Джон остался на кухне, пребывая в своих мыслях.

Тем временем Сэм шагал, не смотря по сторонам; ему навстречу вышел Джек, которого Винчестер не заметил и довольно сильно толкнул плечом.

— Джек, прости! — воскликнул остановившийся и обернувшийся Сэм. — Я правда не хотел, извини!

— Да ничего страшного, — по-доброму улыбнулся нефилим, потирая ушибленное плечо. — А что случилось? Я слышал крики, но Чарли попросила помочь ей с подсчетом недостающих деталей, поэтому я не смог прийти.

— Уже все нормально, Джек, не волнуйся.

— Я слышал, что кричал ты и твой отец. А потом к вам присоединился Дин. Если я правильно помню, ваш отец плохо относится ко мне, Кроули, Касу и другим. Он ругался из-за меня? Я опять что-то сделал не так? — взволнованным и грустным голосом спросил нефилим.

— Конечно нет, Джек, ты что! Он ругался не из-за тебя. А даже если бы он спорил с нами из-за тебя, то нет смысла слушать его бред. Что ты монстр, дьявольское отродье и т.д. Плевать, каким он видит тебя, главное то, каким мы видим тебя, Джек!

— Спасибо, — сказал немного повеселевший нефилим, — я рад слышать, что вы не считаете меня монстром. Но из-за чего вы все-таки кричали?

— Когда вы все поели и вышли из кухни, ко мне подошел Гейб, чтобы помочь помыть посуду, — начал Сэм, — и, когда мы закончили, я… кхм, я поцеловал Гейба, — не заметив никакого изменения эмоций на лице нефилима, охотник продолжил: — А потом на кухню зашел отец, чтобы забрать кружку с кофе, которую он забыл, и заметил меня и Гейба.

— Так из-за чего вы кричали? — непонимающе спросил Джек.

— Отец увидел, что я и Габриэль целуемся, — повторил Сэм.

— И что? — все еще не понимая, спросил Джек.

— Отец считает, что это неправильно и омерзительно.

— Неправильно и омерзительно что? То, что ты кого-то любишь?

— То, что я люблю парня, а не девушку, — ответил Сэм.

— Эм-м… — Джек впал в небольшой ступор. — А есть какая-то разница?

— Мужчина должен любить женщину. Это правильно и естественно. Так считает мой отец.

— Подожди, Сэм. Но люди же обычно любят не за внешность? Я имею в виду, что важен и характер человека, и его манера поведения, и т.д. Я прав?

— Да, но это не мнение моего отца. Он никогда не примет меня таким!

— Каким? — спросил Джек. — Любящим кого-то? Ты любишь Габриэля только за то, как он выглядит?

— Не совсем. Мне очень нравится его внешний вид, но также мне нравится его характер, его тупые шутки, его поведение, любовь к мороженому и сладостям… и много чего еще.

— Значит, если бы он был в женском теле, ты бы все равно влюбился в Гейба?

— Наверное. Я не знаю.

— Твой отец должен понять, что, во-первых, ты любишь не просто тело парня, ты любишь его самого. И его характер, и поведение, и причуды. А во-вторых, Габриэль — вообще архангел, который не имеет пола. Он может занять женскую оболочку и все. Но сам он не изменится.

— Я с тобой полностью согласен, но как объяснить это отцу? — в отчаянии спросил Сэм?

— Это мое мнение, и ты можешь с ним не согласиться, но, если Джон не примет тебя таким, какой ты есть, значит — он не твой отец. Просто Люцифер не принял меня. Он хотел, чтобы я был его источником силы, не более. Но, какие бы плохие поступки я ни совершал, как бы я себя ни вел, Кастиэль всегда поддерживал меня. Он мой настоящий отец. Ведь семья…

— Общей кровью не заканчивается… — закончил Сэм. — Я думаю, что ты прав, Джек. Бобби стал для меня отцом. Дин мне не отец, он мой брат, но он тоже отчасти стал моим отцом. Спасибо, Джек, мне стало намного легче!

— Я всегда рад помочь! Ладно, я пойду и проверю, как там Гейб, ему, наверное, тоже больно и обидно? Джон кричал на него?

— Не совсем. Но ему тоже досталось. Он просто взял и ушел из бункера на улицу, — расстроенно произнес Винчестер.

— Тогда я схожу и посмотрю, в порядке ли он. Много чего пошатнуло его состояние за последнюю неделю, — с этими словами Джек пошел дальше по коридору, направляясь в сторону выхода из бункера.

