Затем, поочередно указывая на мужчин, представил их Насте.

— Знакомьтесь, это Седой, а второй мужчина, это Чех.

И уже обращаясь к мужчинам, спросил у Седого.

— Что скажите?

Седой, неспешно ответил, смотря Насте в глаза.

— Все верно базаришь девонька, бабла у нас с Чехом нет совсем. Так что на любую бабу, пусть и такую неказистую, смотрим с придыхом. Но не о том тема, в общем подались мы в ети, как их, мать его ети, хед хантеры. В общем по нормальному это базарится охотники за головами. Оружие, снаряга, все есть, честь по чести, вот только снайпера у нас на эти дела нету. Мне ты к душе, в миг за тему нашу нищенскую просекла. Чех, что скажешь?

Рыжеволосый и рыжебородый молодой мужчина, негромко ответил.

— Я нормально, если ее Ведьма рекомендует. Только ты это, Настя, при людях на нас такой не говори. И это, нитки только такой был в общежитии.

Настя, неожиданно для себя, покраснела до горящих фиолетовым ушей. В свое оправдание выдавив.

— Так, а нечего на меня пялиться, я вам не шалава из борделя.

Комиссар, незаметно для всех улыбнувшись, пододвинув к присутствующим, два десятка фотографий, заговорил.

— На совете стаба, решено создать мобильные группы добровольцев так называемых охотников за головами. Потому как силам безопасности поселения, заниматься поиском, доставкой и уничтожением всей той гадости что плодится как на дрожжах просто некогда. Скажем откровенно, забот полон рот и дополнительные задачи только ослабят нашу деятельность по организации безопасности стаба. Если все ясно, то знакомьтесь, это ваши клиенты. Это не матерые “бегунки”, но за каждого живого доставленного в Мирный, полагается по сто гороха. За голову, доставленную отдельно от тела, оплата двадцать гороха. Сами определитесь что и как, вам по месту будет виднее. Как помощь от заинтересованного лица, начинающим охотникам, подскажу. Вот этих…

Три фото из общей стопки перекочевали в отдельную кучку.

— Две недели назад видели в районе Рассвета. Похоже они что-то там сбывали и закупались. Там при стабе, с внешней стороны периметра, небольшой рынок барыги организовали. Тамошнее руководство пока смотрит на это сквозь пальцы. У меня к вам все, не смею больше задерживать.

Выйдя из здания безопасности стаба, оглядевшись вокруг, Седой предложил посидеть в алее, перетереть за жизнь да по нормальному обрисоваться по масти дуг перед другом. Поскольку теперь всем вместе лямку тянуть. Настя, сморщив недовольно носик, ответила.

— Пошли в бар, там посидим нормально да переговорим.

Чех, опустив глаза, произнес неуверенно.

— Это, Настя, зачем в бар ходить, посидим в парке, поговорим, типа секрет такой.

— Слышь, секретные, пошли, покормлю хоть а то у вас походу слюни не только на баб бегут. Рожи не кривим, считайте в долг если что.

Седой от услышанного повеселел, сверкнув блестящими фиксами и своим пропитым голосом, прокомментировал.

— Ну если в долг, по корефански, то нормально, пошли.

В баре, под любопытные взгляды немногочисленных посетителей, обед уже закончился, а время вечернего отдыха еще не пришло, расположившись в дальнем углу, Настя по-деловому подняла руку, подзывая к их столику официантку. Подошедшая Вика, ехидненько поглядывая на Настю, улыбнувшись, встала почти вплотную к молодому Чеху, едва не упираясь бедром в его плечо, спросив.

— Что будите заказывать?

Настю просто до глубины души возмутило такое поведение. Эта бля… не может нормально принять заказ, вот паскуда. Да Чеха просто заколбасило от нее, у мужчины походу уже и ум на бекрень и предстоящий обед не в радость.

— Вика, ты бы отодвинулась немного от мужчины, а то смотрю его аромат твоих нестиранных трусов совсем придушил. Бедолага скоро блеванет на пол, тебе же и убирать придется.

Возмущенная официантка, сделав шаг назад задыхаясь от оскорбления, прошипела разгневанной змеей.

— Сука как есть сука, если бы не Академик с Татьяной где бы ты сейчас была.

