– Ну, зачем же руками? – интимно произнес Альберт Борисович.

Тут Сергей Алексеевич, старый аппаратчик непозволительно покраснел, а Альберт Борисович дальше свое:

– Я вижу, что коэффициент полезности у вас приемлемый и при других условиях проблем бы не было. Но новые правила. Поэтому я вас спрашиваю: что вы предлагаете сделать для города? Для страны?

–Э-э, а что надо?

– Предложения какие-нибудь. Законопроекты.

– Подскажите, – попросил Сергей Сергеевич. – Какие предложения?

– А я и сама не знаю, – сказал Альберт Борисович. – Креатив нужен. Наше дело – это шоу-бизнес, а законотворчество – ваше дело. Вы же несколько сроков депутатом отыграли, должны же чему-то научиться.

– Хоть намекните, – умоляюще промямлил Сергей Сергеевич.

– Сами, Алексей Сергеевич, сами. Ваш конкурент Щукин тоже хочет в Политсовет, и средствами располагает для этого. И программы у вас одинаковые: зарплату поднять, цены снизить, дороги отремонтировать. Один в один. Видели такое шоу «Один в один»? Наша работа. Ром, подтверди, а то он не верит.

– Я верю…

– Да по фиг! У вас со Щукиным программы одинаковые, а кого брать? Я хотел сказать: за кого народу голосовать? Даже агитация. Смотрите: за вас агитирует группа «Лесоповал», Щукин планирует группу «Бутырка». А избиратель хочет, чтобы вас на лесоповал, а Щукина в Бутырку. Или наоборот.

– Что же делать?

– Думать, Сергей Алексеевич, думать. Предложения. Законопроекты. В интересах страны. Что еще можно запретить? Во втором округе кандидат предлагает запретить на приусадебных участках яблони выше метр семидесяти. И финансовый расчет есть и обоснование хорошее – борьба с преступностью.

«Да, яблони запретить, это круто, – уныло подумал Сергей Сергеевич. – Такое не переплюнешь. Действительно, креатив».

– Так что, жду ваши предложения, – Альберт Борисович встал, давая понять, что аудиенция окончена. – Держите мою визитку. Мой прямой телефон. У Щукина такая же. Думайте, Алесей Сергеевич.

И теперь Сергей Алексеевич пребывает в расстроенных чувствах, так как за восемнадцать депутатских сроков он этих законопроектов в глаза не видывал. Что делать? Уснул?

– Нет, – Боб все это время смотрел на огромный аквариум за спиной собеседника. – Говорите надо запретить?

– Так я тебе битый час…

– Жилетка.

– Что!?

– На официанте жилетка, – произнес Боб. – И рыба. Рыбалка, жилетка, запретить. М? По аналогии с ремнем безопасности.

Есть! Есть в верхах сообразительные люди! Недаром они – элита управления! Люди с умом острым, как меч и космическим кругозором, хватающие на лету, молниеносно принимающие решения. И Сергей Алексеевич, претендующий на теплое место один из них. Он прищурился, шмыгнул носом и рванул из кармана телефон, как копы в фильмах выхватывают из подмышки пистолет. Набрал номер, ему ответили.

– Алло! Альберт Борисович! Это Сергей Алексеевич, был у вас по поводу Политсовета. Да он самый, Алексей Сергеевич, который. Да! Есть предложение. Всем, кто едет на рыбалку обязательно одевать спасательные жилеты. Да! Для их же собственной безопасности. Как автомобильные ремни! Да! И неважно с лодки или с берега. Только в жилете. А на жилет – сертификация, – неожиданно для самого себя, по вдохновению развил идею Сергей Алексеевич. – Кто без жилета – штраф. Жилет без сертификата – штраф. Сколько рыбаков по стране? Под это дело можно целую госструктуру создать. Да! Спасибо! Да… Альберт Борисович! Очень, – он положил трубку, осклабился. – Ну, брат, выручил, ну голова. Конечно, рыбаки! На поверхности же лежало. Экие мы с тобой мастера, такую идею…. Давай коньячку…

Только через полтора часа Боб вышел из ресторана с видом могильщика после работы. Над смрадной городской суетой висел вечерний купол бабьего лета, расписанный косыми пунктирами птиц, но это было в параллельном мире, не имеющего ничего общего с нижним асфальтовым царством, где люди пропалённые делами и раскаленные машины на приколе смотрят устало только лишь вниз.

