1.

Наблюдаем: Боб. Сорок один год парнишке, он лысеющий и сугубо сутулый. Боб стоит у окна и смотрит на улицу в щель между шторами. На нем пестрый халат, слегка порванный по шву на плече и кигуруми-тапки с рогами. В его комнате въевшийся беспорядок с типичными подростковыми чертами: носки вразброс по полу, футболки наброшены на открытую створку шкафа, на столе набух творческий ворох бумаг и фантиков. Постель не убрана, а сам уже в интернете.

Боб выходит из комнаты, спускается по крутой деревянной лестнице на первый этаж, через гулкую гостиную попадает в кухню. Там под нос себе бурчит: или скверно поет, или рэп. Наливает кофе в кружку с трогательным рисунком козленка, направляется обратно в свою комнату.

Ставит кружку на стол, упирает руки в бока и вращает головой. Потом, затянув потуже пояс на халате, делает пару наклонов. Сделал ритуал гимнастики – успокоился. Сейчас будет жене звонить.

– Привет, Лора. Как спалось? Что нового?

– Доброе утро, дорогой. Все нормально, ничего нового. Работа.

– Видела вчера эфир?

– Ой, да! Ты там самый лучший был. Хотя этот волосатик на енота похожий тоже ниче. Но ты тоже ниче. Даже лучше.

– Я кофеек пью, решил позвонить.

– Ну правильно, я и так и знала. Думаю, сейчас позвонит.

– Я и позвонил. Какие планы?

– Какие там планы! День сурка. Работа, бизнес.

– Понятно…. Ну че? Давай?

– Давай. Удачного дня.

– И тебе.

Высокие отношения – киноцитата.

Боб у ноутбука, смотрит в монитор, шевелит мышкой, листает новости, ни на какой теме надолго не задерживаясь, кроме прогноза погоды. Хотя именно здесь-то и изучать нечего – весь сентябрь тепло и сухо. А между тем, вчера футбол убойный был, но объект наблюдения к спорту равнодушен.

Вызов по скайпу. На экране мужчина в костюме, в очках, рожа похожа на «Судзуки Эскудо». В какие-нибудь более-менее средние века сказали бы: «Его высокий лоб свидетельствовал о недюжинном уме, твердость характера отразилась в тяжелой челюсти, будто вытесанной из дуба, широко расставленные глаза проникали в самую глубину души собеседника, повергая его в необъяснимый священный трепет, подобный тому как…». А нам зачем так умничать? Двадцать первый век, проще надо быть.

– Здравствуйте, шеф, – Боб говорит будто шутя, но ощущаются нотки подобострастия.

– Приветствую, – шеф вещает небрежно-повелительно – Нужно высказывание. На тему: акции компании «Би эС Ка» в ближайшем будущем упадут. Ты слышал за такую контору? А?

– Э-э, смутно.

– Не важно. Короче, акции упадут.

– Когда?

– От тебя зависит. От вас всех. А ты предскажи – со дня на день. И туману побольше.

– Но я несколько иной специализации.

– И опять-таки не важно. Ты сделай не как экономический прогноз, а как-бы к политике привяжи. Можно даже не акцентировано про «Би эС К», а впроброс.

– Сделаю, – покорно произносит Боб.

И ведь сделает! Притом, про компанию эту, про акции до сегодняшнего утра и не слышал. Вот такой объект Боб…. Кстати!

Поздновато, но лучше поздно, чем нигде:

Э п и г р а ф.

Спецслужбы всего мира тратят на слежку за своими

и чужими гражданами примерно в $150 млрд в год.

Но есть и обратная сторона медали. Дело в том, что

последние 30 лет интернет-сервисы и приложения

взламывались хакерами огромное количество раз.

Используя многочисленные камеры наблюдения,

бытовую технику, не говоря уже о смартфонах и

компьютерах слежку за нами способны осуществлять

не только спецслужбы (что объяснимо),

а любая группа грамотных в IT-сфере людей,

преследуя, например, хулиганские цели.

