Я была слишком умна и видела больше, чем нужно, чтобы надеяться на то, что люди зовут любовью. Но я была счастлива рядом с моим лордом и моим вторым мужем – спустя годы и горе я была счастлива так, что чуть не забыла, зачем я здесь.

***

Память вернулась ко мне однажды ночью, в полнолуние, больше чем через месяц после того, как я стала женой моего лорда и сменила траур на яркие шелка и золото. Мой сундук, окованный железом, стоял рядом со шкафом, в котором хранилась дюжина платьев – подарок моего лорда на свадьбу. Ключ я носила на шее не снимая, и в ту ночь мне снилось, что цепочка, на которой он висел, душила меня.

В сундуке лежали книги, камни, железо и шкатулки, в которых хранились ядовитые растения и порошки. Я не разрешала никому прикасаться к этому сундуку и даже дочерей – особенно дочерей! – подпускала к нему только затем, чтобы они краешком глаза увидели, что там хранится, когда я доставала книгу, чтобы почитать им на ночь.

Тонкая железная спица холодила ладонь, пока я шла к спальне чудовища, прячась в тенях и за шторами, словно не хозяйка я здесь, а гостья, незваная, ненужная, неприкаянная, пришедшая с неблагими намерениями.

Чудовище спало, невинно улыбаясь, белые локоны растрепались на кружевной пене подушек, и в лунном свете кожа его казалась почти прозрачной, как крыло мотылька. Я смотрела на то, как моя названая дочь спит, смотрела на ямочку между ее ключиц – то место, куда следовало воткнуть спицу или стилет, – смотрела, и рука моя дрогнула.

Мой первый муж, воспитавший во мне бесстрашие, рассердился бы на меня. Он сказал бы – и, стоя у постели чудовища, я слышала его голос в вое ветра за окном, – что не затем он учил меня отличать живое от мертвого, а людскую тень – от того, у чего не должно быть тени, не затем заставлял зазубривать имена тех, что жаждут, не затем пускал меня в комнаты, куда иная девушка по своей воле не зашла бы, испугавшись черепов на стенах и мертвецов в бутылках. Не затем он учил меня убивать чудовищ, чтобы я в последний момент опустила руку, держащую каленое железо.

Но за стеной спали мои дочери, а дитя, лежащее передо мной, во сне было слишком похоже на каждую из них.

***

Я правда пыталась убить чудовище.

Я призвала тени, чтобы они следили за ней, и поручила дочерям рассказывать мне все, о чем они говорили, как играли, куда ходили. Я внимательно наблюдала за тем, как она говорит, как ест, как относятся к ней слуги, собаки и певчие птицы. Железо не жгло ей пальцы, она не боялась соли и проточной воды, она не была жестока более, чем иные дети, и единственной странностью, кроме ее происхождения, была бледность. Почти белизна. Чудовище напоминало мотылька, белого, блеклого призрака летних сумерек, с пушистым брюшком и нежными крыльями, на которых, едва заметные, скалились пятна, похожие на черепа.

Слуги не любили ее, но, в общем-то, искренне жалели, как жалеют калек и безумцев: хрупкая сиротка, болевшая каждую весну, была тихой и незлой, она не кричала, топая ножкой, как иные девицы, она больше молчала, чем требовала, а главное – бедная девочка была ни капли не похожа на мать. Портрет матери, портрет прекрасного чудовища, восхитительный портрет, написанный мастером из столицы, приближенным к королю, висел в парадной гостиной. Я чувствовала себя неуютно под зеленым взором, следящим за мной с холста. Маленькое чудовище не вызывало и тени того восхищения, с которым гости смотрели на портрет, и это добавляло щепотку к и без того огромной жалости слуг.

Животные и птицы, напротив, души в ней не чаяли, щенки виляли хвостами, кошки ластились и прыгали на колени, стоило ей поманить, и канарейки, запертые в клетках, – мой лорд купил каждой девочке желтую птичку, когда был в столице, – канарейки садились к ней на руки и плечи и не улетали.

Я приходила со спицей в руке к ней в спальню, я добавляла особые травы в молоко, которое давала ей на ночь, и врала, что они нужны для того, чтобы поправить здоровье. Я расставляла в саду ловушки, которые заставили бы ее выйти к пруду или старым колодцам. Каждый раз что-то мешало мне совершить задуманное. То ли жалость к этой бедняжке, то ли чувство странной нежности, возникающее у всех матерей даже к чужим детям, особенно к калечным и хрупким, – что-то такое останавливало мою руку, заставляло неловко уронить чашку, чтобы отравленное молоко выплеснулось на пол, ослабить узел чар, в которые она попалась, гуляя по саду.

Может быть, это была всего лишь верность моему лорду и моя любовь к нему, и лишь потому я не могла уничтожить то единственное, что было ему действительно дорого.

***

Я надела вдовью вуаль во второй раз в жизни через два года после свадьбы.

Скорбь сожрала моего лорда, выпила его жизнь и силы, иссушила его тело, превратив сначала в бледную тень самого себя, а потом – в сутулое, исхудавшее, выцветшее подобие человека. Он угасал медленно, будто бы сдался, когда увидел, что его дом и его дочь в надежных руках.

Я делала все, что могла и не могла, чтобы спасти его, но этого было недостаточно: ни травы, ни заговоры, ни жертва, принесенная тайком ото всех, не помогли ему.

Если бы любовь могла исцелять, как в сказках, я отдала бы свое сердце, чтобы мой лорд жил, но вынь я кровавый комок плоти из груди – это бы убило меня и не спасло моего возлюбленного. Теперь я знала: он был обречен с той поры, когда чудовище улыбнулось ему.

Я замолчала, когда поняла, что моего лорда не спасти, и молчала еще долго: у его постели, держа бледную, как бумага, когда-то сильную и теплую руку, я молчала, когда в доме были толпы людей и когда первые комья земли упали на крышку гроба, я молчала, когда осталась одна со своей печалью, я молчала, обнимая на ночь дочерей – всех троих дочерей, потому что по завещанию моего лорда я должна была заботиться о блеклой дочери его чудовища так же, как заботилась о своих девочках.

И когда поверенный, похожий на тощее, потрепанное и пыльное чучело выпи, зачитывал мне последнюю волю моего лорда, я молчала, сомкнув губы в линию.

Мой первый муж похвалил бы меня, я знаю, за умение держать себя в руках и молчать, когда хочется выть от боли.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.