Но, несмотря на все это, Самсонов был очень рад такому приобретению в тринадцать дополнительных вымпелов. В условиях, когда его флот в последнюю кампанию безвозвратно потерял 38% боевого состава, 27-ой линейной он был счастлив до безумия. Теперь у командующего появился хотя бы оперативный резерв на случай непредвиденных обстоятельств. И как видим, этот самый резерв сыграл свою роль. Именно дивизия Гуля, находясь в тылу системы «Таврида», первой и пока единственной подошла на помощь Самсонову и великому князю Михаилу.
Так вот, что касаемо Гуля. Иван Федорович, обрадованный дополнительной дивизией, не обратил особого внимания на ее командира. Он знал, что Гуль являлся протеже кого-то из ближнего круга императора, к тому же контр-адмирал показывал себя исполнительным человеком, что в условиях мирного времени вполне устраивало командующего. Как флотоводец Гуль был посредственностью, что показали командные учения, которые Самсонов проводил регулярно.
У Ивана Федоровича иногда даже возникала крамольная мысль, не поставить ли во главе 27-ой – Василькова. Уж слишком два этих контр-адмирала, которых злодейка судьба закинула в одно подразделение, отличались. Все чего недоставало Гулю, в избытке имелось у Василькова. Даже в таком избытке, что Самсонов так и не решился передать дивизию под руководство последнего. Пусть уж лучше командует ею исполнительный дурак, чем неуправляемый гений…
Но сейчас Иван Федорович много бы отдал за то, чтобы рядом с ним находился не Гуль, а именно такой как Васильков. В место этого он собственными руками отправил самого способного из своего ближнего круга, адмирала, в тюрьму!
Командующий даже не потрудился поднять глаза на вошедших. Михаил Александрович и Аркадий Эдуардович заняли места за столом, над которым горела трехмерная карта. Сели и принялись слушать Самсонова. Вот что Самсонов и имел в виду, когда думал о нехватке толковых людей рядом с собой. Хоть бы Таисия Константиновна сейчас была рядом, от нее уж куда больше пользы, чем от этих двух кивающих болванчиков.
Но она побежала к своему дружку Василькову, вместо того, чтобы присутствовать на совещании. И что вообще между этими молодыми людьми? Самсонов поймал себя на мысли, что ревнует. Тьфу, что за юношеские порывы, ты адмирал флота, а не сопливый курсант! Иван Федорович приказал себе отогнать ненужные мысли и сосредоточиться на деле…
– Что мы имеем, господа, – произнес он скорее машинально, разговаривая сам с собой. – На 6-е февраля диспозиция такова. Мы сумели отогнать американцев и османов от узла перехода «Бессарабия–Таврида». Противник понес существенные потери и отошел предположительно к центральной планете Тира-7 для перегруппировки.
Говоря «существенные потери» адмирал невольно поморщился. На самом деле не такие уж они были существенные.
Гвардейская дивизия, возглавляемая Самсоновым, действительно набросилась на ничего не ожидавших союзников, корабли которых собрались у разрушенной крепости «Измаил». Пользуясь внезапностью, а так же невероятной атакующей мощью гвардейских вымпелов, командующему удалось посеять панику в рядах противника и заставить его начать отступление. «Семеновцы» так отчаянно атаковали 13-ю американскую дивизию, что та не смогла им долго противостоять и начала пятиться назад. Османы, видя это, не стали играть в героев и первыми нарушили построение, выходя из сектора боя.
Орудийные расчеты на кораблях Самсонова работали без перерыва, не давая защитным полям американских кораблей возможности для восстановления. Как потом стало понятным, противник был уже изначально ослаблен артиллерийской дуэлью с «Измаилом», поэтому Самсонову, во главе семнадцати вымпелов, было так не сложно заставить эскадру противника начать отступление. Что ж, тем хуже для них.
Иван Федорович уже считал минуты до того, как американцы не выдержат и развернутся, чтобы начать убегать из сектора, но этого не случилось. Как назло в это самое время из кольца межзвездного перехода, ровно в тылу у наступающих «семеновцев» возникли пять тяжелых османских крейсеров. Оказывается, еще до появления русской эскадры они успели нырнуть в соседнюю «Тавриду» и все время сражения находились именно там. Появление османов остановило атаку Самсонова, который хочешь не хочешь должен был теперь развернуть часть своих кораблей навстречу новым врагам.
