— Я не хочу этого брака, я не хочу выходить замуж за Рустема-агу. Прошу, молю тебя, помоги мне. Поговори с матушкой или повелителем, пусть отменят эту свадьбу.

— Что?! — разозлился шехзаде. — Ты в своем уме?! Что значит отменить?! Свадьба через два дня! Ты же сама ходила к повелителю и дала свое согласие. А теперь что?!

— Я была в гневе! Вот, и не сдержалась! Прошу, помоги, спаси…

— Нет, Михримах, раньше надо было думать. Ты уже взрослая и нужно было думать раньше. — чуть успокоился парень. — А теперь, я пойду, встречу Мустафу и Разие, а ты готовься к свадьбе, и я больше слышать не хочу об этом. — он развернулся и ушел, оставив сестру на едине со своими мыслями.

Разие, Мустафа и Махидевран отправились во дворец. Идя по длинному коридору, ведущему прямиком к покоям повелителя, Разие вспоминала, как узнав страшную новость о гибели Бали-Бея, она чуть не потеряла сознание. Остановившись напротив двери, они ожидали приглашения. Дверь открылась, и сначала Мустафа, затем Махидевран и следом Разие переступили порог покоев. Внутри, их ждали Султан, Хюррем, Хатидже, Шах и Хафизе Султан.

— Повелитель. — они смирно склонили головы.

— Мустафа. — парень первым подошел к отцу и обнял его.

— Добро пожаловать.

— Повелитель. — Махидевран подошла к Сулейману и, поцеловав ему руку, приложила ее ко лбу.

— Как доехали? Надеюсь, без проблем.

— Все хорошо, ведь наш путь во дворец был проложен столь радостным событием.

— Разие, красавица моя. — девушка повторила все за своей Валиде, но ее повелитель так же обнял, как и сына. — То письмо, было неожиданным для меня. Как только Мехмед-паша вернулся с Манисы, я объявил на собрание дивана о предстоящей свадьбе. — на удивление всех султанш, и в первую очередь Хююрем, Разие искренне улыбалась.

— Дай Аллах, этот брак будет во благо.

— Аминь. Ваши покои уже готовы. Отдыхайте, а вечером, отправимся на ужин во дворец к Хатидже. Ведь так? — спросил султан, у своей сестры.

— Да. — склонила она голову.

— Повелитель, я бы с Вашего разрешения хотел поговорить о делах в Манисе. — сказал Мустафа.

— Хорошо, ты оставайся. — все женщины повелителя поклонились и одна за другой вышли из покоев. Оказавшись в коридоре, они наконец-то смогли выдохнуть и убрать с лиц фальшивые улыбки.

— Разие. — к девушке подошла Шах-и-Хубан и обняла племянницу. То же, сделали Хафизе и Хатидже Султан. — Как твои дела?

— С Вашего разрешения. — поклонилась Хюррем. — Пойду, проверю, как идет подготовка Михримах.

— Госпожа. — сказала Разие. — Если Вы не против, я сегодня зайду и проведаю Михримах. Надеюсь, она как и я, в ожидание своего брака. — ухмыльнулась султанша.

— Конечно. — натянув улыбку, ответила Хасеки.

— Прекрасно. — поклонилась она рыжеволосой госпоже.

— Вот же… — возмутилась Хатидже Султан. — Все прекрасно знают, что Михримах ночами плачет из-за этого брака, а она всех уверяет, что ее дочь счастлива. Как же это низко.

— Хатидже, Михримах ведь сама ходила к повелителю. — ответила Хафизе. — если бы она того сама не желала, то заставить ее никто бы не смог.

— А в чем твоя причина? — спросила Шах, обращаясь к Разие. — Не прошло и года, как Аллах принял к себе Малкочоглу, а ты согласилась на брак с Айясом Мехмедом-пашой.

— Госпожа, это было… — сказала Махидевран Султан, но дочь ее перебила.

— Это было только мое решение, и меня никто не заставлял, как Михримах. К тому же, я считаю, что паша, из всех, самая выгодная партия.

— Ты же раньше так не думала.

— Все в этой жизни меняется. С вашего позволения. — девушка поклонилась госпожам. — Мама, я буду у себя.

POV Разие.

Я зашла в свои покои, но вместо пустой комнаты, увидела там Эсмахан. Сестра, увидев меня, быстро подошла и мы обнялись. Вот, она, из тех немногих, за кем я и правда скучала.

— Эсмахан. — я подошла так же к ней и обняла. — Как ты?

— Я то что, ты как? Я так удивлена… — я понимала, что она собирается сказать, поэтому, просто подняла руку, чтобы сестра замолчала.

