— У тебя сейчас… ты с кем-то…
Женя лишь отрицательно помотал головой:
— Нет… я… не смог тебя забыть… ты… единственный, кому я позволил бы так к себе прикасаться.
Олег шумно сглотнул, в его глазах вспыхнуло самое настоящее тёмное желание. Именно этот взгляд стал для Жени ответом, именно он стал для Жени вердиктом, тем самым которого он ждал так невыносимо долго.
***
Кто бы мог подумать, что этим вечером Женя всё-таки явится в аптечный пункт, но совсем не за таблетками от головной боли. Обхватив тёплую ладонь Олега, он потянул его ко входу в лифт. Пока добирались до нужного этажа, кидали друг на друга жадные взгляды, большего позволить себе не могли, ведь в лифте, помимо них двоих, была ещё одна пожилая дама. Женя исподтишка разглядывал его кожаную куртку, короткие светло-русые волосы, знакомый профиль лица, плотно сомкнутые тонкие губы и понимал, что до дрожи в руках хотелось оказаться в его крепких объятиях прямо сейчас.
И вот они, наконец, одни, в полутёмном номере, вдвоём. Нетерпеливо срывают друг с друга одежду, молча, без лишних слов, без лишних вопросов, слишком много времени они потеряли, чтобы тратить его вновь. Женю знобит, но вовсе не от холода, а от предвкушения. Он утопает в его жадных ласках, пребывая в состоянии полнейшей эйфории. Руки, сжимающие плечи, потемневший взгляд серых глаз и запах его тела буквально сводили с ума.
Женя лежит на кровати и не может отвести взгляда от склонившегося над ним Олега. Ему до сих пор не верилось, что это всё происходит на самом деле. Руки Олега трясутся и не слушаются его, когда он пытается справиться с пуговицами на рубашке Жени. Терпение кончается, пуговицы трещат одна за другой и отскакивают, теряясь на кровати. Плевать!
Рубашка полетела к чертям, брюки туда же. Олег замирает в нерешительности, уставившись на татуировку. Его палец скользит по контуру чёрного крыла, он порывисто вскидывает голову, с улыбкой смотря прямо ему в глаза:
— Ты всё-таки сделал её…
Женя лишь молча кивает головой, не в силах оторвать взгляд от Олега, тот склоняет свою голову к его груди и ведёт горячим языком по чёрному изображению ворона, светлые волосы приятно щекочут его кожу, посылая дрожь по всему телу.
Ничего, кроме них двоих, сейчас не имело значение, только крепкие руки, сжимающие его тело, только мягкие и жадные губы, целующие его разгорячённое лицо, только омут серых глаз и жаркий язык, воспламеняющий своими нетерпеливыми движениями самые сладостные фантазии.
Было ли Жене страшно во время процесса растяжки? Да, пожалуй, страх был, но он постарался расслабиться, полностью доверившись Олегу, полностью отдавшись ему.
Он ощутил сладостный трепет в груди, когда понял по неторопливым и неуверенным движениям рук, что Олег тоже волнуется, боится сделать что-то не так. Это могло обозначать лишь одно — Женя его первый и единственный парень. И ему до безумия хотелось, чтобы так оставалось всегда.
Кожа его бледных ног контрастировала со смуглыми плечами Олега, и Женя любовался этим контрастом, не в силах оторвать взгляд от склонившейся над ним фигуры.
Он медленно проникал в него, стараясь делать это постепенно и аккуратно. Женя хоть и постарался максимально расслабиться, но жгучей боли избежать не удалось. Он видел, как трудно Олегу сдерживаться, как он постоянно останавливается, чтобы не сорваться на более быстрый темп. Он то и дело прислонялся лбом или губами к бледной ноге Жени, лежащей на его плече, прикрыв глаза и шумно дыша, пытаясь немного успокоиться, затем вновь продолжал проникать, пока, наконец, не наполнил его собой. Это чувство наполненности сносило крышу, распаляло сильнее. Женя нетерпеливо подался вперёд, и Олег не в силах больше сдерживаться с глухим рыком сменил угол наклона и начал двигаться, принося с собой нечто потрясающее, нечто такое, отчего Женя не смог сдержать громкого стона. Олег продолжил двигаться, и вот уже наслаждение перекрыло боль, превратило её в упоительную сладостную пытку, подстёгивающую удовольствие.
Олег всё сильнее вжимал его в кровать, не сводя голодного взгляда, будто пытаясь насытиться. Их стоны и хриплое дыхание смешались в одну мелодию. Вскоре они уже и сами не смогли бы найти чёткую границу, всё будто бы смешалось в единый водоворот наслаждения, они будто бы стали единым целым. Движения ускорились, толчки стали жёстче, а проникновения глубже. Дыхание стало резким, срываясь с губ короткими рваными выдохами.
Женя был на краю, готовясь нырнуть в водоворот с головой. Услышанное собственное имя, произнесённое надтреснутым хриплым шёпотом, послужило толчком, подстёгивая наслаждение и превращая волну в оглушительное цунами. Он подаётся вперёд, не может сдержать громкого стона, чувствует, как его собственная горячая жидкость стекает с живота в постель.
Женя сейчас находится в состоянии полнейшей эйфории.
Не успевает даже отдышаться, как следом за этим ощущает последний мощный толчок, после которого Олег замирает внутри. Спазм, сладостный хриплый стон и он чувствует, как внутри него разливается чужая горячая жидкость, слегка щипая растянутые стенки.
Какой же это охренительный кайф — находиться в его объятиях, чувствовать на себе его тяжёлое шумное дыхание, ощущать его в себе и на себе, расслабленного от испытанного только что удовольствия.
Они замерли на какое-то время, оглушённые силой наслаждения, затем Олег укладывается рядом, тяжело дыша. Он не сводит глаз с лица Жени, придвигается ближе и прижимает его к себе, утыкаясь в чёрные волосы, что-то тихо шепчет и Женя понимает, что целиком и полностью принадлежит ему, всегда принадлежал.
***
Олег стоял лицом к окну, то и дело, поднося дымящуюся сигарету к губам, и делал глубокие затяжки. Полоска горизонта за окном постепенно светлела, возвещая о наступлении нового дня.
Олег сделал ещё одну затяжку, медленно выдыхая дым из лёгких. Позади на кровати мерно сопел Женя. Олег выкинул окурок в окно, закрыл его и повернулся к кровати, уставился на спящего Женю, на его разметавшиеся по подушке волосы, на прикрытые веки. Он любовался его бледной кожей, тонкими розовыми губами, а внутри что-то холодело, какая-то неясная мысль больно пульсировала в висках, не давая покоя. Олег оторвал взгляд от спящего и уселся на кровать, слегка продавливая её под своим весом, запустил ладонь в волосы, затем нервно провёл рукой по лицу, пытаясь ухватить за хвост эту раздражающую мысль, что не давала покоя, но она ускользала.
Позади послышался тихий шорох, Олег обернулся, взгляд вновь упал на спящего Женю, тот чуть повернул голову, но продолжал размеренно сопеть. Олег не мог оторвать взгляд от чуть приоткрытых губ, ему захотелось сейчас же лечь рядом и оказаться частью этого, легко прикоснуться к губам, ощутить их терпкий вкус, пробежаться поцелуями по шее и следам, оставленным на теле, из-за слишком собственнических прикосновений Олега.
Ему вдруг вспомнилось его ночное пробуждение, когда он ощутил невесомые прикосновения к себе и почувствовал Женин аромат. Его осторожные поцелуи окончательно прогнали сон, и Олег хрипло застонал, стискивая родное тело в объятиях. Что может вызвать наибольший трепет, как не любимый, восседающий на твоих бёдрах и покрывающий лицо и шею лёгкими поцелуями.
Спустя несколько минут Олег уже скользил внутри него, наслаждаясь тихими Жениными стонами, и аккуратно сжимал его твёрдый член. Удержаться от того, чтобы вновь быть с ним одним целым, невозможно. Это казалось безумием, сумасшествием, но он не мог иначе. Потому что за пять лет сильно изголодался по родному телу, и жажда эта была настолько сильной, что требовала откликнуться на трепетные прикосновения сию же минуту. Он неистово целовал, кусал, сминал бледную кожу, заставляя Женю дрожать. Оторвать взгляд от раскрасневшегося лица и чёрных растрёпанных волос невозможно. Он вбирал в себя каждый его стон, каждое движение, будто стараясь навсегда впечатать в память то, как Женя извивается под ним, льнёт к нему, распахивает свои голубые глаза от удовольствия. Волна наслаждения вновь уносит их далеко от действительности, заставляя забыть обо всём. Их тела звенели от удовольствия, они вновь лежат, тесно сплетённые друг с другом, в темноте номера, что уютно объяла их собой.
