– Олеся.

– А-а, ты в неё ещё в школе влюбился.

– Как выяснилось, и она в меня. Ну, а ты? Ещё не женился там втихаря на какой-нибудь денежной студентке? Как твоя дружба с дочерью Надзирателя?

– Мы просто друзья, я же тебе говорил при пришлой встрече.

– Да, говорил, но мало ли что.

– Много ли! Там у нас всё строго. Чуть отвлечёшься от учёбы, тут же могут отчислить.

– Тебя всё равно не отчислят. Ты умный, а умных они любят. Не зря же проводят на нашем континенте и даже в таких заброшенных городах олимпиады! Вот и наши дома, твой слева, мой – справа.

Они обменялись крепким рукопожатием, и Слава отправился в патруль.

А Славко пошёл к себе домой. Открыв деревянную калитку, Славко оказался на узкой тропке между посаженной рядами картошки. Он поднялся на узенькое крылечко и отворил дверь. В сенях пахло печёным, чем-то очень вкусным, и запах этот был знаком. Мамины пряники.

Славко разулся, постучал в следующую дверь и вошёл внутрь. Надежда, женщина пятидесяти лет, высокая, худая и поседевшая, достала из печи последнюю порцию пряников. Она была одета в домашний халат, на руках были рукавицы. Надежда оглянулась на стук и увидела сына. Спешно поставив противень на стол, сняв рукавицы, она кинулась обнимать и целовать Славко. Из комнаты вышел дядя. Он деловито, с уважением пожал Славко руку и слегка приобнял.

– Руки мой и давай за стол, – с заботой сказала Надежда.

– Я не голоден, а вот чаю с пряничками – с удовольствием.

Они просидели за чаепитием около часа, Славко рассказал о жизни в студенческом городке и учёбе, а дядя Матвей поведал последние новости города под номером двадцать девять. С беспорядками было покончено, постоянные народные патрули охраняли спокойствие оставшихся жителей, хоть какая-то хорошая новость. А вот в здании единственной сохранившейся школы потекла крыша. В фельдшерском пункте из-за старой проводки произошёл пожар, поэтому сейчас врач принимает больных прямо у себя дома.

Поезд прибыл в город, перед самым началом зари. Сейчас же небо посветлело уже заметнее. Вскоре должен был начаться рассвет. Снаружи окна закрыли деревянными ставнями, изнутри – плотными шторами. Привыкшие к мраку глаза, казалось, могли рассмотреть любой предмет в темноте. Хотя домочадцы уже наизусть знали, как пройти по комнатам, ничего не задев: тут скрипнула половица, значит справа шкаф, тут она скрипнула по-другому – это путь на кухню.

– Спокойного дня, – Надежда проводила сына в его комнату и отправилась спать.

Славко долго не мог заснуть. Эмоции переполняли его. Это были негативные эмоции. Он чувствовал себя виноватым перед матерью. Там, в студенческом городке, у него было всё: комфортная комната, хорошее трёхразовое питание, качественная одежда. К тому же после окончания университета его ждала хорошая работа и предоставленное жильё. Но он ничем не мог поделиться сейчас, и самое ужасное, что и в будущем не сможет тоже. Хорошие студенты, окончив университет, по распределению отправлялись на Малый Континент. А всем остальным, у кого была прописка на Большом Континенте, путь туда закрыт. Когда мысли об этом захватывали внимание, у Славко разрывалось сердце. Одна половина в нём хотела сбежать из города под номером двадцать девять и навсегда забыть о его существовании, другая не могла бросить здесь мать и своё прошлое. Не только перед ней он чувствовал себя виноватым, но и перед другом детства, и перед дядей Матвеем, хотя и в меньшей степени. Славко пытался переключить внимание на что-нибудь иное, не важно на что, лишь бы думать о другом. Как только это получалось, он цеплялся за новые мысли и уже не отпускал их. Напряжение росло, противостояние двух мнений становилось всё серьёзнее, и когда-нибудь этот внутренний конфликт должен был разрешиться. Пока Славко не знал, какого себя он выберет. У него ещё было время, и он страшно боялся того момента, когда оно закончится.

***

Несколько населённых пунктов располагались на северном морском побережье, от Большого Континента их отделяли скалистые горы. Климат в этих местах преобладал суровый. Здесь всегда было холодно, а ветер поднимал высокие волны, которые с грохотом разбивались об огромные валуны.