А вот это она зря, гнев пеленой застелил разум женщины. Настя, в молниеносное движение захватив за ворот Вики, подсекла ее по ногам и придавив к полу, приблизила свое лицо вплотную к замершей мышкой женщине, произнеся.

— Если бы не мой муж и моя подруга, я бы сейчас потрошила таких как ты, на требуху у муров. Вынимала аккуратненько печень, горячую, парящую в утреннем прохладном воздухе с капающей с нее темной кровью. Кишочки в сторону, следующий контейнер, с рук долой склизкий налет вонючего нутра.

Поднеся раскрытую ладонь к лицу придавленной женщины, она приказала.

— Нюхай.

Вика, прибывая в ужасе от происходящего, вытаращив глазища, обреченно потянула воздух в себя, раздувая ноздри на показ держащей ее Насте. Затем, сморщившись, попыталась вытолкнуть из себя вдохнутый воздух. Настя, отпустив испуганную официантку, удобно расположившись в кожаном кресле под ошарашенные взгляды Седого и Чеха, негромко скомандовала.

— Встала и заказ приняла. Бегом, мышь протухшая.

Наблюдая как уплетают ее новые знакомые принесенную еду, Зинкой. Ага Зинкой не Викой, та похоже побежала жаловаться Татьяне. Вот ведь сучка злобная, нечего было вести себя так, а это высказывание, что бы ты делала, вот ведь паскуда. Пока Седой с Чехом ели, обратил на себя момент употребления принесенной в запотевшем, сверкающем хрустальном графине, холодной водки. Седой, налив себе грамм сто, даже не предложил напарнику. И второе, после выпитого он больше не притронулся к вожделенному для многих мужиков графинчику. Настя, наблюдая за своими теперь как складывается напарниками, потягивала уже третий бокал апельсинового сока. Наконец мужчины закончили есть и первым с благодарностью заговорил Чех.

— Спасибо, а то от лапши китайской уже изжога.

Сыто откинувшись на кожаную спинку кресла, и цыкнув, сквозь блестящие желтым металлом фиксы, проговорил Седой.

— Благодарствуем. Мы в натуре, поиздержались до дырявых карманов. Ладно за стол лады, давай смотреться за друг друга.

И первым начал рассказ о себе.

— Крестили Седым. В Улье третий год, так что не фраер. Два года после заезда в хату, бугрил в Мирном на погрузке. За эту тему можешь Гангрену спросить. Потом захотелось жизни другой, в общем подняться. Подался в рейдеры, год бродяжничал у Конопатого. Там по-разному было, но в основном за шухером приглядывал. Так что высоко не поднялся. В последнем рейде нарвались на бродяг не местных, в общем зарамсились и нормальная тема проканала, но на шум твари подкатили. Так что в натуре, сорвался только я, остальные на харч зверью пошли. Сейчас хочу снова приподняться, от того и подался в охотники.

Замолчав, Седой перевел взгляд на Чеха. На что, засмущавшись и покраснев тот спросил.

— Так а что, все как на духу говорить?

Но под двумя парами требовательно смотрящих на него глаз еще больше стушевавшись, негромко произнес.

— Да понял я, что глазами давите.

Затем, опустив взгляд в пол, заговорил негромко.

— Я эта, год назад сюда попал. За год как-то все не клеится нормально. То одно, то другое, короче нормальной жизни и нету. Вон, кушаю за Настин счет, стыдно, совсем как не мужчина. Я разный работа здесь делал, дом строил барыге местному, потом еще другому человеку, я каменщик. Немного денег подсобрал, оружие купил, хочу нормальный работа делать, как мужчина. И эта, Настя, ты извини меня, я правда как ты и сказала, как женщина увижу аж нехорошо мне, я ведь так за год здесь не с одной не был.

Его перебил Седой, вопросом.

— Чех, ты не за хотелки тарахти. Лучше скажи, ты там у себя в прошлом, воевал?

Мужчина, сглотнув и тяжело выдохнув, ответил.

— Нет, не воевал. У всех, если … значит воевал, да головы резал. У нас семья не богатая, я как подрос, школа закончил, все по шабашкам ездил в Россию, хорошо брат старший научил кирпич класть, каменщик я. Нам деньги сильно надо было, у нас систра младший заболела мы три года на операцию в Германию собирали. Хорошо вся родня помогла, а то сколько не работай все мало, сильно дорогая эта операция. Мне повезло, я как сюда попасть, деньги что за работу там дали успел перевести.