Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Моргана это, похоже, позабавило, потому что у него появилась кривая ухмылка.

Я снова быстро опустила глаза к блокноту и прочистила горло.

− Итак, мистер…

− Морган, − перебил он. Мужчина протянул мне бутылку воды, я быстро открутила крышку и сделала два больших глотка, давая себе время осмыслить, почему он назвал свое имя.

− Что? — Я моргнула пару раз. Не потому что не поняла его слов, а потому что просто уже сосредоточилась на записях, а он перебил. Да, именно поэтому.

− Моника, давай не делать вид, что незнакомы. И не будем вести себя как идиоты. Мы старые знакомые, − сказал он.

Знакомая… Вот кем я была для него. А я, идиотка, намечтала. А хотите скажу вам кое-что? Признаюсь, как на исповеди. Я — идиотка. Официально заявляю, что я — тот человек, который сам создает бардак в своей жизни. У меня была возможность построить отношения с Морганом. Почему я этого не сделала? Ответ на вопрос смотрите в начале этой исповеди. Сейчас, сидя в кабинете Моргана, я понимала, что ни один мужчина после него не стоил того, что я потеряла.

− Да, хорошо, − ответила я, все так же не глядя на него.

− Мо, посмотри на меня, − произнес он, присаживаясь возле моего кресла на корточки.

Я подняла взгляд и на его лице расплылась та самая улыбка.

− Привет, Моника Грейнджер, − мягко произнес он.

− И тебе привет, Морган Стайлз, − улыбнулась я в ответ.

− Рад тебя видеть снова. Ты прекрасно выглядишь.

От его комплимента внутри разлилось тепло. Нежный взгляд растапливал лед внутри моего холодного сердца. Этот мужчина мог одной только улыбкой перевернуть мой мир с ног на голову. И я была так благодарна, что он разговаривал со мной мягко и не поддался на избранный мной изначально сухой деловой тон.

− Спасибо. Ты тоже. — Я снова отвела взгляд, не в силах терпеть его близости и не иметь возможности прикоснуться.

Хотя почему? Я снова повернулась к нему и решительно протянула руку, коснувшись его щеки. Он перестал дышать буквально на мгновение. Я заметила, потому что наше дыхание остановилось одновременно. В месте соприкосновения ладонь слегка покалывало. Пару секунд мы не двигались. Потом Морган осторожно отстранился от моего прикосновения, встал и присел в свое кресло за столом. Я сразу испытала чувство потери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Чувствовать щетину на его щеке было таким естественным и правильным. Как будто возвращение домой. Но мужчина, похоже, так не думал. Потому что сам сейчас поглаживал эту щетину на подбородке и хмурился, глядя на меня.

− Моника, прости, но у меня недостаточно много времени. Давай начнем.

Он снова возвел стены вокруг себя. Раньше этих стен совсем не было. До меня. Это я научила архитектора проектировать защитный барьер вокруг своего сердца. Что ж, кажется, мы поменялись местами. Теперь я хотела большего, а он меня отталкивал.

− Да, − просто ответила я, снова возвращая внимание к блокноту. — У меня здесь есть перечень тем, которые я бы хотела обсудить на интервью.

− Слушаю.

− Я буду называть их, а ты будешь говорить, подходят ли они тебе. Хорошо? — спросила я, не поднимая головы. Он не ответил. Через минуту тоже не ответил. Я была вынуждена поднять на него взгляд, чтобы понять, что его задержало.

Он смотрел прямо на меня. Взгляд был абсолютно нечитаем. Словно Морган в одну секунду перестал испытывать какие-либо эмоции.

− Хорошо, − наконец ответил он. Я вопросительно приподняла бровь, как бы спрашивая: «Что это было?», но ответа не получила — он просто продолжал смотреть на меня без эмоций.

− Итак, − вздохнула я, − начнем с темы обучения в университете.

− Это всем известная информация.

− Да. Только я не буду спрашивать, где и когда ты учился. Я хочу знать, как ты развлекался во время учебы.

− Моника, это интервью для финансового вестника, а не в желтую газетенку.

Я снова посмотрела на него.

− Знаю. Только это передовая статья и я бы хотела разбавить сухие факты интересными моментами твоей жизни.

− Об интересной девушке тоже будешь спрашивать? — прищурившись, спросил он.