Добраться туда было непросто. Ветер вечно прибивал к горам туманы и плотную облачность. Тем не менее, там постоянно проживало несколько сотен человек, и переселяться куда-либо никто из них даже не думал.

Три часа не вертолёте, ещё около часа на бронемашине в тумане по ветвистой горной дороге, и Надзиратель добрался до края скалистых берегов.

Надзиратель вышел из бронемашины, вдохнул свежий морской воздух полной грудью и подошёл к блокпосту.

Навстречу ему в камуфляжной форме вышел командир спецгруппы, готовящейся провести зачистку населённых пунктов. Со своим ростом и шириной плеч он выглядел огромным. На его лице была густая чёрная щетина. Ему можно было дать лет сорок. Судя по его суровому взгляду, этот человек был готов на всё и лишь ждал приказа.

– Капитан спецподразделения гвардии особого назначения Бедагост.

– Вы что на войне? – спросил Надзиратель, осмотрев командира с ног до головы. – Я прибыл, чтобы лично убедиться в том, что эти люди обезумили.

– У меня на руках приказ Зимовита.

– А приказа верховного правителя у вас нет? Я так и думал. На этом континенте я могу отменять приказы любых должностных лиц кроме верховного правителя. Так его приказ у вас есть?

– Никак нет…

– Я обойду каждую деревню, и если жители здоровы, вы снимите оцепление и вернётесь в свои казармы.

Надзиратель пошёл в сторону деревень. Со всех сторон они были обнесены колючей проволокой, пройти можно было лишь по единственной автомобильной дороге, охраняемой двумя вооружёнными наёмниками. Они перегородили путь Надзирателю.

– Пропустить! – рявкнул Бедагост, и они расступились.

Ветер дул порывами и временами завывал в ветках плакучих ив, окружающих деревню. Здесь не было фонарей, но Ближняя Звезда была полна и освещала окрестности через разорванную над деревнями облачность. Дома стояли вразнобой, многие были заброшены. По мере продвижения вглубь населённого пункта, домов становилось больше. Из окон на высокого гостя смотрели удивлённые местные жители. Они стали выходить на улицу, поначалу шепча, а потом всё громче повторяя: «Надзиратель. Надзиратель!» Среди них были старики, молодые люди и дети.

– Надзиратель! – во весь голос воскликнула одна женщина. Она упала на колени и стала ползти к нему, раздирая ноги в кровь, – Будьте великодушны! Умоляю! У меня двое детей. Одному шесть лет, второму только два года. Спасите нас! Мы здоровы!

Надзиратель подошёл к ней и взял за руки.

– Поднимитесь, – сказал он.

Увидев благосклонное отношение Надзирателя, к нему стали подходить другие, смелея и прося о помощи.

Так Надзиратель обошёл три деревни. На двести двадцать жителей безумными за последние двое суток зарегистрировали всего лишь восемь человек. У остальных не было никаких признаков болезни. В эту же ночь Надзиратель отменил постановление Зимовита и по телефону спецсвязи созвонился с верховным правителем, который согласился с действиями Надзирателя под его личную ответственность. Оцепление и карантин были сняты, а спецподразделение особого назначения отправилось к месту своей дислокации.

Надзиратель стоял на обрыве и смотрел на океан. Волны бурлили, набегали и разбивались о скалы, обдавая его водяной пылью. Надзиратель улыбался, он только что спас множество жизней и был доволен, хотя понимал, что эта ситуация приведёт к конфликту с Зимовитом.

– Господин Надзиратель, телефонный звонок! – сказал ему водитель бронемашины.

«Быстро до него вести доходят», – подумал о Зимовите Надзиратель и сел в машину. Поднеся телефонную трубку к уху, он услышал отчаянный голос Василисы Васильевны…

***

Наступила четвёртая ночь недели, и в храм Ближней Звезды пришли все жители города под номером двадцать девять. Просторный полумрачный зал был заполнен меньше чем на четверть. Горожане стояли смиренно, положив левую руку на сердце, и наблюдали за действиями жреца, совершающего обряд у алтаря. Периодически они повторяли за ним слова: «Мы – сыны Ближней Звезды, да будет вечно освещать она нам путь в ночи. Да будет исцелять нас от болезней. Да будет защищать нас от ворога. Да будет Ближняя Звезда вечно!»