— Всю задницу отсидел в этой дороге! — громко выругался Егор, вывалившись из машины, как мешок картошки.

Ему вся поездка уж точно не приносила никакого удовольствия, даже долгожданное прибытие в эту весьма живописную область не вызвало блеска в глазах. Да и он, если честно, сам не знал, чего ждал, и совершенно не осознавал, что же может сделать его сейчас хоть чуточку позитивнее.

— Беляк! Бегом сюда, выгружать вещи поможешь! — дядя Миша, проигнорировав жалобы своего сына, срочно окликнул Богдана, используя «позывной среди своих».

Странность прозвища, конечно, все замечали, но так его называть уже было делом привычки. Для самого Богдана это служило сигналом к тому, что полным именем его назовут только в самом серьёзном случае.

Мгновенно закипела работа: необходимо было успеть подготовку базы до наступления темноты, чтобы потом сесть в удобное складное кресло, удивительно зелёное и мягкое, придвинуться ближе к костру и, запрокинув голову, уставиться в ночное небо, чтобы наконец прочувствовать умиротворение.

Алек, отойдя подальше от кипящей суеты, приблизился к воде. Он уже успел сменить жаркие кроссовки на удобные сланцы, пригодные только для таких поездок, и почти сразу же их снял, как только оказался на нешироком берегу реки. Белый песок, совершенно без ракушек, создавал ощущение настоящего, пусть и маленького, пляжа; и чем глубже Алек зарывался в него босыми ногами, тем больше чувствовал приятную прохладу. Он был полностью погружён в себя с того самого момента, как вся компания вышла из супермаркета, бесконечно прокручивая в голове глубокие мысли и старательно разгоняя собственных тараканов.

Воспоминания всегда являются неотъемлемой частью жизни, и они всегда желают высвободиться при любом удобном случае. Достаточно задуматься и случайно взглянуть на что-то мало-мальски знакомое, как в подсознании сами по себе начнут появляться кадры из жизни, непременно насыщенные и… самые-самые…

— Ха! — руки быстро-быстро двигались, кружа воду и вызывая большие всплески, создавали игривые маленькие цунами. Детские забавы в воде, наполненные весельем, которые так приятно будет потом вспомнить…

— Всё равно больше получишь! — ответные брызги, бесконечный шум воды.

Всё новые и новые способы вызвать большую волну, чтобы сильные всплески непременно потопили воображаемую силу противника. В голове это выглядело как самое мощное сражение, сопутствующее магическим способностям управлять послушной и податливой жидкостью. В этом вся радость — сражение, пусть и шуточное, но вы будто в головах друг друга, способные видеть то, чего в действительности нет.

Всему есть предел и, обязательно, обратная сторона. Как у медали, о которой знать чаще всего не хочется, но кости всегда всплывают. Всегда без разрешения.

Глубина всегда пугает своей тёмной сущностью, если, находясь в воде, не чувствовать под собой дна. Густая, порождённая бездной. Взяв разбег и с головой окунувшись в реку, попытки притронуться ко дну ногами оказываются тщетны, и весь страх глубины кроется в её бесконечности. Да, всего-то несколько метров — и появляется илистая поверхность, да только разум всё равно будет упорно рисовать бесконечность, и в самом страшном случае уже ничто не спасёт.

Лёгкие сразу сразу же выпускают только что набранный воздух, зарождается паника. Но что явилось причиной её возникновения? Об этом приходится думать позже, а в эти моменты сковывает страх перед риском утонуть. Быть поглощённым глубиной. Сразу же возникает желание проклинать себя за решение отплыть подальше, проклинать всю свою жизнь, приведшую к этому мгновению. Течение сразу же становится сильнее, берег всё дальше, руки болезненно ноют от внезапной усталости, и сердце так быстро колотится. Лёгкие судорожно сжимаются в поиске кислорода… Облегчение мгновенно наступает, стоит только коснуться ногами дна, мысли о смерти, прощаясь, уходят из недр сознания, и с берега уже не подглядывает чёрная тень с косой.

Прочь!

Как обычно, Алек наивно полагает, что бездна его не утянет ко дну.

— Алек! Бегом сюда, помогать кто будет? — непрекращающиеся разговоры на фоне рассёк голос отца, мгновенно вытянув его из омута мыслей.

