— Бог ты мой… — по-русски пробормотал я — Это же Ковчег! Ковчег Завета!!!

Я буквально купался в лучах света, что били из крыльев ангелов, из обода… Энергия очень напоминала ту, что я почувствовал в пещере Христа. Она переполняла меня, выплескиваясь наружу. У меня “зажглись” ладони и заполыхало лицо словно от жара костра.

Понятно, почему Ковчег был спрятан под Камнем Основания. Тот своей черной силой перебивал и “закрывал” светлую энергетику Ковчега.

Я прислонил ладони к валуну, “скидывая” туда ту странную силу, что бурлила во мне. Любопытно, но кольцо Соломона опять помогло мне в этом. Божественная энергия словно вода по трубе, через кольцо полилась в Камень.

Переведя дух, я скинул шлем, вытер пот со лба. Шикнул на заглядывающих в комнату легионеров. Потом поколебавшись, спрыгнул в яму, больно ударившись о шесты, которые торчали из колец, закрепленных на стенках ларца. Дрожащими руками поднял крышку.

Скрижали! В Ковчеге лежали две каменные доски — одна целая, другая разбитая. Это же две самые большие святыни евреев! Да и всех христиан в будущем. Святыни, давно уже считавшиеся утерянными. Первая скрижаль была разбита Моисеем, когда тот вернулся к своему народу с горы Синай и увидел, что евреи поклоняются золотому тельцу. Вторая — была высечена уже после инцидента. С ней Моисей еще раз поднялся на гору и Бог повторно дал пророку Десять заповедей.

Я до конца откинул крышку, взял правую, целую плиту в руки. Ковчег полыхнул Светом, буквы Заповедей загорелись красным. В голове торжественно зазвучало Слово.

— Я Господь, Бог твой… — вселенский голос заполнил меня целиком, заставляя повторять вслух заповеди — ….Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.

— Не делай себе кумира… — я уже был не я, через меня с этой реальностью “говорил” Логос — Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…

Заповеди заканчивались традиционными не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй и не желай жены ближнего твоего.

Закончив их произносить, я чуть не свалился от напряжения. Не хватало еще разбить и вторую скрижаль. Аккуратно положив довольно тяжелую плиту в Ковчег, я с трудом вылез из ямы. Сел на Камень основания. Энергия Вселенной все еще переполняла меня, но желания избавится от излишков уже не было. Я почувствовал небывалую гармонию внутри.

— Что… что это было?!! — внутрь комнаты заглянул Фламий. За его плечом виднелись ошарашенный лица легионеров.

— Встань и иди! — я положил ладонь на голову Ионафана, прикоснувшись кольцом ко лбу, и дал небольшой импульс силы. Левит тут же очнулся, растерянно заморгал. С трудом встал, пошатнулся. Фламий подхватил его под руку.

— Арон ха-кодеш!! — из глаз Ионафана полились слезы — Ковчег!!

Он встал на колени у ямы, замер в поклоне. Глядя на мои светящиеся руки и лицо, легионеры тоже начали опускаться на колени.

В притворе громко хрустнула дверь, раздались победные крики евреев. Легионеры ответили “баррой”, послышался звон оружия.

— Наружу! — крикнул я коленопреклоненным римлянам, “стряхивая” свечение в Камень Основания.

Первым за мной бросился Фламий, за ним рыжий опцион. В притворе зелоты пытались пробиться через баррикаду, которую успели навалить перед дверью легионеры. Ситуация явно ухудшилась, но еще не стала критичной. Римские солдаты привычно выстроились в несколько рядов и по свистку кололи гладиусами из-под щитов рвущихся в Храм евреев.

— Назад! — я схватил за лорики центуриона и опциона, заталкивая их обратно в Святая святых — Хватайте Ковчег, быстрее!!

— Что?! — вылупил на меня глаза Фламий

— Ящик вот этот — я ткнул пальцем в яму, отталкивая от края вскочившего с колен Ионафана

— Не святотатствуйте! — закричал левит и тут же получил рукоятью гладиуса в ухо от Фламия. Легионеры не рассуждая, спрыгнули в яму, взялись за шесты.

— Боже всемогущий! — взмолился скрючившийся на полу Ионафан — Покарай грешников!

— Марк, что мы делаем? Каков план? — спросил негр, принимая вместе с опционом ларец наверх

— Сколько у тебя человек в центурии? — ответил я вопросом на вопрос.