Пробираясь по парковке, Боб нажал на трубке вызов.

– Алло, слышь, Калиостро, ты же рядом. Я прав?

– Прав, – голос Эндерса за спиной звучит ясней, чем в телефоне. – А наш преследователь покрутился, постоял и удалился.

– Я говорил, что не надо ехать за мной.

Залезли в машину, Эндерс достал пачку сигарет, но не закурил, Боб барабанил пальцами по рулю, потом словно нехотя протянул соседу ресторанную салфетку.

– Какая красивая цифирь! – восхитился Сергей. – И что-то мне подсказывает, что цифирь скорее грустная.

– Развлекаешься? Вы взрослый человек, Жанна Бальзамова, а занимаетесь дешевыми провокациями. Жену генерала до слез довели.

– Вон оно как, – Эндерс убрал салфетку в карман. – А не слишком велика неустойка за слезу генерала? Генералы обнаглели.

– Генералы обмельчали, – с неприязнью сказал Боб. – Сергей Алексеевич этот тоже. Задолбал да невозможности. Жрет самый дорогой коньяк и мне говорит: «Как поет Расторгуев, «Россия без нас обойдется, но мы без нее не могём обойтись», ха-ха-ха, понимаешь, о чем я? Понял да? Ха-ха-ха». Мудень. Хорошо – помог.

– Я заплачу в таком раскладе.

– Мне потом отдашь, все равно идти извиняться. Жанна Бальзамова, хех!

– Ненавижу ханжество! – буркнул Эндерс. – У них шаг в сторону – кощунство. Веселое слово – святотатство.

– Старая нация держится за свои фетиши, как дряхлая бабка за платье из юности. У немцев не так?

– Пес их знает этих немцев! Я жил в Германии в русской среде. И то! При первых признаках совершеннолетия вернулся. Родители, конечно, в шок.

– А почему вернулся? Ты так и не рассказывал.

– Так до дому, батьку, до дому! – усмехнулся Сергей. – Есть такая легенда, что мамелюкскому султану Египта, бывшему рабу-кыпчкаку, который находился на пике богатства и могущества, принесли пучок сухого ковыля, и султан бросил царство, войско, гарем и рванул до дому в Половецкую степь. Вот и я… пока, правда, не доехал. Сейчас бабла поднакоплю, да на родину. Дом поставлю, женюсь на хохлушке.

– Никуда ты не поедешь.

– Я хотя бы об этом мечтаю! – возразил Сергей. – Степь сниться. А тут…

– Здесь далеко не степь. Здесь арктическая пустыня. Ничего, – сказал Боб, тряхнув головой. – Ничего, разберемся. Тебя куда подвезти?

– В Тургород. Не по пути? Тогда я сам. Пока.

– Пока, – они обменялись рукопожатием, Эндерс вышел, а Боб еще некоторое время смотрел через лобовое стекло на краешек неба, синеющего между серыми высотными домами.

Боб долго открывал входную дверь домой, проходя по гостиной…

…………….

… изучал в интернете славную биографию генерала Шустрова, когда на первом этаже раздался дробный звон, который бывает, когда лупят ложкой по кастрюле. И голос Артура, вопивший «сюда, сюда!».

Боб выскочил в коридорчик. С мансарды по винтовой лесенке скатилась испуганная Лора в розовой пижаме. Они устремились на первый этаж.

Посреди обеденной зоны стоял Артур, производивший дикий грохот, подкрепляемый собственным криком.

– Добрый вечер, мама с папой, – поприветствовал он ошеломленных родителей. – Сразу попрошу: без ругани!

– Арти, что случилось?! – озабоченная до нельзя выдохнула Лора.

– Присаживайтесь, – он сделал приглашающий жест к столу.

Посредине ярко освещенного стола развалилось большое блюдо, в котором, пересыпаясь и дымя, поблескивал морковно-слезящийся рис, рядом – три пиалы для чая.

– Я решил, что у нас сегодня семейный ужин. Это плов, – объяснил Артур вытянувшимся лицам с округлившимися глазами. – Пап, садись.

– Ну что ж, – Боб неловко занял место за столом. – А зачем такая… воздушная тревога?

Артур развел руками:

– Как иначе вас от компьютеров оторвать? Мам, – Лора присела с краю, готовая в любой миг вскочить.