- Трэвис! - в восторге завопила Грейс, бросаясь ему навстречу.
Он поднял голову, увидел ее и широко улыбнулся. Губы его беззвучно зашевелились, и она без труда прочла по ним слово "Грейс!". Трэвис тоже ускорил шаг. Они встретились в центре огромного пиршественного зала и пылко стиснули друг друга в объятиях, не замечая царящего вокруг разгрома.
Самая длинная ночь в году закончилась.
107
Заключительное заседание Совета Королей открылось утром Дня Среднезимья - открылось, чтобы решить судьбу Семи доминионов.
Грейс заняла свое привычное место в зале Совета: в первом ряду, рядом с Эйрин. Садясь на каменную скамью, она ободряюще пожала руку баронессы и получила в ответ такое же пожатие и улыбку. Однако от нее не ускользнули перемены в облике подруги. Эйрин выглядела безупречно, но сегодня ее красота почему-то показалась Грейс столь же беззащитной и хрупкой, как филигранный узор инея на опавшем листе. Еще более насторожило ее то обстоятельство, что баронесса - впервые, пожалуй, со времени их знакомства - в выборе туалета изменила своему пристрастию к небесно-голубым тонам, предпочтя им платье цвета зимних сумерек.
Опасаясь ранить подругу нескромным вопросом и стараясь сначала понять, что с ней произошло, Грейс некоторое время исподтишка наблюдала за ней и не спешила заводить серьезный разговор. Интуиция врача подсказывала, что случилось это прошлой ночью: не случайно накануне, когда все уже закончилось, Эйрин упорно уклонялась от ответов на ее расспросы. Ясно также, что причиной ее замкнутости и уклончивости была какая-то душевная травма. Но на этом диагностические способности Грейс заканчивались. Разумеется, она очень хотела бы знать, что могло так сильно повлиять на баронессу, но решила пока не торопить события. Главное, Эйрин улыбнулась, а это значит, что все не так уж плохо. Да и денек выдался под стать ее улыбке - морозный, прозрачный и солнечный.
Не бери в голову, Грейс! Мы одержали победу. Так давай же хоть сегодня порадуемся ей, не загадывая о том, что будет завтра.
Один за другим входили в зал и рассаживались по местам придворные, советники, приглашенные дамы. У многих был такой вид, будто они только что пробудились после кошмарного сновидения. В определенном смысле это утверждение было не так уж далеко от истины. Большой пиршественный зал Кейлавера до сих пор напоминал о ночном побоище перевернутыми столами, разбитой посудой и пятнами крови на полу. Сейчас там, правда, хлопотала целая армия слуг, наводя порядок, но можно было не сомневаться, что воспоминания о событиях минувшей ночи надолго сохранятся в памяти всех, кто вольно или невольно принимал в них участие. Предпринятые по приказу Бореаса розыски не обнаружили ни ведущих за пределы замка дверей, ни Маленького Народца, ни убитых фейдримов. Бесследно исчезла и вся многочисленная труппа странствующих комедиантов во главе с Трифкиным-Клюковкой. На рассвете Грейс и Трэвис, желая поблагодарить артистов за содействие, незаметно проскользнули в Северную башню, но там их встретили лишь пустые коридоры и сырые залы с рваными, заплесневелыми гобеленами на стенах. Однако сквозь сажу и грязь, покрывающие драпировки, зоркие глаза Грейс сумели различить смутные силуэты гибких древесных стволов с зеленеющими кронами. Она указала на них Трэвису, и оба понимающе переглянулись.
Кое-кому, возможно, было бы спокойней и проще посчитать все случившееся накануне наваждением или кошмаром, но не приходилось сомневаться в страшной реальности кровавой бойни. Стражники вынесли тело Логрена за крепостную стену и сожгли. Они развеяли по ветру даже пепел бывшего главного советника королевы Эридана, но его железное сердце все еще оставалось в виде уродливой нашлепки на поверхности Великого Малакорского магнетика, истинное предназначение которого открылось только теперь столетия спустя после его создания.
Впрочем, Логрен стал лишь одним из многих, кому не суждено было пережить безвозвратно ушедшую ночь. Грейс поискала взглядом Кайрен. Безрезультатно. Что-то подсказывало ей, что никогда больше не встретится она со своей зеленоглазой соперницей и бывшей наставницей. Немало народу пострадало от клыков и когтей фейдримов: мертвых ожидало погребение с почестями, ранеными занимались придворные медики. Наверное, были и другие...
Правители доминионов заняли свои места за столом Совета. Два из них пустовало: одно, предназначенное для короля Малакора, вот уже семь веков; другое - со вчерашнего дня. Грейс задержалась взглядом на незанятом кресле, размышляя о том, кто будет править Эриданом после смерти Эминды. Вспомнив "уроки" Эйрин, Грейс невольно усмехнулась: как давно это было и сколь многому успела она с тех пор научиться!
Из почерпнутых у баронессы сведений ей было известно, что у покойной осталось двое детей - сын и дочь, оба не старше семи лет, - а также муж, формально правивший страной в ее отсутствие, но бывший, по слухам, слабоумным и слюнявым дегенератом. Грейс с грустью подумала, что малолетним принцу и принцессе вряд ли светит когда-нибудь занять принадлежащий им по праву законного наследования престол. Если земная история чему ее и научила, так это тому, что в смутные времена власть, как правило, захватывают те, на чьей стороне сила. Как только весть о гибели Эминды достигнет ее владений, эриданские бароны непременно начнут грызться между собой, и корону скорее всего возложит на себя самый могущественный из них. И можно только гадать, какой из него выйдет монарх: мудрый и прогрессивный или такой же жестокий, своенравный и агрессивно-невежественный, как прежняя владычица?
Анализировать последний вариант как-то не лежала душа, и Грейс заставила себя временно забыть о политике. Уж лучше любоваться струящимся в высокие окна солнечным светом или прислушиваться к нежному воркованию голубей под крышей.
Протрубили в рога герольды, и публика притихла. Король Бореас поднялся из-за стола. Выглядел он в своем неизменном костюме черного бархата, как всегда, величественно и импозантно, но общее впечатление несколько портили темные круги под глазами и здоровенный синяк, распространившийся до самых скул.
