— Нам следует переговорить и решить кое-какие вопросы, — вальяжно заявил толстяк, оценивающе меня осмотрев и чему-то пренебрежительно усмехнувшись.

— Хм, не помню, чтобы назначал встречу, — вернул ему усмешку.

— Ты вероятно не понимаешь, кто перед тобой, — осуждающе покачал головой мужик. — Лапочка, — он перевел взгляд на девицу, — озвучь господину, кто ему решил уделить свое драгоценное время.

— Это Егор Иванович Бурнин, глава подмосковных земель, владелец… — стала говорить губастенькая, предано смотря на своего сопровождающего, но он ее перебил:

— Достаточно, хватит регалий, чтобы понять кто тут есть сила и власть, — он вальяжно хохотнул.

— И в чем вопрос? — поинтересовался я, ни грамма не проникнувшись.

Единственное, что немного смутило — источник мужика, он у него полон магической энергии. Ссориться с одним из одаренных, занимающего высокий чин, да еще в присутствии полиции, как-то неправильно.

— Ты у нас ведь Станислав Жергов, правильно? — заложил руки за спину Бурнин и сделал пару шагов по дороге, как бы приглашая за собой следовать.

— Верно, — не стал отказываться я, но с места не сдвинулся.

— Недавно вступил в наследство и располагаешь приличным количеством земельных угодий. Наш щедрый князь, да продлится долго его правление, даровал таким как ты амнистию от задолженности по налогам и сборам. Но ведь он не освободил от них полностью, не погасил долг по обустройству земель, оплату за электричество, газ, дороги…

— Насколько знаю, ничего этого нет на моих землях и даже в поместье большинство коммуникаций отключено, — парировал я.

— Возможно, — не смутился глава района, так про себя его стал называть. — Но с этого момента вновь налог стал капать и, поверь, не маленький. А где ты возьмешь денег, чтобы рассчитаться? Твой клан уже не всесилен, на счетах нули.

— Что вы хотите? — не выдержал я. — Если рассчитываете, купить задешево, то пришли не по адресу, ничего продавать не собираюсь.

— Уважаю такой подход, готов заплатить за этот особняк пятьдесят тысяч рублей, — не смутился важный господин и указал рукой в сторону моего дома: — Пройдем, обсудим цену, возможно и более выгодное предложение сделаю.

— Не о чем говорить, — покачал я головой. — Освободите дорогу, — кивнул в сторону его лимузина.

— Жаль, жаль, — нисколько не расстроился тот и посмотрел на полицейских: — Господин Жергов меня оскорбил, нагрубил, хотел ударить — примите меры! Вы же все слышали!

Губастенькая девица засмеялась и отправилась в машину, а полицейские синхронно в мою сторону шагнули.

— Очень интересно, — хмыкнул я, — насколько понимаю, к стражам вы не имеете отношения, так что, прыгайте в свою тачку и валите отсюда.

— Вот и оскорбление служащих при исполнении! — потер ладони Егор Иванович. — Чего застыли? — посмотрел он на служивых. — Под белы рученьки в отделение, а там найдем методы воздействия, сразу станет сговорчивым.

Блин, какой-то дурной сон! Неужели полицейские осмелятся нарушить все мыслимые и немыслимые приказы? Впрочем, проверять нет желания, как и отправляться с ними куда-либо.

— Если нападете на моего господина, то окажу сопротивление, — проинформировал Гербер, выходя из калитки и наставляя ружье на главу района.

— Не дури, оружие опусти и тогда не привлеку тебя по статье о покушении на убийство одаренного, — погрозил ему пальцем Бурнин.

Послышался шум мотора и через десяток секунд, за моей спиной остановился черный джип, наглухо тонированный. Плавно опустилось заднее боковое стекло и из машины кто-то сказал:

— Буря, вали отсюда, не твоего поля ягода!

Полицейские уже в этот момент в своей тачке сидели (и когда успели?), глава района тоже не стал спорить и шустро, несмотря на свою комплекцию, запрыгнул в лимузин и через мгновение машины уехали.

— Молодой человек, не желаете переговорить? — предложил все тот же голос, оставаясь в салоне джипа.

— А нам есть о чем? — поинтересовался я.

