бег с препятствиями, голова слегка кружилась.

«Это от долгого лежания, — убеждала себя девушка, цепляясь за руку друга. Ей снова предстояло сделать выбор и на сей раз между прошлым и будущим. — Как глупо бояться. Что бы ни случилось, время не остановить. И этот день пройдёт. Я смогу».

Ей казалось, что сможет, а на деле время потеряло свою власть. Минуты стали бесконечно длинными с того момента, как она вошла в отдельную просторную палату. За спиной дышал в затылок Жилин. Ощущения не из приятных, и дрожь предательски передалась рукам. У Славы мелькнула мысль, что её взяли в заложники.

«Расстреляют, как пить дать, расстреляют», — едва не хихикнула она и тут же замерла на месте. Возле большой функциональной кровати стояли родители Егора с видом венценосных особ, но его самого не было. Тот, кто лежал, безучастно глядя перед собой, ничем не напоминая того жизнерадостного красивого парня, в которого нельзя было не влюбиться. Мужчина на кровати выглядел чуть старше, имел привлекательные черты лица. Шлем пощадил голову. Ни единой ссадины, тогда как тело прокрутилось в фарш. Слава уже хотела развернуться и выйти, но тут глаза на застывшем лице посмотрели на неё и вспыхнули, как это было тогда, в другой жизни. В них появилось столько огня и ожидания чуда, что у девушки едва не случилась истерика. Жилин вовремя сжал её плечи, не позволяя грохнуться на пол.

«Почему, чёрт возьми, всё так? Зачем, Егор? Зачем? Мы могли быть счастливы. Я знаю. Моя жизнь принадлежала тебе. Я бы уехала за тобой на край света», — стенания долбили по голове, как молот по наковальне. Слава ничего не понимала, ни в чём не была уверена и не хотела рубить с плеча, потому что всё ещё любила своего мужа, но не того, кого видела перед собой. До помешательства оставалось немного.

Нервное напряжение грозило прорваться в любую минуту. Так и случилось. Тишина в палате продлилась недолго. Первыми её нарушили родители Егора.

— Ты обязана ему… — начала его мать нравоучительным тоном.

— Кому именно? — перебила Слава. — Просто уточнить.

— Ему, — женщина указала рукой на Егора.

— Это-то понятно. Кому я обязана? Если мужу, то да. Для него я сделала всё: похоронила, поставила памятник, хранила в памяти его образ. Человеку по имени Евгений я ничего не должна.

— Послушай ты, девочка-рай, прикуси язычок. Твоё дело молчать в трубочку и делать, что сказано, — взорвалась мать Егора, оббежала кровать и принялась тыкать пальцем в грудь девушки. От запала, с которым вырывались слова, с губ слетали капельки слюны. — Из-за тебя всё. Ты испортила ему жизнь!

— Каким образом? — обозлилась Слава. Рука в бандаже начала неметь от напряжения. Рёбра стянулись. — Тем, что влюбилась в него, как последняя дура, и повелась на его мечты о счастье вдвоём?

— Что ты знаешь о любви?

— Всё. Но вам объяснять не буду. Не поймёте. Вы во всём ищете выгоду. Облегчу вам задачу. Вопрос: что выгоднее, оставить меня в покое и уберечь сына от тюремной больницы, или прилюдно признать, что Женя никакой не племянник, а сын, которому сделали пластику и сменили паспорт? Знаете, моей поломанной любви будет мало, чтобы не подать на него и вас в суд за причинение морального и физического вреда здоровью. У меня стойкое чувство, что я должна была умереть ещё в первую попытку. Не повезло. Поэтому он решил повторить, да?