Возрастное ограничение: 18 +

29 февраля

Зачем я пишу все это? Не знаю. Раньше мне никогда не хотелось доверить бумаге какие-то свои мысли или описать события прошедшего дня. Наверное, потому, что раньше ничего особенного в моей жизни не происходило. Да и сколько ее было той жизни? Семнадцать лет, которые я смутно помню, и перед ними еще два года – их я не помню совсем.

Подсчитали? Это не трудно. Да, мне девятнадцать лет. Меня зовут… Впрочем, я не хочу, чтобы вы знали мое имя. Ваши имена мне тоже до лампочки. Проще раскрывать душу перед незнакомцами.

Сегодня утром я достал с антресолей сундучок. В нем хранятся трофеи, привезенные прадедом с войны. Фляжка, пробитая пулей. Полевой бинокль с поцарапанными стеклами. Потемневший и затупившийся штык-нож от винтовки Маузер. Мелкие монетки с орлом и свастикой. Янтарная трубка со сломанным чубуком. Пожелтевшие фотографии и фронтовые письма, сложенные треугольником. Когда прадед еще был жив, он раз в год, на 9 мая, открывал сундук, разворачивал полинявшую тряпку, в которую все это было завернуто, и раскладывал вещицы на столе. Нам он ничего не рассказывал, вообще не говорил о войне. Просто смотрел, вспоминал и пил водку.

Честно говоря, я достал это барахло, чтобы продать бинокль. Скоро 8 марта, а у меня с деньгами голяк. Стипендию дадут только десятого, у родителей не перехватишь. Даже подарок Агате купить не на что. Но без подарка к Агате идти нельзя, она девушка капризная. Это и понятно, с такой обалденной фигурой имеет право капризничать. Думал я, где взять денег и тут меня осенило. Бинокль, конечно, старенький, но в интернете за него можно выручить тысяч пять. Глядишь, и остальную рухлядь удастся сбагрить, хоть по тысчонке. Те же монетки коллекционеры с руками оторвут. Да хоть бы и по сто рублей, все пригодится. Только не надо думать, что я гнида и мне плевать на память… Прадед давно умер, а сундук этот уже лет пять никто не доставал. Не только мне, всем в нашей семье плевать на память.

Короче я разложил на две кучки: что точно купят, а что вряд ли. Сфоткал, проставил цены, загрузил. Жду, пока покупатели набегут. От нечего делать присмотрелся к тряпке на дне сундучка. Оказалось, это не просто обрывок материи, а короткая накидка с завязками. Сразу представил, как какой-нибудь тевтонский рыцарь набрасывал ее поверх доспехов, и багровое полотнище развевалось на ветру, внушая ужас врагам. Да, с тех пор плащ полинял и выцвел, кое-где протерся до дыр, но по краю ворота еще можно разглядеть витиеватую вышивку, а на концах завязок сохранились бронзовые колпачки с тиснением. Правда мне даже в лупу не удалось разглядеть, что там изображено – то ли топор, то ли готическая буква. Непростая вещица! Пожалуй, за нее можно содрать даже больше, чем за бинокль. Историческая редкость, в интернете полно придурков, которые наряжаются в доспехи из консервных банок и устраивают турниры. Им такую штуку впарить можно за большие деньги. За двадцать тысяч, например, или даже за тридцать. Нет, тут я хватил, за тридцать не возьмут. Но нужно ставить цену побольше, пусть торгуются. Да за сколько бы ни взяли – отдам. Это же сразу не только подарок для Агаты, но и ресторан, и шампанское, и кто знает, чем закончится вечер…

Прадед, наверное, и не догадывался, какое это сокровище. Подобрал накидку в руинах немецкого домика, разрушенного точным попаданием снаряда. Завернул трофеи, чтобы не гремели в сундучке. Хорошо, что правнук оказался умнее. Распознал истинную ценность. Да, когда-то плащ был темно-красным, но теперь бледный, как зимний рассвет. Я пару раз встряхнул его, выбивая пыль, а потом небрежным жестом набросил на плечи и завязал тесемки. Посмотрел в зеркало и обомлел.