Е. Черемнев

Президент и основатель Рolink.Tech

От так! Грамотные в этой сфере люди, смотрим мы на вас с каждого экранчика, слушаем из каждого чайника, и нет у вас секретов. Технические подробности сложны, излишни, малоинтересны, но мир стал прозрачен, антиутопия сбылась. Люди же, опасаясь выйти за рамки иллюзорных традиционных представлений, не принимают, не понимают и не хотят признать, что реальность необратимо изменилась, и наш век – это век слежки всех за всеми, время непрерывного надувательства всех всеми. Разве что продвинутые в техническом плане оказываются в более привилегированном положении. Сегодня начитанные люди много говорят о нарушении монополии государства на насилие, но это тема – день вчерашний. А монополия на прослушку? На слежку? Вот где актуальная проблема.

К слову, Боб и заинтересовал нашу веселую хакерскую компанию, когда в одной телевизионной передаче говорил о тоталитаризме Метавселенной, стирании границ между публичным и приватным, цифровой опасности.

Что с ним делать пока непонятно, понаблюдаем.

А он принижен и спешит отыграться – самому выступить в роли начальника. Звонит по скайпу Эндерс С. Т.

– Здравствуйте, шеф, – теперь эти слова адресованы Бобу. На экране аристократическое, слегка восточное лицо с ямочкой на подбородке и резкими бровями.

– Привет, привет! Как дела? – Боб сложил руки замком, крутит большими пальцами друг о друга, этот жест в его личной моторике выражает глубокомыслие.

– Штатно. Тема закрыта, заказчик доволен. Раненых нет.

– Когда возвращаешься, Сергей?

– Незамедлительно вернусь, если ты меня поманишь шелестом купюр.

– Может быть.

– На «может быть» – вернусь на днях. Все, извини, некогда, – отключился, слегка оскорбительно отключился.

Боб открыл «вордовский» документ, поводил курсором по чистому листу. Потом походил по комнате; глядя в зеркало, проговорил пару риторических вопросов в манере стендап-комика. Затем с самым решительным видом сел за компьютер. Потер руки, значит, настроился работать.

Прежде всего, прочитал сегодняшний текст аналитика такого-то. Там отсылка к инсайдерской информации из компании «Би эС. Ка» о серьезных финансовых трудностях. Далее известный эксперт проанализировал состояние рынка ценных бумаг и однозначно предсказал падение «Би эС. Ка» уже в этом месяце.

Шеф серьезно взялся, да серьезно, пропел Боб.

Он кое-что скопировал из найденных двух мнений, затем открыл свой личный документ с немудреным названием «Цитаты». Переставлял куски текста, до тех пор, пока не понравилось. Потом Боб впал в недолгое оцепенение, несколько минут смотрел в стену, а когда включился, моментально набрал несколько абзацев о том, что в правительстве страны обсуждается необходимость применения мер социальной поддержки семидесяти тысячам бывшим работникам «Би эС Ка», которые окажутся в сложной жизненной ситуацией в связи с банкротством компании. Боб даже позабавился, вставив «достоверные» сведения, что один особо ненавидимый Бобом депутат (был у них конфликт в телеэфире) категорически возражает против оказания какой-либо помощи согражданам.

Перечитал. Разместил.

Переодевшись в мягкий спортивный костюм, взяв в руки палки для ходьбы, Боб вышел из особняка, решительный как чемпион по биатлону. Некоторое время озирался, потом обогнул дом и зашагал выпавшим уже из моды скандинавским стилем.

Размахивая палками, Боб марширует тропинкой, вьющейся в пыли, потом аллейкой осыпающейся ежегодной грустью, мимо территории прилегающей к психоневрологическому заведению, проще говоря дурдому, где содержатся граждане разной степени идиотии, которые, видимо, так ужаснулись внешнего мира, что отгородились от него высоким забором из двухметровых прутьев заостренных сверху, как казацкие пики. В прошлом дурятник наряду с текстильной фабрикой был градообразующим предприятием поселка, пока зажиточный народ не прочухал, что здесь удачное дачное место. С тех пор градостроительный план поселка пополняется особняками, коттеджами, виллами, занимающими пространство не занятое слившимися с природой деревянными бараками и словно вывороченными из земли хрущевками. Но дурдом, то есть интернат функционирует, контингент здесь спокойный, как говорится, настоящих буйных мало.