— Сто пятьдесят два — наморщил лоб Фламий — Это за минусом тех, что в караулах и раненых.

— Сколько они продержатся против зелотов?

— Ну… час продержатся. А там Понтий подойдет…

— А если не подойдет? — я захлопнул крышку Ковчега, еще раз оттолкнул ногой подползшего ближе Ионафана — Пойдем, перемолвимся. Этого — я махнул рукой в сторону левита — Связать и запереть где-нибудь.

Мы отошли в сторону с центурионом, я нажал пальцами на глаза. Стоило уйти от Ковчега, как навалилась усталость. Я потер кольцо Соломона. А что если… Пустил энергию в свои ладони и как бы “умылся” ей. Сразу же стало легче, вернулась гармония, и какое-то глубокое понимание, что и как нужно делать.

— Забирай пятьдесят человек — они все-равно в притворе без дела стоят. Поставь их цепочкой вдоль подземного хода, пусть выносят золото из сокровищницы. Двадцать ящиков будет достаточно. И забери сандаловую шкатулку с драгоценными камнями.

— Я ничего не понимаю… — Фламий схватился за голову. Скорость и насыщенность событий явно “перегрузило” сознание центуриона.

— Делай как сказано! — я добавил в голос Слова и коснулся кольцом Соломона его лба. Негр послушно кивнул и бодро отдал “салют”.

— Ковчег тащите на балкон — я вышел обратно в притвор, подошел к раненым. Зачем я скидывал энергию в камень? Вот же первые кандидаты в батарейки. Под звон мечей, я положил руки на головы двух самых “тяжелых”. Прямо на моих глазах они порозовели, открыли глаза. Начали приподниматься, удивленно озираясь по сторонам.

— Идите за мной — я кивнул в сторону лестницы.

Фламий тем временем снял часть легионеров из строя, повел их в сокровищницу. Евреи словно что-то почувствовали и усилили напор. Из сломанной двери, через баррикады лезли все новые и новые зелоты. Их рты щерились в крике, глаза застыли будто стеклянные. Такое ощущение, что кто-то околдовал бунтовщиков. Раненые цеплялись за ноги и упорно ползли к римлянам, где их добивали прямо на полу — кровь там лилась рекой.

У лестницы меня поймал Фламий. Он ловко отбил щитом брошенный в нас дротик, замялся.

— Ну что у тебя? — я покосился на притвор. Легионеры продолжали держать строй. Баррикада почти развалилась, но коридор после входа не позволял зелотам всем вместе ворваться внутрь.

— Марк… — Фламий вздохнул — Тут парни спрашивают… Короче…

— Давай живее! — я слышал как площадь снаружи гудела — все больше и больше евреев рвалось в Храм.

— Парни спрашивают как тебя называть? Ты бог или сын бога, как Геракл? А может пророк?

Ну, и спросил…! Посланники, ангелы, стихиалии, аватары… Ступеней в Небо много, но я был знаком только с первым и последним слоем брамфатуры. Аватары Логоса и Люцифера, плюс их посланники. И где мое место в этой иерархии? Да, понятия не имею! А потому…

— Я Примас — первый среди равных.

— Первый? В чем ты Примас? — удивился центурион

Я оглянулся. Зелотов становилось все больше, строй римлян отступал. Хреновый из Фламия центурион — приспичило ему понять мой статус и разговоры разговаривать! Вот сейчас ворвутся евреи в Храм и перережут всех нас на хрен, не взирая на ранги…

Не отвечая, я бросился к лестнице. Ковчег легионеры уже затащили на балкон, и теперь стояли там, подняв пилумы. Я быстро выглянул наружу. Площадь продолжала бурлить. Евреи выстроились в несколько колонн и готовились ворваться в Храм. Вокруг хорошо вооруженных зелотов толпились простые иерусалимцы, криками подбадривая повстанцев. На площади было много левитов в хитонах и кедарах — они размахивали посохами, также накачивая толпу. Самая большая группа священников стояла возле жертвенника — каменного помоста, на котором горел большой костер. Левиты ничтоже сумняшеся, прямо во время штурма, приносили там какую-то жертву. Я присмотрелся. Кольцо Соломона на пальце внезапно нагрелось и картинка скачкообразно приблизилась. Ого! Прямо как зум в фотоаппарате…