Практическая значимость результатов. Проведенное исследование позволяет познакомиться со спецификой информационной работы Русской Православной Церкви, сравнить ее с функциональностью светских смыслопроизводящих институтов российского общества. Использование в информационной работе инструментария управления информационными рисками может способствовать повышению профессионального уровня тех, кто задействован в сфере церковной, а также светской медиакоммуникации.

Апробация результатов. Созданы специализированные учебные курсы «Пресс-служба в Церкви», «Решения органов церковного управления новейшего периода», «Приходское СМИ: от объявления до медиахолдинга», «Информационная деятельность в решениях органов церковного управления 2009–2015 гг.», «Русская Православная Церковь и медиасфера» для программ в светских высших учебных заведений и для программы повышения квалификации сотрудников информационных подразделений епархий Русской Православной Церкви.

Подготовлены методические рекомендации по организации епархиальной пресс-службы[56] и рекомендации по освещению в епархиях решений органов церковного управления «Церковная информация»[57], а также сборник рекомендаций по информационной деятельности православных приходских общин «Приход в медиамире. Пособие по информационному освещению деятельности православных приходских общин и организации информационной работы в приходах»[58].

Апробация пройдена в Московском православном институте святого Иоанна Богослова (2010–2013 гг., 2017–2018 гг.), в Общецерковной аспирантуре и докторантуре имени святых Кирилла и Мефодия (2013–2015 гг., 2018 г.) в рамках учебных курсов по социологии журналистики, информационной безопасности и медиакоммуникации, а также программ, посвященным актуальным проблемам взаимоотношений Церкви с обществом и СМИ.

В условиях сетевого общества информационная политика становится определяющей во многих социальных процессах. Изменения мирового масштаба затрагивают культурно-институциональные черты современного российского социума: ведущим актором стала информация, она влияет на индустриальную культуру, новое социальное и техническое разделение труда. Информационализм, убежден М. Кастельс, сегодня присущ не только экономике, но и широкому спектру областей общественной жизни. В меньшей степени к нему восприимчивы культура и религия, которые укоренены в традиции и являются ее носителями и проводниками между прошлым и будущим[59].

Информационная политика – это искусство маневра между теми идеями, которые с позиции института Церкви нужно адаптировать (внедрить, распространить) к социальной среде (пастве), и реальными ценностными установками общества, порой от этих идей существенно отличающимися. Авторитарный принцип управления информационной средой неминуемо ведет к недовольству и неприятию идей, воспринимаемых как навязанные извне стереотипы. Не приемлема для общества усугубляющая аномию информационная анархия, так как она потенциально угрожает существованию социума и подрывает функциональность институтов. Эффективность информационной политики как религиозных, так и светских смыслопроизводящих институтов, крайне важна для формирования национальной идентичности, предрасположенностей к свободе и ответственности. Эта эффективность измеряется гармоничной циркуляцией информации в социуме, когда идеи воспринимаются членами общества без внешнего принуждения.

Роль информационной политики Московского патриархата значительна. «Повышенные значимости религиозного фактора и религиозных ценностей в современных социальных и политических практиках, конкурирование религиозных смыслов в сфере публичной и международной политики, – отмечает академик М. К. Горшков, – коррелирует с необходимостью оптимизации управленческих стратегий и технологий для обеспечения ценностного единства и стабилизации социальной системы»[60].

Управление информационными процессами эффективно, когда оно строится на балансе высшей политической воли и мировоззрении социума. Подчас органы власти воздействуют на социум посредством социальных институтов: они способствуют адаптации управленческих решений государства и Церкви к жизни. И наоборот, действие масс убедительнее для власти не когда люди прибегают к радикальным мерам, а когда высок уровень самоорганизованной инициативы, которая поддерживается социальными группами, что способствует общественному единению и функциональности общества в целом.

Между акторами и объектами информационной политики могут складываться разные взаимоотношения, флуктуирующие между авторитарно-тоталитарными демократическими полюсами (П. Сорокин)[61]. В своей деятельности организации используют совокупность инструментов и методов, что позволяет им упорядочивать их внутренние процессы и проводить свою политику за ее пределами, взаимодействовать с другими социальными группами и общностями. В рамках каждой целевой области политики (экономической, социальной, религиозной, информационной, научно-технической, военной), внутренней или внешней сфер, вне зависимости от субъекта (государства или организации) смысл политических преобразований подчиняется следующим задачам:

• урегулирование проблем, преодоление затруднений и противоречий между всеми заинтересованными участниками общественных процессов;

• определение значимых ориентиров для власти и различных социальных групп;

• запуск решений, направленных на улучшение состояния акторов и объектов, а также общественных явлений.

Как отмечает американский социолог Д. Истон, ключевым свойством внутренней организации политической системы является «исключительно гибкая способность реакции на условия своего функционирования». Разнообразные механизмы позволяют преодолевать возмущающие воздействия среды, а также «регулировать свое поведение, трансформировать внутреннюю структуру и даже изменять фундаментальные цели»[62].

Департаменты по информационной политике или специализированные сотрудники существуют в большинстве смыслопроизводящих организаций. Как правило, информационно-коммуникационная деятельность ведется ими довольно разнообразно. Американский теоретик массовой коммуникации Г. Лассуэл в социально-коммуникативных процессах выделял три основные функции: информационную, корреляционную и познавательно-культурологическую.

По его мнению, проводимая кем бы то ни было политика управляема не только внешними обстоятельствами (строится исходя из внешних факторов и условий), но и поведением того, кто ее проводит. В 1939–1940 гг. Г. Лассуэлл выдвинул идею пятивопросной коммуникативной модели: Кто говорит? – Что сообщает? – Кому? – По какому каналу? – С каким эффектом? Впоследствии она легла в основу всей информационной политики и используемых для ее управления методов: пропаганды, рекламы, маркетинговых коммуникаций, связей с общественностью. Спустя почти 30 лет, в 1967 году, он сформулировал ее следующим образом: «Кто, с какими намерениями, в какой ситуации, употребляя какую стратегию, достигает какой аудитории, с каким результатом»[63].

Исследователь собрал воедино те подходы, которые к середине XX столетия накопились в области коммуникации. Также был проанализирован опыт специалистов сферы связей с общественностью, пропаганды и иных областей информационной политики XIX столетия по созданию «климата доверия» населения вокруг президентской деятельности[64], разоблачение общественностью махинаций и злоупотреблений игроков большого бизнеса и утверждение прав и свобод рабочих[65], проведение психологических атак во время Первой и Второй мировых войн[66].