Кот вернулся с мёртвой синицей в зубах и бросил её у головы Алисы, а она снова прищурилось, но уже игриво. Увесистое четвероногое создание взобралось на девушку и легло на неё с урчанием, что продлилось каких-то пятнадцать-двадцать минут, но что-то вдруг изменилось и Алиса поняла: кот греет её, потому что то место, где пушистый тёплый комок шерсти соприкасался с ней, она начала постепенно чувствовать. Тело реагировало на живое тепло, оно начало подавать сигналы в мозг и на протяжении тихой успокаивающей песни кота, Алиса начала уже уверенно хлопать ресницами и чуть приоткрывать губы.

Потом пальцы рук постепенно начали дёргаться, но слушаться никак не хотели. Кот встал, пройдясь от бедра девушки, до плеча, спустился на землю, потёрся о пальцы рук всё с тем же урчанием, а потом начал ощипывать ещё теплую тушку синицы. Это был размеренный неторопливый процесс, в котором кот прекрасно знал, что делать. Когда с маленькой птички закапала кровь, кот взял тушку и поднёс к губам Алисы, приоткрытым навстречу. Жидкость полилась в её рот и, хоть её было очень мало, девушка сглотнула и посмотрела чёрными глазами на кота с благодарностью, ведь изнемогала от жажды.

Сожрав птицу, маленький защитник Герцогини принялся зализывать погрызенную крысой руку Алисы очень тщательно, чтобы не пропустить ни одной раненной клеточки.

К вечеру Алиса уже ползла на руках за своим четвероногим другом. Путь до укрытия занял несколько часов, хотя по расстоянию был небольшим, но общими усилиями они добрались до сарая, где из постоянных жителей были лишь чахлый гусь и коза.

Алиса доползла до стога сена и тут же заснула до самого утра, пока не пришёл старый почти немощный ворчащий дед на утреннюю дойку. Надоив молока, он накормил кота, ворча под нос:

– Наплодились, твари… всех вас не прокормишь!

Последующие дни прошли в обычном режиме: утренняя и вечерняя дойки, прогулка козы Мэгги на сочную траву, а затем сон. Кое-как совладав с руками, Алиса начала кормиться козьим молоком, но в основном просто долго лежала, работая над контролем тела. Старик начал замечать присутствие постороннего существа в сарае и каждый раз крестился, завидев сложенное сено или воду в миске.

Через день пришёл священник, размахивая ладаном и читая молитвы, а Алиса сидела на сене и пристально за ним наблюдала. Её в упор никто не видел, кроме животных, и жалкие попытки сельского священнослужителя прогнать Квинтэссенцию выводили её из себя настолько, что она не сдержала гнев так же, как это было несколькими днями ранее с крысой.

Свеча в руках священника заискрила, а от искры загорелась его одежда, при чём вспыхнула как факел, но на сено и сарай пламя не переходило. На лице Алисы появилась слабая улыбка, а в чёрных глазах отражался огонь, на который она смотрела с жаждой.

– Дьявол! Дьявол поселился в этих местах! – закричал горящий мужчина и выбежал прочь, после чего пламя потухло.

Кот на момент представления размеренно вылизывался и даже не думал отвлекаться от своего важного занятия. Рука Алиса с дрожью протянулась к коту и погладила его чистую шерсть, на что он тут же замурчал и посмотрел в её глаза с пониманием.

Только представления не закончились. Старик заходил в сарай с распятьем на шее и иконами, доя козу под чтение «Отче Наш», а Алиса лежала и слушала его жалкие попытки изгнать Сатану. Через два дня после прихода священника, пришёл новый странный гость, обвешанный символикой всех основных религий. Он долго разыгрывал представления, жёг свечи и кричал невнятные заклинания, а Алиса сидела уже без раздражения, а с улыбкой прямо у него за спиной.

А потом он повернулся и вздрогнул, застыв в немом испуге. Водянисто-серые глаза экзорциста смотрели в чёрные глаза девушки, которая наклонила в бок голову с былым изяществом и интересом, понимая, что лишь этот человек её видит.

– Чёртово дерьмо! – выругался мужчина лет тридцати, когда речь к нему вернулась, – Дерьмо-дерьмо-дерьмо! – повторял он в истерике.

