Один раз он пытался сбежать от неё. Выбежал в сад. Пронёсся по дорожке к ограде, за которую ему нельзя было выходить. И свободно вздохнул. Наконец-то! Тишина и покой! Вряд ли полтергейст может оказаться на улице. Но…

— Малфой, хорошая идея! — прозвучал неунывающий голосок рядом с ухом, разбивая все его надежды хотя бы на каплю спокойствия. — Пробежка тоже полезна. В Азкабане совсем плохо с движением!

— Мордред тебя раздери! — Драко раздражённо закатил глаза и вцепился в железные прутья ограды, чувствуя себя дома гораздо большей степени заключённым, чем в тюрьме, где он был никому не нужен. — Ты ещё и здесь меня достаёшь!

— Я, вообще-то, здесь живу… И в парке тоже могу находиться. — Грейнджер тронула призрачным пальчиком розу и красные лепестки плавно посыпались на дорожку.

Драко проследил это падение, внутренне ненавидя свою жизнь ещё сильнее.

— А ты не можешь… — начал он. — Не можешь просто испариться? Взорваться, лопнуть? Ты достала меня! Дай мне минуту отдыха! Ты и так со мной постоянно. Когда я сплю, ты рядом, когда моюсь — тоже. Когда читаю, ем, дышу! Даже, чёрт возьми, в туалете! Это самое ужасное, что могло случиться со мной!

— Я же помогаю тебе стать лучше! — она, кажется, искренне не понимала, что его так бесит.

Грейнджер обиженно нахмурилась и отвернулась.

— Я тебя просил об этом?! — истерил он. — Я и так был неплох! О Боги, верните меня обратно в Азкабан! Ненавижу!

Её этот выпад почему-то насмешил, она громко рассмеялась:

— Мне так нравится, что ты неравнодушен ко мне! — Грейнджер отлетела подальше, когда он кинул в неё Бомбарду: заклинание взорвалось в воздухе, не причинив никому вреда, и она задумчиво проговорила: — Так, пробежку надо включить в твой режим дня!

В ответ раздался раздражённый вопль.

***

Драко и не заметил, как пролетел первый ужаснейший месяц, заполненный под завязку разной фигнёй и делами, которые Грейнджер считала очень нужными. Под её неустанным руководством он начал делать зарядку по утрам, обливался холодной водой и ел только полезную пищу. Занимался по школьной программе седьмого курса, который пропустил. Она читала ему вслух книги, проводила нравоучительные беседы, заставляла играть на фортепиано. А ещё она изображала из себя психолога и требовала, чтобы он отвечал на её вопросы.

Поначалу эти моменты Драко не мог терпеть больше всего: не любил вспоминать прошлое. Но зато когда он говорил, она молчала. И слушала. И в конце концов он понял всю прелесть этих разговоров по душам. Он мог говорить всё, что вздумается. А Грейнджер боялась перебить, считая, что нашла к нему подход.

Ха-ха! Драко просто хотел ключ от винного погреба.

Несколько раз ему удалось получить своё пойло за хорошее поведение, но этого было мало. Он напивался и жутко жаждал женских ласк. Иногда ему снилось, что он занимается сексом. И всегда под ним была девка с тёмными кудрявыми волосами, и он так жадно трахал её во сне, что просыпался с каменным стояком. Чем обычно пугал свою надзирательницу, любительницу будить пораньше. В такие утра Драко был счастлив. Сдергивал одеяло и специально преувеличенно громко стонал, удовлетворяя себя рукой. Грейнджер после такого спектакля появлялась только после завтрака. Он мог спокойно поесть в тишине, а потом иронизировать и посмеиваться над её стыдливым румянцем весь день.

Можно сказать, он потихоньку привыкал к её компании, но никто не смог бы заменить ему живого человеческого тепла. Он надеялся, что Грейнджер это понимает своим полтергейским мозгом, и однажды не выдержал.

Шёл третий месяц его заключения в родном доме с вечно достающей Грейнджер. Они, как обычно, вечером сидели у камина на диванах. Бывшая гриффиндорка зависла над ним, чтобы полюбопытствовать, что он там пишет в своём пергаменте. А Драко вместо того, чтобы делать задание по рунам, рисовал голые женские задницы и груди. На рисунке они мерно и пошло тряслись туда-сюда.

— Мерлин, Малфой, что обозначают эти руны? — хихикнула она и тут же покраснела.

