Брат Демьян, не отрывая взгляда от элиты, вытащил из чехла на поясе фляжку с живчиком и, отвинтив пробку, с жадностью присосался к горлышку. Живительная влага пролилась внутрь организма, насыщая его столь необходимой энергией. Святой отец от удовольствия закрыл глаза и на некоторое время потерял контакт с элитой, но и этих секунд оказалось достаточно. Тварь вздрогнула, тряхнула уродливой и грозной башкой и, опустив её вниз, с удивлением посмотрела на вкусную еду. Наклонившись, сгребла когтистой лапой тщедушное тело. На короткое время промежность открылась больше. Выглянувший из-за укрытия брат Силантий, с трубой на плече, прицелился через диоптрический прицел и выстрелил. Облегчённую снизу костяную броню кумулятивный заряд легко пробил. Оказавшись в замкнутом пространстве, защищённом снаружи мощной костной бронёй, выжег все внутренние органы элиты. В момент попадания в тварь ракеты, её лапа сжалась и раздавила, словно тюбик с кетчупом, тело брата Демьяна. Во все стороны брызнули окровавленные сгустки. Агонизирующая элита, подавшись вперёд, грохнулась мордой вниз, заставив от удара содрогнуться землю асфальт и землю.

Отбросив в сторону одноразовую трубу огнемёта, брат Силантий бросился к шевелящейся на земле туше. Болтающееся за спиной противотанковое ружьё, служившее ему за снайперскую винтовку, колотило его по спине и по рюкзаку. Подбежав к лежавшей и периодически вздрагивающей элите, цепляясь когтями за броневые щитки и костяные толстые шипы, быстро вскарабкался по её спине.

«Хрен знает, какая у неё регенерация и как быстро сможет восстановить свои внутренние органы…».

Приподняв тяжёлую броневую пластину, прикрывающий споровый мешок, проткнул его лезвием мачете, заменившим квазу кинжал. Тело поверженной твари конвульсивно дёрнулось. Да так сильно, что если бы брат Силантий вовремя не уцепился за шип, то кувыркнулся бы вниз, как нечего делать. Но даже если бы и навернулся с большой высоты, оно того бы стоило. Красавчик, он же брат Силантий, никогда не был так счастлив и горд, как именно сейчас. Как же он желал, чтобы язвительная бывшая костюмерша в этот момент оказалась рядом и увидела, что он умертвил элиту.

– Ну, что же… Святой отец выполнил свою миссию на все сто процентов! Спасибо великому Стиксу за такой подгон!

Какое счастье распороть споровый мешок и стать богаче на полторы сотни споранов, пятьдесят три горошины и четыре жемчужины – три чёрные и одну красную, и, конечно, на большой комок нитей янтаря.

«Теперь можно и банд…. секту создавать…»

– Уважаемый, будь так добр! Угости страждущего волшебным чифирком, что во фляжке на поясе, – раздался за спиной брата Силантия сипловатый голос.

– Ох, ты… – воскликнул тот же голос, когда стоявший к нему задом большой мужик в камуфляже и с… противотанковым ружьём на плече, внезапно исчез. Вот только что был, какое-то мгновение назад, и его уже нет. Обладатель сиплого голоса, мужчина худощавого телосложения, весь синий от уголовных татуировок, растерянно вертел коротко стриженой головой, не понимая, куда подевался человек-гора. Первая проскочившая мысль у сиплого, когда он увидел его – пристрелить человека-гору и забрать спасительный напиток и остальное барахло. Но здравый смысл подавил алчность. Ему позарез нужен тот, кто расскажет в каком дерьме оказался Ефим Белов, он же Мотыль и, самое главное, из чего сделан напиток, который его оживил…

Утро началось с полного беспредела. За стеной зала, взбесившиеся соседи визжали и орали, круша мебель и посуду. Собственная мать, урча, пыталась вцепиться ему в горло вставной челюстью, пока он бухой лежал на диване. Старая карга в этот раз достала его окончательно. Не выдержав, великовозрастный сын, без сожаления, свернул ей шею.

«Так тебе и надо!»

Пока мотал срок за квартирные кражи, она не прислала ни одной посылки. А когда Мотыль полгода назад освободился и вернулся домой, не очень-то и обрадовалась возвращению сына из отсидки. Пенсию принялась от него прятать, на бутылку дешёвого вина, несчастные рубли приходилось прямо вытряхивать из неё. Всё хотела участковому пожаловаться. Когда до Мотыля дошло, что он с бодуна натворил, обречённо вздохнул, поняв, что его снова отправят в хату, но только в этот раз надолго.