— Как ни печально, — деланно вздохнул тот. — Проходите, присаживайтесь, а моя охрана рядом постоит.

Двери машины открылись, шофер и пассажир с передних сидений покинули тачку, к ним и третий присоединился. Гербер же отворил ворота и призывно рукой машет, чтобы на территорию поместья поспешил. Но я с байка слез и отправился к джипу, заглянул через опущенное окно и увидел старика, виденного ранее на фотографиях и являющегося моим смертельным врагом.

— На переговорах не принято устранять конкурентов и убивать врагов, — спокойно заметил Хурсин. — Присаживайся, поговорим.

— Разве у нас имеются общие интересы? — криво усмехнулся я.

— Как ни странно, — ответил глава клана химдома.

— Мне и тут неплохо, — сказал, стараясь сдержать свой порыв и не вцепиться в его морщинистую шею.

— С твоими родными произошли неприятные недоразумения, в которых они сами виноваты, — без эмоций заявил старик, а потом спохватился: — Извини, забыл представиться.

— Нет нужды, — скривился я, не сумев совладать с собой, но не позволяя гневу вырваться наружу.

Очень хочется ударить этого негодяя, а еще лучше убить на месте. Его охрана помешать не успеет, если только не заготовили ловушки и не установили мощный щит. Последствия окажутся печальны, за нападение на безоружного, да еще главу влиятельного клана, светит немалый срок. Это при условии, что в живых останусь. Стоп, о чем это я? Этот враг хитер как бестия! Сумел играючи расправиться с дедом, наставница из-за него погибла. Нет, он за свою шкуру трясется, но сейчас спокоен и с интересом меня рассматривает, значит не сомневается, что в безопасности. А устоит ли защита против пуль, заряженных в обойме пистолета, который у меня подмышкой греется? Попробовать или послушать, что скажет? Впрочем, ждать каких-то приятных вестей не приходится, а извинения, если таковые последуют, принимать не стану и ему об этом должно быть известно.

— Что ж, воевать со мной тебе не по силам, а я не желаю прослыть убийцей младенцев. Предлагаю сделку, не мировую, нет, это глупо бы звучало. Ты сможешь спокойно жить и спать, не опасаться за свое существование, если отдашь кое-что из доставшегося наследства, — произнес Хурсин и чуть улыбнулся.

— Что же тебе потребовалась, что никак не успокоишься? — прищурился я.

— Это тебя не касается, предоставь доступ в хранилище, заберу, что сочту нужным, а после и не вспомню, — ответил глава клана.

Так, получается, что он, как и другие, не добрались ни до артефактов, ни до разработок, ни до финансов моего клана. Это радостная весть, но ведь и у меня к этому месту нет доступа и даже мыслей, где его искать.

— Думаю, ответа не потребуется, — отрицательно покачал головой.

— Молодой человек, запомни, худой мир лучше хорошей войны.

— Мог бы оспорить это утверждение Цицерона, — прищурился я. — Твои боевики не обломались, когда против меня выходили. И потом, с врагом помириться — себя не уважать. Все, можешь проваливать, никаких переговоров вести больше не собираюсь и сразу начну бить на поражение, — сказал и развернувшись отправился к байку.

Вижу, что охрана Хурсина напряглась, ждет какого-то приказа. Выстрелить в спину могут, как и шарахнуть боевым заклинанием. У Гербера побелели пальцы, так он ружье сжимает. Различные детали впечатываются в мозг, все происходит словно в замедленной съемке, мгновенно просчитываю различные варианты. Успеваю поставить маячок слежения на автомобиль, благодаря тому что салон отделан драгоценными породами дерева. Если бы попытался поставить метку на Хурсине или его людях, то заклинание они на раз отыскали, а то и почувствовали. В этом плане повезло, что использована классическая отделка джипа. Старик в салоне тачки молчит, медлит с приказом, а значит и не будут стрелять в спину, очень ему нужно в хранилище попасть. Зато теперь следует оглядываться, чтобы в плен не угодить.

Байк завелся, я сделал перегазовку и медленно въехал не территорию поместья. Гербер поспешно закрыл ворота, к которым спиной привалился и шумно выдохнул: