***

Услышав доносившиеся сверху из открытого окна стоны и вздохи Джой Мари, Джон поднял голову и стиснул кулаки. Перед ним возникла картина:

Джой Мари под этим французом, и он овладевает ее телом.

От этой мысли ему становилось плохо. Но он не сделал ничего, чтобы остановить происходящее в спальне. Джой Мари - не его, и никогда не будет ему принадлежать. Джон не мог ни защитить ее, ни даже чем-нибудь помочь. Он не мог даже к ней прикоснуться, потому что он - человек Густава Доминика и телом, и душой.

Джой Мари была счастлива. Но только потому, что не знала, какое будущее ждет ее. Джон же видел их раньше, женщин, которых Густав превращал в рабынь, используя свой кристалл, свое очарование и тело. Они влюблялись в него, но француз не любил никого и никому не давал никаких обещаний. В конце концов он всегда их бросал.

Джона это не касалось, но он видел, что Густав может заполучить любую женщину и быть с ней до тех пор, пока она ему не надоест.

Прежде это Джона не волновало. Но те женщины не были похожи на Джой Мари. Они сами были не без греха, не страдали, потеряв любимого мужа, и не были одиноки. У Джона тоже было жестокое сердце. Но Джой Мари запала ему в душу, чего не было с ним уже очень давно, а может быть, даже никогда.

Любовь была ему не нужна, и он не любил Джой Мари. Но чувствовал ответственность, волновался за нее. Это было предательством по отношению к Густаву. Джон разрывался между ними, но пока ничего не делал. Джой Мари счастлива, Густав доволен. От него требовалось лишь их охранять, а это он умел делать хорошо.

Крики Джой Мари стали громче, и Джон отошел подальше, стараясь думать о чем-нибудь другом. С Дрэйком Дэлтоном могут быть проблемы. Да и с Селеной Морган, наверное, тоже. А этого допустить нельзя. До отплытия на Мартинику оставалось совсем немного времени, и ничто не должно сорвать планы. На острове все будет хорошо. Возможно, Густав даже женится на Джой Мари и сделает ее хозяйкой своего особняка. Тогда Джон сможет любоваться ею всегда. От этой мысли ему сделалось грустно.

Когда стоны Джой Мари стали особенно громкими, у Джона на лбу появилась испарина, и он уже не мог не думать о том, как это прекрасно - владеть ею. Ему, а не Густаву. Он обругал себя за крамольные мысли.

Густав спас ему жизнь. Это случилось в Англии, в таверне ливерпульских доков. Всю жизнь, напиваясь, он устраивал скандалы. Густав ему помог: одного уложил пулей, а остальные разбежались. Джон был не дурак, и когда Густав предложил ему работу, он, конечно же, согласился.

Он обязан Густаву жизнью. И даже большим.

Свое он отплавал, потерял левую руку, а потом чуть не расстался с жизнью от начавшейся лихорадки. В доках работы для него не было. Он пытался доказать, что все еще человек, но вскоре понял: ему суждено доживать остаток дней с протянутой рукой или, в лучшем случае, перебиваться случайными заработками. Не мог он вернуться и домой в Денмарк и предстать перед родственниками и друзьями калекой, которого будут постоянно жалеть, стать им обузой.

И он клял свою гордыню.

Теперь он был человеком Густава Доминика. Регулярно ел, спал на чистых простынях. У него были деньги, на которые, когда захочется, он мог выпить или найти женщину. Единственное, что от него требовалось, - охранять француза. С этой работой он справлялся хорошо и был спокоен до тех пор, пока Густав не привез в Новый Орлеан Джой Мари. С этого момента Джон не находил себе места.

Теперь он думал лишь о том, как бы ее обнять. Да не только обнять, черт возьми! Думать об этом было глупо, даже опасно, но это не имело значения. Он отчаянно ее хотел, даже не подозревал раньше, что его может охватить такая страсть.

А Густав теперь казался ему лишь.., обольстителем, разрушителем, пожирателем женщин.

Надежды не было. Джой Мари никогда не согласится быть с калекой, с человеком, не способным обеспечить ей тот уровень жизни, который она заслуживала. С человеком, который не может даже привести ее в свой дом, где и так тесно от многочисленной родни.

Да. Меньше всего на свете Джой Мари был нужен однорукий Джон Дэйн.

Глава 5

- Эта работа требует точности, правда? Роза крошила высушенные листья в маленький красный бархатный мешочек.

- Да!

Селена мельком взглянула на рабочий стол.

Все ее внимание было приковано к входной двери. - Ты договорилась пойти на ленч с невесткой Дрэйка Дэлтона, чтобы спасти наш бизнес? - Роза добавила в мешочек измельченный фиалковый корень. Ее голос звучал скептически.

- Дрэйк попросил меня помочь.

- Селена, ты ничего о них не знаешь. Я думала, ты просто хочешь проверить на нем любовное снадобье, а потом его забудешь. Если ты влезешь в эту историю, то забыть его тебе будет непросто.

- Никуда я не влезу.

Роза подняла на Селену глаза.

- Но ведь ты собираешься на ленч с Джой Мари Дэлтон?

Селена встала, прошла по комнате и снова повернулась к Розе.

- Дрэйк беспокоился о Джой Мари и попросил меня поговорить с ней. Так что...

- Он ее любит?

- Не знаю.

- Это важно.

- Я понимаю. - Селена рассеянно наматывала на палец длинную зеленую ленту. - И все же, чем больше я узнаю о прошлом Дрэйка, тем лучше. Джой Мари может рассказать мне намного больше, чем сам Дрэйк. Ведь происходит что-то странное.

- Что ты имеешь в виду?

- Во-первых, Дрэйк сказал, что Густав не дает ему встретиться с Джой Мари. Во-вторых, почему вдруг Густав Доминик сделал ее своей ассистенткой? И в-третьих, почему Дрэйк так о ней беспокоится?

- Понятно. Твое доброе сердце неспокойно, тебе кажется, что она попала в беду.

- Ты считаешь, я вмешиваюсь не в свое дело? Роза покачала головой и улыбнулась.

- Ты всю жизнь помогаешь людям, Селена. И я сомневаюсь, что ты вот так сразу остановишься.

- Я действительно беспокоюсь за нее. - Селена бросила ленту. - Ты ведь не ходила на сеанс.

- Ты думаешь, Доминик очень способный?

- Нет, но похоже, он - неплохой гипнотизер. Сеанс же по-моему - сплошная мистификация. Дрэйк тоже так считает.

- Но, сходив на этот сеанс, ты ни на шаг не продвинулась в поисках наших друзей?

- Нет. Но я не сдаюсь.

- Я тоже. И Альфред расспрашивает кого только можно.