— Я так решила и точка. Не хочу больше об этом говорить. — я прошла к тахте и махнула Эсмахан, чтобы та прошла со мной. — Как твои дела? Как там твои попытки Мехмеда… — я подмигнула ей, чем явно засмущала.

— Ничего не вышло, Разие. Ты многое пропустила.

— И что же? Я хочу все знать.

— Я написала шехзаде письмо, не осмеливаясь признаться в своих чувствах, но Михримах, узнала каким-то образом о нем, и при всем гареме, было прочитано письмо.

— Она прочла твое письмо?

— Не она, одна из наложниц.

— О Аллах, и что дальше? — я видела, как она расстроена.

— Когда наложница читала все это, Мехмед услышал, пришел ко мне, и мы поговорили. Он признался, что относиться ко мне лишь как к сестре, не больше. А его любимица, недавно потерявшая ребенка — его единственная любовь.

— Эсмахан. — я взяла ее за руку, чувствуя себя неловко, ведь, я дала ей надежду на то, что Мехмед может чувствовать то же, что и она. — Видит Аллах, еще появиться тот, кто будет любить тебя так сильно, что от любви, реки разойдутся, открыв путь для вас, и ты его полюбишь всем сердцем и душой.

— Ты права, надеюсь на это. Но все же, понимаю, вижу, ты не хочешь сейчас говорить об этом, но скажи, почему? Почему ты согласилась на этот брак?

— Это самая удачная партия для меня, ведь паша — поклялся верой и правдой служить Мустафе, а его будущее — самое главное, что может быть.

— Надеюсь, ты будешь счастлива.

— Аминь.

Мы весь день проговорили в моих покоях, обсудили все и всех, сестра рассказала, как прошло обрезание Баязида и Джихангира, о гареме и слугах. Вечером, мы отправились во дворец Хатидже Султан и покойного Ибрагима-паши. Верхом на лошадях ехали повелитель, Мустафа и Мехмед. В одной карете ехали Селим, Баязид и Джихангир, в другой — я, Валиде, Хафизе султан, в третей — Хюррем Султан, Шах Султан, Эсмахан и Михримах. Прибыв во дворец к Хатидже Султан, мы зашли в большой зал, где уже было накрыто стол с большим количеством вкусной еды.

— С каждым своим приездом сюда, я не перестаю восхищаться красотой этого дворца. — сказала я.

— Спасибо. — улыбнулась тетя Хатидже. — Это все создавалось под вниманием Ибрагима-паши. — она посмотрела на отца. Вокруг повисла тишина. — Сам повелитель сказал, что паша может все обставить, как пожелает нужным, но потом, как-то странно все изменилось.

— Хатидже, сейчас не время. — тонко намекнув сестре, что пора замолчать, сказала Шах. — Михримах, Разие, вы уже готовы? Завтра ведь ночь хны. Назад дороги не будет.

— Я готова, госпожа. — сказала я, сделав глоток теплого шербета. — Но вот на счет Михримах, я не уверенна. — посмотрела я на сестру. — Мне не вериться тому, что говорят в гареме, но все утверждают одно и то же.

— И что же говорят? — спросил отец.

— Разие. — сквозь зубы проговорила Хюррем Султан, посмотрев на меня из-под лба.

— Говорят, что сестра много плачет, а иногда, по ночам, даже. Боюсь, как бы она не слегла из-за этой тоски, ведь все прекрасно знают, что этого брака она не особо-то хотела.

— Разие! — грубо, закрыв рот мне, сказал повелитель. — Хватит. Не верь всему, что говорят в гареме.

— Но, повелитель.

— Сегодня такой хороший вечер, не хочу об этом говорить. Михримах… — повелитель встал, и мы встали так же. — Иди за мной. — они отошли в сторону, к окну, чтобы их никто не слышал.

— Разие, думай о том, что говоришь. — возмутилась Хюррем.

— Говорю, что хочу, госпожа. Лишь слепой не видит, что ее заставили. Вы ее заставили.

— Разие. — лишь взгляд мамы заставил меня замолчать.

— Простите, мне нужно воздухом подышать. — положив платок, я встала из-за стола, поклонилась и вышла из зала, прямо в сад, чтобы немного подышать. Вдох, выдох, вдох, выдох. Я смотрела на статуи Ибрагима-паши и не могла понять, чем, по мнению многих, они могли навредить. Это ведь всего лишь камни, не больше. — И что в вас такого страшного? — проговорила я в голос. — Вы же камни. Живых бояться нужно, а не мертвых.