— Шоу было потрясающим, но толпа была сумасшедшей, поэтому нам пришлось потусоваться внутри некоторое время. А потом мы пошли к автобусу, и там тоже была толпа. — Я добавляю последнюю часть с молниеносной быстротой языка. — И некоторые из них поднялись в автобус…

— Подожди, что? — вмешивается Кэл. — Они не… они привели девушек в автобус? Неужели Шон…

— Ты уже звонил Лэти? — прерываю я его, осторожно убавляя громкость на своем телефоне, чтобы Шон не услышал, что говорит Кэл.

— Не-а, — возражает мой назойливый близнец, не позволяя мне сменить тему. — Не прокатит. Что случилось?

— Я не могу сейчас говорить, Кэл. — Я снова смотрю на Шона, желая, чтобы на этой оживленной улице было что-нибудь еще, что могло бы привлечь его внимание: автомобильная авария, горячая цыпочка, сумасшедший бездомный, бросающий хомяков в людей, что угодно.

— Почему? — Минута молчания. — Он сейчас с тобой? Ты не можешь говорить, потому что он с тобой?

— Что-то вроде этого, — отвечаю я.

— Хорошо, тогда просто говори «да» или «нет».

Я держу телефон одной рукой, а другой потираю точку между глаз.

— Может не надо?

— Он приводил в автобус фанаток?

— Нет.

— Но фанатки были в автобусе?

— Да.

— И он трахнул одну из них?

Я рычу в трубку, и Шон снова смотрит на меня. Я игнорирую его и отвечаю Кэлу:

— Нет. Теперь я могу идти?

— Но ты злишься на него?

— Все в порядке? — беззвучно спрашивает Шон, и я отмахиваюсь от него, чтобы ответить брату.

— Теперь уже нет. И Кэл?

— Да?

— Я люблю тебя. Позвоню тебе вечером.

Я вешаю трубку, прежде чем он успевает возразить, и глубоко вздыхаю, когда мы с Шоном сворачиваем за угол к стоянке автобусов.

— И что это было? — спрашивает он, когда мой телефон звонит снова.

Я пожимаю плечами.

— Ошиблись номером.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Позже вечером, после того как я пропотела под раскаленными софитами забитой до отказа площадки, Лэти звонит мне на телефон с выключенным звуком.

— Мы здесь.

— А? — Вытираю полотенцем лоб, наклоняю голову вниз, вытирая шею, и кровь заливает мой череп. Толпа все еще громко кричит после нашего выступления, и слова Лэти не имеют никакого гребаного смысла.

— Ты выглядела потрясающе. Это кожаные штаны? — Я хмурю брови, глядя на свои блестящие черные леггинсы. — И твои сиськи выглядели потрясающе, — добавляет Лэти. — Я чуть было не стал натуралом, но твой брат стоял прямо передо мной, так что… Я разрывался, Китти-Битти.

Поднимаю голову и оглядываю гримерку, в которой мы с группой находимся. Ребята болтают со звукорежиссерами, передавая бутылки по кругу и разливая напитки.

— Ты здесь?

— Да. Стою перед каким-то придурковатым охранником, который прямо сейчас бросает на меня злобный взгляд. — Его голос становится немного тише, как будто он убрал телефон ото рта, когда говорит: — В чем твоя проблема, чувак?

— И Кэл с тобой?

Его громкость снова увеличивается.

— В настоящее время я очень беспокоюсь о том, что мне надерет задницу упомянутый перекаченный стероидами секьюрити, — отвечает Лэти. — Ты придешь мне на помощь или позволишь, чтобы меня избили? Я имею в виду, что из твоего брата вышла бы супер-пупер симпатичная медсестра, но…

— Иду, — перебиваю я его.

Я вешаю трубку, прежде чем Лэти успеет вложить мне в голову еще какие-нибудь травмирующие образы, а потом говорю ребятам, что мне нужно найти брата.

Шон, обутый в черные ботинки, шагает в ногу со мной, обутую в еще более черные армейские ботинки, когда я иду по залам за кулисами, разглагольствуя о том, что мой брат — злой близнец, и я понятия не имею, почему они с Лэти появились здесь сегодня вечером. Я не просила Шона пойти со мной, чтобы найти их… но и не пыталась его остановить.