"Нужно напоследок, как следует оттянуться! Когда мне ещё доведётся?"

В поиске денег обшарил всю квартиру и в скрипучем, стареньком шкафу под стопкой постельного белья в комнате матери нашёл три тысячи рублей.

"А где она гробовые спрятала? Чёрт с ними. Завтра найду, а сейчас срочно нужно опохмелиться, башку ломит так, что нет сил терпеть».

Мотыля кроме того ещё и подташнивало, что с ним после пьянок никогда не случалось. То, что он не брюхатый, знал точно. Значит, та водка, которую брал на разлив в местной рыгаловке, оказалось палёной.

«Падлы конченые!» – охарактеризовал он хозяина и продавцов дешёвой рюмочной. Но то, что дело, совершенно не в палёной водке, он понял, когда вышел из подъезда во двор. По детской площадке и по дорожке вдоль подъездов метались люди, отбиваясь от таких же свихнувшихся, как и его мать. Брызги крови из прокушенных артерий, вопли, урчания, лишь малая часть апокалипсической картины. Раздавшаяся автоматная очередь его почему-то уже не удивила. Теперь стало понятно, что те звуки, что утром приглушённо доносились с улицы, не фейерверк и взрыв петард. Мотыль тогда ещё подумал, что за лохи с утра салюты пускают. Но то, что случилось сейчас, принял за белую горячку. Из арки, что вела в соседний двор, выбежал, худой как палка, парень. Хоть и одет по военному, но явно не вояка. Камуфляж, разгрузка с торчавшими из карманов магазинами, за спиной рюкзак и с чёрной банданой на голове. Оглянувшись, выпустил из укороченного калаша в кого-то невидимого короткую прицельную очередь и бегом в сторону Мотыля. А вот появился и преследователь…

– Матерь Божья! Свят, свят! – Ефим с утра сходил в туалет и только поэтому не обмочился и не навалил себе в штаны со страха. Двуногое некто или нечто в три прыжка нагнало своего обидчика и, взмахнув чудовищного вида и размера лапой, острым длинным когтем срезало несчастному голову. Тело, фонтанируя кровью, рухнуло на асфальт в пяти метрах от Мотыля и забилось в агонии. Он уже успел стремительно нырнуть обратно в подъезд и теперь наблюдал за происходящим через стеклянное окошко в двери. Автомат, звякнув, отлетел ближе к нему. Матовый металлический блеск оружия манил к себе. Но… Существо было наклонилось к обезглавленному трупу, но в этот момент, с дикими воплями, мимо пронеслись, слишком быстро для своего веса, две тучные обезумевшие женщины. Вместо того, чтобы затаиться, эти дуры мчались завывая, по двору вдоль дома. Монстр, а как ещё обозвать эту трёхметровую страхолюдину, с мощной зубастой пастью, с несуразно развитыми плечами и лапами, переплетёнными тугими жгутами мышц, переключил своё внимание на женщин. Против тощего парня, они, видимо, на его взгляд, выглядели куда аппетитнее. В мгновение нагнал женщин и сгрёб когтями ближайшую к нему. Сунул себе в разинутую пасть, словно кусок колбасы и, в три укуса, сожрал её. Не избежала той же участи и вторая женщина. Подкрепившись, тварь умчалась в соседний двор, по пути распугивая жителей, и без того одуревших от происходящего.

Идти в магазин за водкой, Ефиму, естественно, враз расхотелось, но и оставить валявшийся перед подъездом и манящий к себе блеском металла, автомат, он тоже не мог. Убедившись, что трёхметровая тварь удалилась, осторожно осмотрелся по сторонам. Его едва не вытошнило, когда к обезглавленному трупу приковыляла безумная тётка, вроде бы из соседнего подъезда. Опустилась на четвереньки и принялась, урча при этом, отрывать зубами кожу и мышцу с окровавленной шеи парня. Валявшуюся в стороне голову успешно обгладывал незнакомый Ефиму мужик. Повесив подобранный автомат себе за спину, Ефим сильным ударом ноги отбросил соседку, после чего подхватил труп парня под мышки и затянул того в подъезд. А затем на лестничную площадку, как раз там имелось удобное место за лифтовой шахтой возле мусоропровода. Обыскивая карманы убитого, почувствовал за спиной движение. Резко обернувшись, едва не упёрся в объёмный пивной живот соседа с первого этажа. Затаскивая труп, Ефим не обратил внимания на настежь раскрытую дверь в глубине лестничной площадки.