У меня в горле стал ком. У него была девушка? Как давно? Как он смотрел на нее? Кто она? Я решила разведать все это во время интервью.

− Мы дойдем до этого. Пока давай двигаться по пунктам. — Он одобрительно кивнул. — Итак, колледж. Мы поговорим о том, что еще кроме учебных дисциплин привлекало тебя во время учебы. Занимался ли ты спортом, посещал ли вечеринки, какой был самый запоминающийся момент. В общем, все, что формировало личность Моргана Стайлза.

Он снова кивнул.

− Подходит? — уточнила я. Кивок. — Дальше — семья. — Я подняла взгляд на Моргана, чтобы понять, как он отнесется к вопросу. Ну, и заодно разведать, не женился ли он тайком в Вегасе за это время. Мужчина просто спокойно смотрел на меня.

− Что с семьей?

− Жена? Дети? — пошутила я, нервно хохотнув, но на его лице не дернулся ни один мускул. Черт, эта подготовка выжмет из меня все соки. Я начинала потеть от напряжения. — Ладно, едем дальше. О семье стандартные вопросы. Где вырос, кто воспитывал, как родители повлияли на твое желание стать архитектором. Это я буду спрашивать для вступительного описания тебя как личности. Ну, знаешь, как обычно пишут? Родился — вырос — выучился — бам! — знаменитый архитектор.

Он кивнул.

− Дальше, − подтолкнул он.

− Дальше будут вопросы о том, как ты зарабатывал свой капитал. Самые нелепые и самые дорогие проекты. Как получил свой первый проект и что для этого сделал. — Я дождалась от него кивка и продолжила. — Потом о текущей работе. Финансовые показатели мне даст твой финансист. Но меня интересует взаимодействие с сотрудниками. Теперь особенно волнует дискриминация.

− О чем ты говоришь? Какая дискриминация? — прорычал Морган. У меня на затылке волосы поднялись. Я никогда не видела такую его сторону.

− Тот факт, что девушки за стойкой ресепшен при входе одеты в деловые костюмы и с туго затянутыми пучками на головах.

− И что с ними не так?

− А то, что по дороге к твоему кабинету я увидела комнату отдыха. И кучу людей в джинсах и конверсах. Так почему так же не могут одеваться те девушки? Думаю, их улыбки были бы более искренними и не выглядели бы как оскал загнанного зверя.

− Какого черта, Мо… ника? — Морган запнулся на сокращении моего имени. Это звучало слишком интимно, поэтому он был вынужден добавить оставшиеся слоги.

− А что? Почему им нельзя чувствовать себя свободно?

− Они — лицо компании, − сквозь зубы процедил мужчина.

− И что? Лицо ведь может быть в джинсах, — возразила я. — И вообще. Почему кто-то полдня валяется на подушках, в то время как некоторые вынуждены тесниться в кресле и терпеть каблуки целый день? Уверена, как только заканчивается рабочий день, они в туалете переобуваются в конверсы. Потому что терпеть такие каблуки по восемь часов — это пытка.

− Ты же терпишь, − с ухмылкой ответил он.

− Я привыкла.

− Почему ты не думаешь, что они тоже привыкли?

− Потому что я вижу это по натянутым улыбкам.

− Я хорошо плачу им за их терпение.

− Думаю, если ты будешь хорошо платить и хотя бы раз в неделю позволять приходить в джинсах, они будут более преданы тебе и компании.

− Моника, − рыкнул он. — Ты пришла на подготовку к интервью или обсуждать политику в моей компании? — С его лица снова ушла улыбка, а брови сошлись вместе.

− И что это за политика такая, когда сотрудники валяются в гамаках с планшетами? — ехидно заметила я. — И это в то время как другие должны до онемения держать спину ровно?

− Это не комната отдыха. Это рабочий кабинет для архитекторов и дизайнеров. Такая обстановка способствует полету фантазии. А это то, чем мы занимаемся.

− Фантазируете? — таким же тоном спросила я.

− Мыслим креативно. Закрыли тему, − резко ответил он. — Дискриминации в моем офисе нет. Условия для сотрудников созданы идеальные. Больше это обсуждать я не стану. — Он так громко рыкнул последнюю фразу, что я невольно дернулась. Я никогда не видела эту сторону Моргана и она меня слегка пугала. И возбуждала по какой-то странной причине.