В пакете оказались образцовые, как на картинке, пупырчатые огурцы и пучок зелени, все прямо с грядки – дары от Евдокии Степановны. Ивона повеселела.

– Мама передала, – объяснила Капа, хотя объяснений не требовалось.

– Многие лета Евдокии Степановне.

– Еле доперла. Цени.

В порыве благодарности Ивона приложилась сухими губами к щеке Капы, вывалила в мойку из пакета огурцы. Укроп, петрушка и зеленый лук источали умопомрачительный запах. У Ивоны заурчало в желудке.

– Ценю. А у тебя случайно нет сметаны? Мы бы салатик соорудили, – мечтательно вздохнула она.

– Растительным маслом заправишь, – буркнула Капа.

– Так что там стряслось? – спросила Ивона, перемывая огурцы.

– Ночью трубу прорвало, а с утра нагрянул Роспотребнадзор. Как по заказу, – ответила Александра. Стараясь занимать меньше места, она забилась в угол между столом и холодильником. – Выдали предписание закрыть дом отдыха, провести дезинфекцию и дератизацию. Отдыхающих экстренно попросили освободить номера. Придется неустойку платить, – с печалью констатировала она.

– Вот я и думаю, – подхватила Капа, – а не обратиться ли за помощью в полицию? Пусть расследование проведут, почему это вдруг трубу прорвало.

– Уж не Ефимкина ли ты имеешь в виду? – насмешливо спросила Ивона. Она закрыла воду, расстелила разовое полотенце и выложила на него огурцы.

– А что? Мы с Ефимкиным поддерживаем отношения, – вяло взбрыкнула Капа. – Я могу обратиться к нему за помощью, как к другу.

– Знаю я вашу дружбу.

Намек был более чем прозрачный.

После побега из семьи мужа Капитолина продолжала встречаться с Ефимкиным где придется, в том числе и в квартире Петковой.

– Да ну тебя, – не обиделась мужняя жена, – я же не героиня твоих романов.

Ивона отвернулась, пряча улыбку. Капе лучше было не знать, что она являлась источником неисчерпаемого вдохновения начинающей писательницы. Почти в каждой из героинь обнаруживались в разных пропорциях взбалмошность, непоследовательность, и любовь к авантюрам, присущие Капитолине. С точки зрения Ивоны, поход замуж за участкового Ефимкина был ничем иным, как авантюрой.

– Надо администрацию подключать, – подала идею Ивона, – решать вопрос.

Александра кивнула:

– Они уже решил. Заставили учредителей отправить коллектив в бессрочный отпуск. Может, я схожу за вином? – неожиданно спросила она.

– Не надо, у меня есть.

Ивона выудила из холодильника залежалую бутылку.

Под «Массандру» и зеленый салат подруги почти до ночи изобретали план спасения «Белого озера».

– Ты пока займись расследованием, – наставляла подругу Капа. – Поезжай в «Белое озеро», со сторожем поболтай. Может, кто-то что-то видел. Так всегда бывает.

Время, проведенное бок о бок с участковым, не прошло даром. Теперь Капитолина мнила себя оперативным работником.

– Сначала возьму интервью у Заридзе, – из вредности не согласилась Ивона. – Пусть эта компания уяснит, что тема у нас «на контроле». Потом съезжу в клинику «Древо жизни», поболтаю с персоналом. Возможно, в дом отдых вообще не придется ездить.

– А я пока составлю коллективную жалобу и соберу подписи, – пообещала Александра.

… Дважды Александра принимала но-шпу, один раз анальгин, но головная боль не унималась, и к концу дня стала невыносимой.

Света в главном корпусе не было, воду отключили в связи с аварией. Отдыхающих трансфертом отправили в город. Картина «Приплыли».

В чем она была полностью согласна с Капитолиной, так это в том, что потоп рукотворный. Конечно, фактов у нее не было, но интуиция… Интуиция даже имена творцов называла: Петровский и Маслаков.

Разве об этом они договаривались? Все должно было происходить совсем иначе! Мягко, без потрясений, постепенно. И уж точно не в разгар сезона.

Придумал все, конечно, Андрей, а Валерка, как всегда, в порученцах у этого вампира Маслакова. Этот номенклатурный клоп доведет Валерку до цугундера.

Валерка ведь совершенно безвольный!

Почему она влюбилась именно в Валерку? Семнадцать лет! Семнадцать лет она строит воздушные замки, лелеет надежду, что Петровский угадает шестым чувством, увидит сердцем, рассмотрит внутренним зрением в ней ту единственную, с кем можно просыпаться по утрам. Ведь он никого из своих девок не оставляет на ночь – она это знала доподлинно. Шура знала обо всех его альковных похождениях, знала и все равно любила, и хотела ребенка от него!

Родить от кого-то другого – Александре такая мысль и в голову не приходила. «Плод любви» и «дитя любви» – это же не пустые слова! Это ничего, что любовь односторонняя, она любит и за себя и за Валерку.

Некоторое время Александра предавалась своему горю, которое называется «безответная любовь». Горе было застарелое, пустившее в ней корни, ставшее альтер-эго Александры Брусенской.

Потом мысли незаметно свернули к последним событиям.

Под «Массандру» все казалось не таким драматичным, а в реальности коллектив отказался подписывать жалобу. Никто не верил в успех дела. И правильно. С жалобой наперевес эту твердыню не одолеть.

Александра потерла виски. Как же ей все надоело! Была бы у нее семья, послала бы она всех к черту!

В памяти всплыли слова Капитолины Старостиной. Или уже не Старостиной, а как ее там по мужу…

Что Капа предлагала? Сублимировать? Отнять у Валерки его «Древо жизни»? Если у Валерки отнять клинику, эта присоска, этот клоп Маслаков к нему всякий интерес потеряет.

От пришедшей мысли Шура даже про головную боль забыла. На что она готова ради своего божества? Готова заключить союз с чертом?

Где-то у нее был телефонный номер… если не князя тьмы, то его ближайшего приспешника.

Решительно поджав губы, Брусенская нырнула в выдвижной ящик стола, выгребла несколько потрепанных блокнотов, перебрала и спрятала назад все, кроме одного.

Холодея от собственного авантюризма, полистала видавшую виды записную книжку. Вот он, полустертый эмтээсовский номер.

Со страхом и тайной надеждой, что срок давности истек, номер не существует, или абонент отправился в мир иной, Александра набрала цифры.

Как ни странно, срок давности не истек, ничего не изменилось, номер был активным, и абонент здравствовал.

Александру посетила ясная мысль, что она совершает непоправимое. Что после этого звонка она уже не сможет жить как прежде.

Отступать было поздно. Пребывая в странном, точно замороженном состоянии, она сделала шаг:

– Добрый день. Это Александра Брусенская. Вы меня помните?

– Как же, как же. Тебя невозможно забыть, – пролаял хриплый голос. – Что-то случилось экстраординарное, если через столько лет ты вспомнила старого друга.

«Тамбовский волк тебе в друзья»,– мысленно отозвалась Шура. Оставалось срочно придумать приемлемую ложь, сказать, что наткнулась на номер телефона случайно и позвонила из любопытства, извиниться за беспокойство и проститься на следующие восемь лет.

Ее не отпускало чувство, что это происходит не наяву.

– Я не уверена, что правильно сделала, позвонив вам, – призналась Александра невидимому собеседнику.

Как лунатик, она вдруг очнулась, увидела себя на тонком льду и испугалась. Что она делает?

Решимость испарилась без остатка. Желание спасти Валерку таким способом показалось абсурдным.

– Можно встретиться и обсудить. – Голос был обманчиво-ласковым. – Расскажешь мне все, проговоришь ситуацию, ясность в мыслях наступит. Буду рад помочь. Я же твой должник.

Голос гипнотизировал, лишал воли, заманивал в сети, вязал по рукам и ногам… И Александра Брусенская сдалась.

Разговор завершился. Шура продолжала сидеть в оцепенении и слушать зуммер.

Всеми фибрами души, всем существом она ощущала колебания космоса, смещение пространства, перемену в судьбе, начало нового витка в ее жизни. Будто ее подхватила и понесла гигантская волна…

Глупо сопротивляться стихии. Александра и не сопротивлялась. Она только пыталась всмотреться в будущее, пыталась угадать, куда ее несет, но ничего не смогла различить сквозь галактическую пыль.