Система наказаний в государстве была строгой и отработанной. Но, если в провинциях решения принимал местный начальник, то заключить буддийского монаха, женщину дворянского сословия или министра под стражу можно было только с разрешения монарха. Тюрем как таковых не было, были места временного заключения, напоминавшие сараи, где одна стена состояла полностью из толстых деревянных решеток. Там и дожидался решения суда заключенный. Детей до четырнадцати лет и стариков старше семидесяти разрешали держать дома. Видов наказаний было немного – удары палками метровой длины и сантиметрового диаметра от 10 до 50 (большее количество вызывало смерть), ближняя или дальняя ссылки и смертная казнь. Казнили либо повешением, либо отрубанием головы. Четвертовали крайне редко. Буддистские верования предполагали, что в загробном мире человек будет в том виде, в котором он туда попадает и сделать его калекой с головой в руках скитающимся так тысячи загробных лет – было самым жестоким наказанием того времени.

Остановившись на дальних ссылках, как наиболее гуманном виде наказания, Ван Со еще раз перебрал в уме имена провинившихся министров. Да, при ссылке дворцовый служащий навсегда лишался возможности участвовать в политической жизни страны и всех привилегий. Зачастую и имущества. Пусть будет так. Это будет хороший урок и повод для проведения первой реформы – выбора министров без учета статуса родителей.

15.

Вызов в офис оказался неожиданным и не к месту, Женька планировала просидеть этот хмурый денек дома, поработать, но уж, как сложилось – иногда бывают и срочные совещания, когда собирают всех, кто может прибыть. Знакомые лица сотрудников, комплименты по поводу прошедшего отпуска, загара (знали бы они откуда этот загар!) и совещание прошло одной нескончаемой чередой. Захотелось есть, полдня прошло на голодный желудок, и Женька пошла в офисное кафе.

Кафе было недорогим и разнообразным, уютно устроившись за любимым угловым столиком и собравшись поразмышлять о дальнейшем, Женька услышала звук отодвигающегося стула. Рядом сел мужчина.

– Я не помешаю? «Стандартная фраза, помешаешь, конечно, но быть невежливой не хочется» – Конечно, нет, присаживайся.

Лео работал в соседнем отделе, они знали друг друга, но сталкивались лишь тогда, когда задача проекта пересекала интересы нескольких направлений. Вообще-то Лео был Леонидом, но это длинно и тяжеловато, поэтому молодого худощавого парня все звали так. Вернее – это он сам так всем представился, когда пришел в проектное год назад.

– Слышал, в отпуске была, да и вообще редко появляешься, удачный у тебя кусок работы – можно дома в тишине и спокойствии все рассчитывать. Не то, что мы – полдня только на телефоне с заказчиками, а потом сметы расчеты и договора. Хорошо отдохнула? Что-то ты не рассказываешь в этот раз ничего, у тебя, обычно, необыкновенные путешествия, вы с Лидой сами себе турбюро.

Женька тихо радовалась тому, что в данный момент прожевывала салат и не было необходимости отвечать на поток вопросов. Где-то кивнув головой, а где-то «угукнув» она надеялась отделаться от коллеги ни к чему не обязывающими междометиями. Нет, Лео очень симпатичный и девочки из фирмы не раз вздыхали при его появлении, при этом он умудрялся выбирать себе новую пассию, относясь ко всем остальным ровно и дружелюбно, что еще больше вызывало интерес к его неженатой персоне. И всегда кто-то был в него влюблен.

– Ты свободна сегодня, может, в кино сходим?

Женька закашлялась и схватилась за компот. Помогло. Заодно и создало минутную паузу, позволившую осознать услышанное предложение. «Сговорились что ли? Это симпатия или мне опять кажется? Совещание было долгим и все устали, он меня пожалел или у меня есть великолепная неиспользованная возможность почувствовать себя идиоткой третий раз за день?»

– Лео, а почему тебе пришла в голову такая мысль? – Женька решила прояснить все сразу.