Как же это всё досадно…

*

— Давай-ка, насыпай побольше себе, не жалей, на всех хватит! — дядя Миша, заняв место неподалёку от костра, чинно восседал за столом, внимательно наблюдая за тем, как его сын накладывает себе порцию варёной картошки из огромного чана. Егор выполнил просьбу только ради того, чтоб к нему перестали прикапываться.

— Дядь Миш, не будь Машей, доставай водку! Уже вечер, а мы всё как стёклышки, непорядок! — Алексей впервые подал голос за весь вечер, отчего создалось впечатление, что он только-только появился в компании.

Алек, сидя на большом железном стуле с тарелкой на коленях, вглядывался в костёр. Компания за столом ему быстро стала чужда, потому он разместился вместе с «детской коллегией» вокруг огня. Голоса взрослых слышались где-то сбоку, намного дальше, чем треск дерева в пламени. На чистом небе, полном звёзд, бледно светилась почти что полная луна, потрескивание дров приятно врезалось в уши, доставляя особое чувство, почти что экстаз. Отвести взгляд в сторону от яркого пламени — и будто мира вокруг больше не существует, только сплошная непроглядная темень.

— Чего скучаем? — он слышал приближающиеся шаги, но старался игнорировать их до последнего. Почти напротив него оказался Егор, успевший переодеться в чёрный спортивный костюм, и сразу же плюхнулся на свободный стульчик. Только успев спросить, он закинул в рот кусок картофеля, обильно политый кетчупом, и начал с аппетитом причмокивать.

— Не знаю ответа на твой вопрос, — но, кажется, тот и не заметил ядовитый тон Алека.

«Ещё одно такое тупорылое изречение, и ты точно не перестанешь бесить меня до конца выходных», — сразу же пронеслось в голове у Алека. Он взъерошил волосы, облегчённо подметив, что пока ещё они чистые, ведь сразу после первого купания в речке они превратятся в настоящую солому.

— М-м-м, в этот-м раз я взял-м-м, — Егор наконец смог проглотить кусок картофелины, перестав при этом отвратительно чавкать, — другие ножи из моей коллекции. Хочешь, покажу тебе?

— Давай завтра, уже темно, — Алек прекрасно знал, что ему удалось только отсрочить эту процедуру, но никак не избежать. Слова Егора, как бы ни звучали, всегда утвердительные, он всё равно будет лезть, даже если отказать.

— Егор! Ты видел, какой огромный жук прополз? — неожиданно появился Беляк, который вдоволь насытился взрослой компанией и теперь пришёл искать развлечение среди приближённых к его возрасту. Он наспех застегнул курточку, заблаговременно спасая себя от раздражающих комаров и неприятного замерзания.

Несмотря на объединяющий фактор — все они были подростками, — общение между ними совершенно не складывалось. Слишком разные по характерам, а чем-то общим являлась только проблема беспомощности их пьяных отцов на этом отдыхе. Их троих разделял не костёр, а самые настоящие стены.

Егор, развалив своё не по возрасту большое пузо, слегка улыбался, бесконечно поправляя волнистые волосы, что едва доходили ему до подбородка и обрамляли лицо как каре. Богдан, заняв свободное место, скучающе уставился на костёр, так и не дождавшись ответа. Алек беспечно закинул голову, начав любоваться звёздами. Все вместе, но порознь. И скоро будет слишком много проблем, а пока трудно даже просто заговорить.

— Алек, а у тебя девочка есть? — Егор слегка прищурился, глядя в глаза остолбеневшему собеседнику, который с перепуга даже посмотрел на него.

— Нет, конечно, что за вопросы?

— А мне Аня, одноклассница моя, очень нравится, — поспешил вклиниться в разговор Беляк и расплылся в улыбке. Всего через полтора месяца он перейдёт в среднюю школу, приблизится к самым старшим. Его детский тон ушёл на задний план, уступая дорогу искусственной напыщенности, чтоб хоть на секунду почувствовать себя взрослым.

Оба парня с удивлением уставились на него, только Богдан не собирался сдавать позиции. В его голове, однозначно, звучало всё гораздо лучше, но в действительности слышались хвастовство и глупая похоть. Вот только реакция у этих двоих была кардинально разной.