Она всегда краснела, когда дело касалось чего-то по её мнению недостойного, похотливого и скабрезного. Драко это вычислил быстро. И ему была немного удивительна такая яркая реакция неживой сущности на потребности живых.

— Слушай, Г… Гермиона… — он кинул перо и взмолился. — Ну, сжалься ты надо мной! Пять лет и ещё два месяца без женщины! Я так хочу потрогать мягкое тёплое тело! Хочу целовать сиськи! Хочу лапать задницу! Хочу вставить…

— Закрой свой грязный рот! — в ужасе заверещала она.

Драко фыркнул:

— Грейнджер, это же нормально, не будь ханжой. Ты что, девственница? Точно! — Теперь он был уверен в этом на сто процентов. — Ты даже не пробовала, а мне не даёшь! Собака ты, Грейнджер! На сене! Если бы ты была поживее, я бы тебе показал, как это кайфово! Трахаться!

Она взлетела в воздух и, перекрикивая его, громко запела:

— Я тебя не слушаю! Ля-ля-ля! Ничего не хочу знать!

— А я хочу, хочу! Чёрт побери! Ты дура! Я не подписывался на пожизненный целибат! — он закрыл лицо руками, тихо рыча, как голодный зверь.

— Ладно, не расстраивайся… — услышал он и вдруг ощутил, как её невесомая ладонь утешающе погладила по плечу. Да, точно — Грейнджер трогала его. Так и хотелось схватить её, повалить на рядом стоящий стол и показать, как это здорово заниматься сексом! Но это из области невозможного, она же грёбаный занудный полтергейст!

Драко всё же провел ладонью по её руке и ощутил под пальцами холодную, как лёд, кожу. И тут же отпрыгнул от неё на другой диван.

— Ааа, ужас! — воскликнул он, вытаращив глаза. — Ты… Я чувствую тебя! И ты холодная, как мертвец!

Малфой увидел, как её губа дрогнула, а в глазах сверкнули призрачные слёзы. Грейнджер глубоко вздохнула и обиженно насупилась:

— Ты забыл, что полтергейста можно ощутить, если он так захочет? И ты прав, Малфой, я не занималась этим никогда. Мне было двадцать, когда я умерла… То есть, зависла здесь с тобой. И я жалею, что отказывала Рону. Я хотела всё сделать правильно, только после свадьбы…

Малфой сморщил нос, но ему почему-то захотелось поддержать её.

— Считай, что тебе повезло, — проговорил он, наблюдая за тем, как она грустно накручивает на палец кудрявый локон. — Говорят, что люди занимаются сексом так же, как и едят. А жрал твой Уизел с остервенением свиньи, всё без разбора, не думая об удовольствии. А я, — он поиграл бровями. — Я всегда думаю об удовольствии, и когда ем, и когда трахаюсь, и о своём и о её…

Малфой мечтательно вздохнул, вспоминая, как это, когда девушка кончает от его ласк, и ухмыльнулся. Мерлин, дайте только возможность, он не слезет со своей партнёрши, пока она не будет вымотана десятками оргазмов.

— Да хватит тебе! Рон хороший! — перебила его сладкие развратные мысли Грейнджер.

— И где этот хороший Рон? — буркнул Драко недовольно.

Полтергейст задумалась. И пожала плечами.

— Ну, я уже года три так зависаю. Не будет же он рядом со мной жить в твоём доме!

— Да упаси Мерлин! — замахал руками Малфой. — Я видел его, он охранник в Азкабане. Такой толстый, что еле пролазит в двери. Если бы я решил сбежать, он бы упал в коридоре и забаррикадировал ход остальным.

Он рассмеялся своей шутке. Грейнджер хихикнула вместе с ним, но через миг приняла серьёзный вид:

— Хватит смеяться над моим другом! Полнота у него в маму! Он всё равно хороший человек, не то что ты!

Драко согласно покачал головой:

— Хорошо, я плохой, я сидел в тюрьме, я всё-всё-всё, что ты обо мне думаешь… Разреши мне трахнуться, пожалуйста!

Грёбаный Мордред, он просит разрешения на секс у Грейнджер! Нет, не такой он видел свою свободную жизнь.

Ведьма шумно выдохнула, хотя вряд ли могла дышать. Она, скорее всего, хотела всем своим видом показать, как он её достал своей просьбой.

— Ладно, я скажу Гарри. Он придумает что-нибудь! Но это будет хорошая женщина. Пообщайся! Будь с ней ласковым! Подружись.

И опять этот всезнающий тон и важный вид!