– А почему мне не пригласить симпатичную сотрудницу в кино, если день был не самый простой и хочется отдохнуть? Лео улыбался бесхитростно и открыто. (Вот ничего ты сейчас не прояснил!). Сходить в кино было неплохой мыслью, может и «лишние» мысли о Черном Принце из головы выветрятся. «У тебя в том мире деловая миссия, а не любовная интрижка. Любовь нужна в своем времени, а не тысячу лет назад» – На этом месте Женька хихикнула, чем вызвала удивленный взгляд Лео и согласилась. В кино, так в кино.

Фильм был интересным, Женька действительно прониклась сюжетом и хорошо отдохнула. Затем Лео вызвал такси, чтобы отправить девушку домой с комфортом и сказал, что на кофе не напрашивается, так как всю следующую неделю сотрудники должны работать в офисе, и они выпьют его в кафе. И чтобы она обязательно приберегла для него место за столиком.

Женька была очень зла. И довольна одновременно. Определенно это был знак внимания, но как же ей это напоминало Черного Принца! Уже проваливаясь в сон, Женька решила не обманываться в ожиданиях с Лео и сделать вид, что ничего не помнит с Черным Принцем. Ну, мало ли чего ей могло показаться.

16.

Императрица Хванбо нервно металась по своей комнате пугая служанку. Она два часа улыбалась, выслушивая речи Императора. Самым неожиданным оказалось прибытие чужеземной девушки, которая судя по всему, приглянулась Его Величеству, а значит, скоро будет во дворце. Причем вывернуто это всё было так, что девушку берут ради Хванбо, которая печется о полноценном гареме Его Величества.

– Откуда, кто такая? Без рода без племени… Все наложницы всегда были или красавицами, или из знатных семей! Всегда выбирали нужных, кто знал свое место при дворе и не соперничал! Ну, ничего, посмотрим… Императрица ядовито улыбнулась.

– Если Его Величество проявит хоть малейший интерес к наложнице, то ты знаешь, что делать! – личная служанка Ксяо Ли тихо прошелестела «да» и поклонилась.

– Я забочусь об Императоре, я мать страны, я красивая, талантливая и высоконравственная Императрица! Только я должна получить всю власть этого дворца, а для этого лишь я должна родить больше сыновей императору. Один из них станет Наследным Принцем, а я его матерью со всеми правами и привилегиями. И как это сделать я знаю, не зря же Леди Кёнхвагён так и не смогла родить ребенка. Умница. Послушная. Слишком любит получать от меня благовония и целебные отвары в подарок. Еще пара лет и нужды в них больше не будет, последствия от приема этих трав уже почти необратимы. Престол должны унаследовать только мои дети! А ты мне в этом поможешь!

– Слушаюсь, – Ксяо Ли поклонилась и тихо вышла их комнаты. Участь любой служанки, иначе – куннё, была незавидной изначально. Во дворец они попадали девочками 5-6 лет из обедневших семей высших сословий – обучались уборке, стирке, вышиванию, приготовлению еды и многому другому. Только так они могли сохранить свой статус знатного происхождения и получать зарплату. Все слуги и даже наложницы имели оплату своего труда. Служить при дворце было почетно, и простолюдины туда практически не попадали. Вступив в пору расцвета, девушки распределялись в систему услужения хозяевам или обслуживания дворца и не имели права встречаться с кем-то и тем более выйти замуж. Все девушки проходили свадебный ритуал без жениха. Так полагалось – женихом подразумевался Император. Потенциально все служанки дворца считались его личной собственностью, он мог одарит любую своей «милостью». Отказываться было нельзя. Более того – это была желанная возможность стать наложницей, если «милость» приводила к беременности. Автоматически все девушки превращались в невест монарха и оставались ими до конца своей жизни. Измена каралась тяжелыми смертельными наказаниями, и еще – во дворце запрещалось стареть и умирать, поэтому в определенном возрасте или при тяжелой болезни служанки отсылались домой доживать свой век там, в одиночестве. Куннё должны были быть преданны во всех случаях. И даже в тех, когда хозяйка приказывает выполнить поручение, за которое наказание – смерть. Слишком дорого во дворце ценилась власть. Слишком дешево жизнь.