Сэм, удивлённо смотрящий ему вслед, смог пробормотать лишь:

— Как же быстро он вырос… — после чего охотник продолжил путь до своей комнаты.

***

Джон Винчестер сидел на кухне еще минут десять, после того как из нее вышел Сэм, и тихо попивал свой кофе, продолжая размышлять о своих словах и словах Сэма и Дина, сказанных во время ссоры. Допив, Винчестер оставил грязную кружку в раковине и побрел в свою комнату.

По пути он встретил Джека, который шел в противоположном направлении. Когда они почти поравнялись, нефилим посмотрел на Джона странным взглядом, смысл которого Винчестер не смог разобрать. Однако было понятно, что в этом взгляде, помимо всего прочего, была небольшая печаль, капля злости и частичка волнения. Задержав на секунду свой взор на охотнике, Джек отвернулся и продолжил свой путь. Джон лишь неприязненно посмотрел ему вслед, после чего он побрел дальше в свою комнату.

Заходя в помещение, охотник споткнулся о сумку, что стояла на полу рядом с дверью. Это была та самая сумка, которую Джон не видел уже много лет, лишь недавно найдя ее целой в поле, на котором он возродился. Охотник вспомнил, что так ни разу и не открыл ее, и поэтому даже не знал, что находится внутри.

Любопытство быстро заполнило мозг Джона, поэтому он поднял сумку и подошел к кровати, после чего опустился на нее вместе со своей ношей.

Сначала Винчестер решил осмотреть вещь со всех сторон. На ней были лишь небольшие потертости, но от былых дырок и глубоких царапин не осталось и следа, что до сих пор озадачивало охотника. Но сейчас Джон решил не обращать на это внимания и начал расстегивать сумку.

Внутри нее обнаружились… свертки — что-то, завернутое в газету, бумагу, листовки и обклеенное скотчем. Таких свертков было много. Также внутри лежали конверты, которым, судя по внешнему виду,

явно было больше одного десятилетия.

Отойдя от мимолетного ступора (Джон ожидал найти в сумке что угодно, даже мертвых мышей, но только не неизвестные свертки), охотник решил открыть первый конверт. В нем была самодельная рождественская открытка, подписанная Сэмом:

«Пап,

Я знаю, что ты не любишь отмечать праздники, ведь у тебя нет на это времени, но я все равно решил сделать тебе хотя бы открытку.

Я хочу сказать тебе спасибо за то малое время, которое ты проводишь со мной и Дином. Мне грустно из-за того, что ты постоянно проводишь время на охотах, но я понимаю, что ты действуешь во благо людям. Поэтому я благодарен хотя бы за то, что ты находишь на нас время.

Я люблю тебя, отец, и я знаю, что Дин никогда этого не показывает, но он тоже любит тебя и, как и я, с нетерпением ждет каждого твоего возвращения.

Я хочу, чтобы ты был счастлив, поэтому желаю тебе здоровья и сил, чтобы тебя как можно меньше ранили на охотах.

С рождеством, пап!

Сэм»

Глаза Винчестера становились мокрее с каждой прочитанной строчкой.

Почему он раньше не замечал, что он настолько плохой отец? Почему он не пытался уделить детям хотя бы на час больше времени каждый свободный день? Неужели он настолько был плохим отцом, что пропустил момент, когда его сыновья перестали испытывать к нему чувство любви? Да, Дин всегда хорошо общался с Джоном, но испытывал ли он настоящую любовь к отцу, или это было лишь уважение, как у солдата? Ведь Винчестер и правда пытался сделать из своих детей солдат, беспрекословно подчиняющихся его приказам. Как он мог быть таким плохим человеком?

Спустя несколько минут раздумий Джон решил открыть следующий конверт. За ним последовал третий, четвёртый, пятый… Всего их оказалось около тридцати, и все, в основном, были от Сэма, но где-то три — от Дина. Во всех них оказались открытки. Были и к Рождеству, и ко Дню Рождения Джона, и к другим праздникам. Но смысл всех открыток был одинаковым: Дин и Сэм пытались показать отцу через письма, насколько сильно они нуждаются в его обществе и поддержке. Но с каждым последующим конвертом (Винчестер расположил их по датам и начал читать их с самого первого) теплых слов становилось все меньше, как и надежды. И в последних двух письмах (оба написаны ко Дню Рождения Джона, и одно из них от Дина) был одинаковый текст, отличающийся лишь подписью: