Анекдоты с особой выразительностью и непосредственностью передают национальные особенности характера и духовного склада каждого народа, всю пестроту бытовых деталей и антуража. Они живо откликаются на самые злободневные и животрепещущие вопросы.

Известный советский фольклорист Борис Привалов говорил: «Тематические богатства анекдота беспредельны. Это вся жизнь народа».

Его слова понимаются лучше, если вспомним, как много значит в литературе анекдот. Не перечесть все произведения, в которых они встречаются в своём «чистом» или в переработанном виде. Это – «Тысяча и одна ночь», «Калила и Димна», «Мудрость вымысла» Сулхан-Саба Орбелиани, «Барон Мюнхгаузен» Рудольф Эрих Распе и других авторов, «Повесть о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва, «Декамерон» Боккачио, «Гептамерон» Маргариты Наваррской, «Пантагрюэль и Гаргантюа» Франсуа Рабле, «Дон Кихот» Сервантеса, «Весёлый мудрец» Бориса Привалова, а также огромного сонма прочих произведений.

Кем, если не беллетризованными анекдотами, являются современные юморески многих писателей? В этом жанре работают многие современные мастера весёлого цеха, в том числе и автор данных строк.

Высоко ценим анекдот многими классиками мировой литературы. К примеру, Проспер Мериме как-то заметил: «В истории я люблю только анекдоты».

Карел Чапек сказал: «Я читаю их (анекдоты) с особым удовольствием».

Несколько работ о анекдоте написал М. Горький, любивший и высоко ценивший шутку.

Анекдоты мы встречаем даже у таких серьёзных писателей, как Плутарх, Светоний, Цицерон и других.

Анекдоты использовались писателями всех времён и народов. Их циклы служили основой для создания больших повестей и романов. Вам, конечно же, известно, что Шарль де Костер писал своего Тиля Уленшпигеля, черпая из богатейших залежей народного юмора.

Тоже самое делал в своей работе наш Леонид Соловьёв, создавший самобытный и колоритный роман «Повесть о Ходже Насреддине», лучший из всех написанных об этом супермене остряков.

Интересна история появления на свет барона Мюнхаузена. Его имя принадлежит историческому лицу – Мюнхгаузену (обратите внимание на небольшую разницу реального человека и литературного персонажа), который отличался, мягко говоря, хвастливостью и часто, принимая гостей, живописал о своих необыкновенных подвигах. Кто-то, чьё имя осталось известным, записал его байки, приукрасил, чтобы подчеркнуть хвастливость барона, и издал в виде сборника, состоящего из восемнадцати рассказов. На них обратил внимание немец Рудольф Эрих Распе, который жил в то время в Англии, хотя родился и вырос в Германии. Эрих Распе перевёл эти рассказы на английский язык, но не механически: он связал все эти истории в одно целое и написал ряд новых анекдотов, доведя их общее число до двадцати семи. Эту книгу Эрих Распе раздал анонимно, видимо, «стыдясь» этого пустячка, который, кстати, пережил все остальные произведения писателя.

Год спустя произошёл редчайший в литературе случай – произведение национальной литературы вернулось на родную почву в переводе с другого языка. Возвратил – репатриировал – Мюнхаузена в Германию Готфрид Август Бюргер. Воспользовавшись английским изданием, он существенно трансформировал образ «самого честного человека на Земле». Специально для этой книги Готфрид Бюргер написал ещё семь историй.

Так что у барона Мюнхаузена аж четыре папаши: реальный барон Мюнхгаузен, неизвестный слушатель его рассказов, который опубликовал их, а также – Эрих Распе и Готфрид Бюргер. И всё же, несмотря на это, творцом этой книги в весьма большой степени можно считать народ, ибо большинство этих историй ходили в виде анекдотов задолго до рождения даже реального барона Мюнхгаузена, не говоря о прочих. Сие не удивительно, ведь именно народ «большой специалист по созданию шедевров», как метко подметил Алексей Толстой.

По большому счёту рассказы О’Генри – пространные беллетризованные анекдоты, на что указывают типичные концовки: неожиданные, часто парадоксальные, вызывающие смех или иные чувства.

Многих смутит, что рассказы О’Генри по объёму намного больше, тогда как анекдоты всегда предельно коротки, лаконичны. Но чуть ли не любой анекдот можно увеличить в объёме в разы, это способен чуть ли не каждый человек даже со скромными литературными достоинствами.

(Не раз я утверждал в разговорах со знакомыми писателями, что многие анекдоты можно развернуть в большой рассказ или даже повесть. Мне не верили, и однажды я решил это доказать: написал в присест несколько глаз, взяв за основу один кратенький анекдот. Не очень умный поступок, я замысел бросил, писать дальше не стал: да, я мог написать небольшую повесть по анекдоту, но зачем, смысл? Только для того, чтобы доказать свои слова? Не слишком умно!»

Признаюсь, что пару рассказов – именно по сюжетам анекдотов – я всё же написал. И один считаю весьма удачным, это – «Охота на зюзюку». Он неоднократно печатался, порой читатели узнавали анекдот, о чём мне сообщали…

Могу заметить, что нередко писал рассказы по своим оригинальным сюжетам с гораздо меньшим трудом. Тут же вместо анекдота в десяток строк был написан рассказ в четыре с лишком страниц стандартного печатного текста. В анекдоте охотились на медведю, а я героя-астронавта столкнул со страшной зюзюкой, обитающей на далёкой планете в космосе. Как получилось – судите сами, рассказ включён в данный сборник…)

«По сочным лугам анекдотов можно прогуливаться до бесконечности», – написал Карел Чапек. Поэтому на этом я остановлюсь. Справедливо сказано: «Слово – серебро, а молчание – золото… сомнительной пробы».

Несомненно одно, именно простенький анекдот, коротенький рассказик с неожиданной, оглушающей концовкой, следует называть прапрапра… дедушкой литературы. И глядя на него и зная шедевры золотого фонда мировой литературы, никак не подумаешь, что именно он породил столь могучих и разнообразных внуков.

Анекдот – это живое ископаемое наших дней. Он здравствует по сей день и не думает умирать. Вне всяких сомнений анекдот будет жить вечно, ибо он самая народная часть творчества всех без исключения народов и может иссякнуть только вместе с ними.

Во всех нас живёт необъяснимая тяга к юмору, улыбке, смеху. Потому буквально у каждого народа имеется свой любимый весёлый герой: острослов, шутник, насмешник, неунывающий балагур, враг творящих зло и несправедливость, защитник правды и обиженных.

Это – русские (великороссы) Иванушка-дурачок и шут Балакирёв, озорной белорусский мужик Нестерко, индус Бирбала, арабы Джуха и Бахлул, турок Бекри Мустафа, казахи безбородый Алдар-Косе и Жиренше, узбеки Мирали и Майсара (между прочим, последняя – один из немногих женских образов в этой специфической сфере), таджик Мушфики, карел Кумоха, язвительный туркмен Кемине, уморительный дуэт молдаван Тындале и Пэкале, каракалпак Омирбек, немец Тиль Уленшпигель, бурят Будамшу, болгарин хитрый Пётр…

Всех не перечесть!

Но во всём мире, от Индийского океана до Карского моря, от Гренландии до Камчатки нет более известного персонажа юмороносного фольклора, чем прославленный Ходжа Насреддин. Он выделяется в сонме весёлых героев словно этакий суперменом на фоне обычных людей, настолько монументальна эта впечатляющая фигура, созданная совместными усилиями многих восточных народов, народностей и племён. Судя по обилию остряков, шутников и балагуров, Восток – дело весёлое…

Кстати, 1996 год был объявлен ЮНЕСКО годом Ходжи Насреддина. В различных странах ставились памятники ему и его неизменному спутнику ослику. Сложно представить кого-то, кроме Ходжи Насреддина, кто мог бы выглядеть уместно в такой композиции.

За право называться родиной великого Гомера спорили семь городов Греции. Но этот гениальный слепец скромно отошёл бы в сторону, узнав, сколько городов претендуют на Ходжу Насреддина – султана всех острословов, шейха насмешников, эмира балагуров, бека весельчаков, хана шутников, шаха проказников и падишаха хитрецов. Куда там города – многие народы считают его своим, и с немалым на то основанием! Спроси араба, какой национальности Ходжа Насреддин, и он ответит – араб, турка – турок, иранца – иранец, таджика – таджик, туркмена – туркмен, азербайджанца – азербайджанец, татарина – татарин, узбека – узбек…