Я не отражался в зеркале. Комната вся видна – кровать, угол стола, книжные полки, цветок на подоконнике… А меня нет. Вообще нет. Сбросил я плащ – и сразу проявился в зеркале. Вот он я, стою с отвисшей челюстью и линялой тряпкой в руках. Я в панике бросил накидку на пол и убежал на кухню. Глотнул кефира холодного, бутылку приложил к виску, чтобы унять бешеный пульс. Потом вернулся в комнату, взял эту тетрадку и начал писать, чтобы привести мысли в порядок. Но самое главное написать страшно…

Это что же получается…

Плащ-невидимка?

Вот пишу эти слова, и руки дрожат. Нужно попробовать снова, но не могу заставить себя прикоснуться к накидке. Убеждаю себя, что, скорее всего, ничего не произойдет, мне просто померещилось.

Но что, если я опять исчезну?

Не может быть, чтобы плащ-невидимка существовал в реальности, ведь правда?

Неужели я схожу с ума?

Сегодня утром, на свежую голову, я решился. Нужно просто набросить плащ на плечи, подойти к зеркалу и увидеть свое отражение. Так я и сделал. И опять исчез. Не видно ни меня, ни проклятой накидки – только комната. Второй раз выглядело уже не так страшно, но я задумался: а что если это просто обман зрения? Я поверил в невидимость и потому мозг не воспринимает мое отражение. Бредит, вот и глазам команду дает: не фиксировать.

Я решил проверить на ком-нибудь еще. Как был, в одних трусах и в накидке, вышел на лестницу. Спустился до второго этажа, повстречал старушку. Поздоровался. Видели бы вы, как она отпрыгнула! Будто молодая газель. Кошелку уронила, свекла с длинным кривым хвостом поскакала по ступенькам вниз, напоминая огромную крысу. Бабка озиралась по сторонам, крестилась истово, приговаривала: «Свят, свят, свят!» Испугалась. Значит, не видела меня. Но эта старуха – слепая, как крот. Не самый лучший кандидат для проверки.

Я вышел из подъезда, сразу замерз – вся эта невидимость ничуть не защищает от холода. Ну, что делать, придется потерпеть. У соседнего подъезда курили хулиганы. Вроде все местные, примелькавшиеся, но один – рыжий, долговязый, – не с нашего района. Слепил снежок, прицелился и метнул прямо в ржавые вихры.

– Эй! Сука… Кто это сделал? – заорал пацан, оглядываясь по сторонам.

Остальные тоже заозирались. Все она хотя бы раз посмотрели прямо на меня, но не увидели. Значит, эта накидка и вправду скрывает хозяина от посторонних глаз.

Я вернулся в квартиру и спрятал плащ под кровать, чтобы родители, ненароком, не наткнулись. Весь день шерстил интернет, в поисках хоть каких-то упоминаний плаща-невидимки. Ничего, кроме сказочек и бреда параноиков. Но ведь эта штука реально существует. Надо придумать, как применить накидку себе на пользу.

2 марта

События вчерашнего вечера кажутся мне кошмарным сном, но все же я запишу, пока они свежи в памяти.

Часов в шесть позвонила Агата, мы с ней собирались покататься на коньках в парке. Отказалась, сказала, что голова болит. Я сразу не поверил. Какое-то мерзкое подозрение не давало мне покоя, подзуживало проследить за любимой девушкой. Это не составит труда, если надеть плащ-невидимку. А живет Агата в соседнем доме, тут идти-то всего ничего.

Но я все еще не был уверен в ее вероломстве. Взял бинокль прадеда, который так и не купил никто. Сел у окна. Заглянуть в квартиру Агаты не получилось бы, ее окна выходят на противоположную сторону. Зато подъезд – как на ладони. А возле подъезда ошивается тот самый рыжий хулиган, ушибленный снежком. Я малость позлорадствовал, разглядев шишку у него на виске. Хороший бинокль у прадеда был, может не стоит такой продавать? Пригодится. Отлично увеличивает. Каждый прыщ на наглой морде виден. Я следил за рыжим еще минут десять. Потом на крыльце подъезда появилась Агата, позволила долговязому поцеловать себя в щечку и они пошли в сторону парка.

Я расстроился, но ненадолго. Вскоре во мне вскипела волна бешеной ярости, захотелось догнать их и надавать этому парню пинков, а предательницу оттаскать за волосы. Я быстро оделся, схватил плащ и выбежал из квартиры. Спускаясь по лестнице, я огляделся – никого нет, – и набросил плащ. На улицу вышел уже невидимым и побежал догонять Агату с ее ухажером.