Когда я наконец замечаю их, они стоят рядом с охранником, которого невозможно не заметить. «Перекаченный стероидами» было преуменьшением, но я подхожу прямо к нему.

— Все нормально. Они со мной.

Охранник фыркает и бросает на Лэти последний неодобрительный взгляд, прежде чем развернуться и уйти, — большое тело на больших ногах.

Лэти ухмыляется, как лунатик, глядя ему вслед.

— Думаю, он хотел меня.

Мой близнец стоит рядом с Лэти в облегающей красной футболке, его черные волосы выглядят идеально вымытыми и уложенными, как я понимаю, специально для Лэти.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я не совсем счастливым голосом.

— Жду, когда ты мне перезвонишь, — холодно отвечает он, и его взгляд становится жестче, когда он переходит на Шона.

Это взгляд, который я видела раньше — от каждого из моих братьев в тот или иной момент. Он словно рычит: «Держись подальше от моей сестры». А у Кэла есть оттенок: «Я знаю, что ты привел фанаток в автобус, придурок».

— О, даже не делай вид, что ты злишься, — поддразнивает Кэла Лэти. Он улыбается мне и продолжает: — Он в восторге от шоу, твердил, не переставая: «Это моя сестра! Это моя сестра!».

Кэл толкает Лэти локтем, Лэти нежно улыбается ему, и я была бы в восторге от того, что они так близко друг к другу, если бы не напряженность между Кэлом и Шоном. Взгляд чёрных глаз Кэла острый, как бритва, но Шон не уклоняется от него. Они оба смотрят друг на друга, оба стоят прямо и неподвижно. Я смотрю на Кэла, на Шона, на Кэла.

— Это Шон, — говорю я.

Кэл засовывает руки в задние карманы, вместо того чтобы протянуть одну Шону.

— Я знаю, кто он.

Брови Лэти взлетают почти так же высоко, как и мои, и я заикаюсь:

— Э-э-э…

— Приятно познакомиться, — говорит Шон, протягивая руку с улыбкой на лице, совсем не похожей на те, которые он дарит мне. Это улыбка для поклонников, которые преступают границы — красивая, правдоподобная, но фальшивая.

Кэл опускает взгляд на руку Шона, словно хочет вцепиться в нее зубами, а не касаться кожей. Я раздумываю, не придется ли мне силой вытащить его руки из задних карманов и заставить его играть по правилам с Шоном, но потом он неохотно вытаскивает пять пальцев из своей темной джинсовой ткани и тянется вперед.

— Кэл.

По пути обратно в гримерку Лэти любезно заполняет неловкое молчание, и мы с Шоном кое-что узнаем. Во-первых, Кэл позвонил Лэти, чтобы попросить его позвонить мне, но Лэти настоял, чтобы они просто приехали сюда. Во-вторых, Лэти поставил условие для импровизированной поездки, и это условие состояло в том, что они должны пойти в новый супер-модный клуб перед отъездом. В-третьих, мы с ребятами должны пойти вместе с ними.

— Это же гей-бар! — Адам визжит между смешками, когда мы все подходим к сверкающей радужной вывеске перед входом в Out, «новый супер-модный клуб», в который Лэти каким-то образом заставил Кэла согласиться пойти — вместе со всеми нами.

Майк, Шон и Джоэль стоят плечом к плечу на тротуаре, уставившись на психоделическую дверь, как будто могут навсегда потеряться внутри. Это не похоже ни на что, что я когда-либо видела — все плазменные технологии и цветные вихри, которые вспыхивают и танцуют, бросая свое свечение в темноту. Адам, всегда готовый на все, оборачивается, его глаза блестят от возбуждения.

— Это долбаный гей-бар!

— Почему ты так взволнован? — спрашиваю я, не в состоянии остановить себя от хохота.

Тяжелый бас пульсирует внутри клуба, заставляя нагретые летом волосы на затылке встать дыбом. Огни, музыка, длинная очередь людей, растянувшаяся вокруг квартала — все это заставляет полночь казаться волшебным часом, временем для танцев и смеха, а не для теплых постелей и сладких снов.

— Я никогда не был ни в одном из них! — отвечает Адам.

— Нам вообще можно туда заходить? — Майк заканчивает просматривать длинную очередь и скептически смотрит на Лэти.

— Конечно, можно, — отвечает Лэти рядом со мной. Он улыбается Майку и добавляет: — Мой народ не делает различий.