Этой передышки для Корделли и адмирала-паши Озкана оказалось достаточно, чтобы привести в порядок свои подразделения и снова собраться в единое построение. Лихая кавалерийская атака русских была остановлена. Однако союзники по-прежнему не решались контратаковать, боясь больших потерь от огня русской гвардии. Поэтому, дождавшись соединения со своими только что прибывшими крейсерами, адмирал Корделли, взявший на себя командование союзной эскадрой, принял решение оставить сектор перехода и начать отступление к Тире…
В этом скоротечном и безрезультатном, если не считать, что переход остался за нашими, бою, Самсонов не потерял ни одного корабля, хотя его «Громобой» и еще два крейсера получили по несколько довольно серьезных пробоин. Противник безвозвратно лишился одного легкого османского крейсера и около десятка других были хорошенько потрепаны нами. Как уже говорилось ранее, это больше была заслуга гарнизона погибшей русской крепости…
Иван Федорович скорее машинально по привычке произнес фразу о существенных потерях врага, как часто делал это во время реляций и докладов. В действительности союзная эскадра по сути оставалась полностью боеготовой и решительное сражение с ней только предстояло…
– Наши аппараты начинают расчищать пространство от зондов врага, – продолжал Самсонов. – Это американские РЭБ-зонды, которых Корделли явно не пожалел, раскидав по всей системе в огромном количестве. Но ничего, мы и не с такими справлялись… На гвардейских кораблях установлено самое новейшее оборудование для контрэлектронной борьбы. Связь между нашими подразделениями и кораблями стабильная и это главное. Если мы что-то пока не видим на радарах дальнего обнаружения и не можем наладить контакт с некоторыми другими объектами в системе, то это является не критичным в данной ситуации…
– Да, но мы таким образом не знаем, где сейчас находиться враг, – произнес контр-адмирал Гуль, показывая что на карте горевшей над столом не было обозначено ни одного вражеского объекта. – Откуда ждать нападения американцев?
– Ни откуда его не стоит ждать, – резко ответил командующий.
– Но они рано или поздно все равно нападут! – воскликнул Гуль. – Это же очевидно, противник вторгся в суверенную имперскую систему не для того, чтобы обороняться!
– Очевидно, – сказал Самсонов. – Но не нападут, не потому что не собираются, а потому что мы нападем на них первыми!
Командующий снова отвел взгляд от своего комдива, решив больше не портить себе настроение созерцанием ничего не понимающего взгляда на физиономии Аркадия Эдуардовича.
Нет, конечно же, Самсонов очень даже был рад тому, что буквально через несколько часов после недолгого сражения с Корделли и Озканом у остатков погибшей крепости, к нему из системы «Таврида» подошла 27-я дивизия Гуля в двенадцать вымпелов. «Одинокий» был тринадцатым в ней, но он присоединился к Самсонову еще раньше. То, что резервная дивизия Черноморского флота оказалась в этот момент рядом, заслуги Аркадия Эдуардовича не было никакой, просто данное подразделение находилось в глубоком тылу, поставленное сюда Самсоновым заранее. Поэтому Иван Федорович сейчас имел под рукой эскадру ровно в тридцать боевых единиц, что казалось чудом при данном раскладе.
Еще сутки назад система «Бессарабия» была абсолютно беззащитна, если не считать находящуюся здесь крепость «Измаил». И как назло именно «Бессарабия» стала ключевым звеном всей нашей обороны на десятки звездных систем вокруг. Теперь обладание ей становилось главной задачей, как для нашей, так и для вражеской стороны. Если дивизиям 6-го ударного флота американцев удастся захватить ее переходы, то пути отступления для группы Белова будут отрезаны навсегда. А это как-никак три дивизии из семи, составляющих весь Черноморский космический флот, если не считать 2-ю гвардейскую, которая по большой удаче оказалась сейчас под управлением адмирала Самсонова.