Его указательный палец устремился к Алисе, показывая то место, где она сидит, а рот раскрылся в изумлении, как и глаза, выкатывающие из орбит. Немую сцену нарушил кот, который спрыгнул с балки под потолком прямо между девушкой и мужчиной, округляя спину, но девушка постучала пальцами по дереву, призывая кота и тот кинулся к ней в руки с протяжным «мяу».

– Ты… Сатана! – прошептал экзорцист, а Алиса в ответ улыбнулась, – Или я сошёл с ума в этой грёбанной дыре с деревенщинами?

И тогда девушка улыбнулась шире, махнув головой отрицательно, пытаясь донести, что оба варианты ошибочны.

Это испугало молодого мужчину и он, пятясь, вышел из сарая.

Экзорциста звали Эван, Эван Фэстер. Не был он ни экстрасенсом, ни медиумом, ни кем-либо из заявленных в буклете экзотических специалистов. Всё потусторонне он на деле обсмеивал и даже в Бога верил лишь в крайней ситуации, когда это было выгодно для спасения его души.

– Разберёмся! – криво улыбнулся он старику, что вызывал его уже вторично для изгнания дьявола из сарая.

Эван выглядел надменно и колоритно для того, чтобы произвести эффект на «клиентов», которые верили во всё, что им красочно расписать. Со своей работой (пудрить мозги) он справлялся на отлично, но последний случай довёл его до белого каления, хоть он этого и не выдавал.

– Мне нужен реквизит! – с небрежной улыбкой обратился он к старику, – Может кусок мяса и какие-нибудь сладости?

– Задобрить нечисть? – лицо старика вытянулась в благоговейном трепете перед экзорцистом «высшего ранга» (что опять же было заявлено в буклете).

– Именно так!

А старик был довольно беден, но отрезал от своего скудного ужина кусок для «сатаны» в сарае.

Эван зашёл очень осторожно, оглядываясь и шепча про себя молитвы вперемешку с мантрой «Тебя нет, ты не настоящая», и именно в эти уникальные моменты надеялся на существование Бога на небе, который защитит его от худой изнеможённой, но красивой дьяволицы с чёрными, как смоль глазами и чёрным котом.

А она сидела и кормила козу сеном, гладя жёсткую серую шерсть рогатой Мэгги, которая, казалось, была очень довольна ласковыми прикосновениями дьяволицы.

– Люди правду в книгах пишут… – прошептал Эван себе под нос в ужасе, – Козёл и чёрный кот – животные Сатаны! Изыди!!!

И он окатил Алиса водой совершенно нежданно, на что он не дёрнулась, лишь прикрыла глаза. С её волос капало ей на лицо, а вид был…

…Нечитаемый. Будто нет никаких внешних раздражителей. Но потому она открыла-таки глаза в ярости, но лишь они излучали эмоции. Эван упал на колени и попятился, ведя себя более чем неадекватно, но девушка не спешила мстить: она лишь коснулась волос пальцем и сняла с них каплю, чтобы понюхать её. Миндалевидные глаза хитро прищурились, и она неожиданно показала рукой на кипу сена, предлагая гостю присесть.

– Кто… кто ты!? – надрывно спросил мужчина, не решаясь приблизиться.

Губы дьяволицы дёрнулись в виноватой улыбке, и она медленно коснулась горла, махая отрицательно головой. А потом она даже поникла и снова начала гладить козу, будто находя в этом утешение.

– Не говоришь? – спросил Эван, но девушка уже не поворачивалась, чуть заметно качая головой, подтверждая его загадку, – Вообще?

Снова кивок, и снова Эван оказался прав.

Он сидел пару минут, борясь со страхом, но потом залез в свою сумку, вытаскивая кусок мяса. Алиса медленно обернулась, смотря теперь лишь на мясо, и, казалось, больше для неё в эти минуты ничего не существовало. Она не вела себя резко, по идее вся её активность выражалась лишь в очень редком моргании, но в целом вид был такой, будто Эван очень близок к нападению очень опасного хищника, которые держит что-то очень ценное для животного в руках.

– Я мог бы дать тебе это, – начал он, а она резко подняла на него тяжёлый взгляд, ожидая подвоха, а Эван пожалел вдруг, что был так не осторожен в словах, – Я дам тебе это… – поправил сам себя он, а изящная бровь слишком бледного лица взмыла выше обычного в ожидании условий, – …Если ты будешь паинькой.