– Что собираешься делать, Страх?

– Для начала мне нужно окрепнуть, пустить глубокие корни в твою мягкотелую душу, разрастись, как следует.

– Зачем тебе расти в моей душе?

– Чтобы ты боялась. Чтобы жуткий холод гулял по твоей коже, каждый раз, когда на землю опускается ночь. Чтобы мысли твои были прочно привязаны к моему образу.

– Зачем тебе проделывать все это?

– Я хочу жить. Хочу питаться твоей энергией, иссушить до самого дна, источник воображения, лишить тебя покоя на долгие годы.

– Хочешь я выпущу тебя в окно?

– Мои крылья еще не окрепли. Слишком рано.

Пара неуклюжих босых ног опустилась на прохладный дощатый пол уютной спаленки, расположившейся под самой крышей. В тишине черной, словно заморский бархат, ночи раздалось неумелое чирканье спичкой.

– Что ты удумала, возвращайся в постель! Как ты посмела?

– Хочу, как следует тебя разглядеть, Страх.

Пламя восковой свечи озарило комнату – книги, игрушки, акварельные краски мирно покоились на прежних местах.

– Где ты страх, выходи.

Комната оставалась совершенно пустой, только легкий дух стучавшего в окна ветра, проникший в небольшую щель, покрытого не одним слоем краски, потрескавшегося от летней жары окна, заигрывал с ярким светом свечи, отчего вся комната казалась живой, по белоснежным обоям, в мелкий синий цветочек, плясали смешливые тени.

Страхи погибают в огне, от них остаются лишь забавные тени.

…есть ли среди нас те, кто ни единого раза не боялся наступления ночи? Ночь – это время, когда чернота, та самая, недвижимо лежащая в потайных уголках наших душ, вырывается на свободу и заполняет собой свет…мне остается лишь с головой укрыться плотным одеялом собственных страхов, с надеждой на скорое наступление утра…ночь – это время, когда у черноты наших душ отрастают могучие крылья…

«Всмотритесь в глубину времени, там, на самом дне, вязким тёмным мулом залегла жестокость. Человек был жесток к лошади, чтобы ехать быстрее, человек был жесток к себе подобным, чтобы его еда была горячей, дом тёплым, а одежда чистой. Человек был жесток к миру, чтобы иметь возможность просыпаться по утрам. В какой-то мере всё это оправдывало жестокость. Можно сказать, от неё была какая-то ужасная практическая польза.

Но какой прок от жестокости сейчас, в наши дни? Во времена, когда мы в силах преодолеть пол мира в считанные часы, всматриваясь в иллюминатор самолёта. Еду нам в мгновение ока разогревает микроволновка, для чистоты нашего гардероба достаточно нажать пару кнопок, а о недругах, ворвавшихся в наш дом, без спросу, громким воем оповестит сигнализация. К чему нам, современным людям, жестокость сейчас, когда в ней отпала практическая польза? Почему бы нам не поместить её в объёмную рамку из красного дерева, отнести в один из тысяч существующих исторических музеев. По выходным мы можем смотреть на эту рамку, стараясь не заходить за красную ленточку и думать. Думать, как хорошо, что это всего лишь исторический экспонат, это пепел, измельчённый жерновами времени. Как хорошо, что мы живём во времена, когда миром правит доброта, во времена, в которых для жестокости не осталось места, не считая небольшого участка стены, в историческом музее города».

«Мир болен. Его лихорадит от безразличия. Его поразили главные недуги человечества – жестокость и ненависть. Его измученное сердце устало перекачивает ложь. Пищеварительная система не способна осилить постоянно растущее количество продуктов, которые мы настойчиво пихаем ему в рот. У мира давно пропал аппетит и здоровое чувство голода. Он не испытывает удовольствия. Мир страдает от постоянной тяжести и газообразований. Он ест против своей воли, чтобы добро не пропадало. Его прекрасное тело скрыто под толстым слоем жира и грязи. У несчастного мира заложены уши. Он глух. Он слеп. Его прекрасные голубые глаза заволокло чёрной копотью нашей деятельности. Мир истощает дурные запахи, запах тревоги, ароматы всевозможных страхов. Его нервную систему поразили разнообразные фобии. Мир стал трусом. Мир обезумел от боли.

Что же делать, спросите вы. Миру необходим отдых. Его срочно придётся госпитализировать, если мы не хотим потерять мир навсегда. Он нуждается в нашей заботе и внимании. Мы перед ним в неоплатном долгу. Мы обязаны готовить ему здоровую пищу, насыщенную пониманием, всепрощением, добротой, приправленную любовью.

Мир нуждается в вере. Вере в то, что он прекрасен и безопасен. Миру необходимо вернуть уверенность в изобилии. Только такое лекарство спасёт нас. Ведь мы и есть мир».

«Жил ли ты, когда-нибудь, читающий эти строки, дышал ли ты полной грудью, был ли свободен твой разум от бесконечной болтовни, смолкал ли он хотя бы на миг?

Видел ли ты в жизни что либо, кроме себя самого, видели ли глаза твои, как Солнце встаёт или ты и так это знаешь?

Видишь ли, ты человека в образе врага своего?

Боишься ли ты света в своей душе?

Останавливался ли ты хоть на миг, на пути своём, чтобы услышать стук собственного сердца, чтобы изгнать из разума суету, чтобы понять где ты сейчас и куда стремишься всем своим существом?

Спрашивал ли ты себя – Кто я? И если ответ твой «нет», остановись, отдохни, пришло время…, взгляни на себя чужими глазами, заставь смолкнуть свой разум, потребуй у него тишины, освободись от страданий, страхов, тягостных воспоминаний, все они в прошлом, все они уже гниющие трупы, оставленные тобой далеко позади. До завтрашнего дня ещё далеко, не беспокойся о нём, живи днём сегодняшним, мигом одним живи, наполняй сердце своё любовью к этому самому мигу. Не бойся смерти, смерть не убьёт тебя, но мысли о ней могут убить. Ты рождён чтобы думать о жизни, почему же мысли твои о смерти.

Жил ли ты когда-нибудь? Дышал ли ты полной грудью? Был ли свободен твой разум от бесконечной болтовни?»

Однажды, никто уж не припомнит точно, где случилось это событие, один смелый юноша отправился в путь. Долго мерял он своими пружинистыми шагами просторы бескрайней земли, отчаянно поглядывая по сторонам, пытаясь разглядеть среди дремучих лесов, да напористых скал лик любви.

Время приближалось к рассвету, смыкал веки юноши, проказник сон, ныло от усталости измученное долгой ходьбой тело.

Огляделся молодой человек в поисках места тихого, чтобы ветер не трепал волнистые волосы, а роса не умывала прежде времени сонного лица.

Вдалеке, среди покрывшихся зеленым мхом деревьев лился теплый свет, к нему и потянулись избитые долгой ухабистой дорогой ноги. В жизни так всегда и случается, как только человека накрывает тьма непроглядная, глаза его без устали, с верой в сердце, ищут свет, а существо к нему тянется, так как человек, какая бы тьма не завладела им, в силу своей природы, к свету тянется.