На этот случай были предусмотрены камеры для самоубийц, где обречённых людей добровольно усыпляли газом в автоматических камерах.
Глава II.
В такой мир попал Аристипп, так его звали в последнем его воплощении в Системе. В реальности он человек, получивший доступ ко всем воспоминаниям, записанный под номером УВ254Р101, не имевший имени, ни истории жизни, ни друзей, ни близких, ни родных. Он был уникальным в своём роде, Система (что не случалась ранее) дала сбой и выгрузила его преждевременно, или же ошибка была совершена на криофабрике, где ему было записано слишком много информации о структуре общества Homo Crearus. Так или иначе, он отличался от остальных людей, просыпающихся от киберсна. Он прекрасно осознавал, где и в каком времени очутился, помнил все пережитое им в Системе и имел желания, стремления и цель.
«Теперь я должен добраться до башни управления, – думал он, бросая взгляды, то в один конец мрачного коридора, то в другой. Коридор утопал в пространстве, и не было видно ни его начала, ни конца. – Задача не из простых, но я должен справиться».
Голова трещала, казалось, что по всему мозгу пробегают сотни электрических разрядов, каждый оставляя след боли. Тело его было слабое, он с трудом смог вылезти из капсулы и зашатался на ненадёжных ногах, ему даже пришлось опереться о стену и перевести участившееся дыхание. Вдруг в десяти метрах от него выдвинулась ещё одна капсула. Он внимательно следил за ней, но ничего не происходило – капсула висела в воздухе в полуметре над глянцевым полом, отражавшим свечение стен. Через несколько минут боковая крышка открылась, и Аристипп смог разглядеть бледное тело; трубки и провода медленно и плавно отсоединялись от тела и засасывались в корпус капсулы. Внезапно тело конвульсивно задёргалось, и он услышал слабый крик «Помогите! Помогите!» Аристипп было направился к капсуле на помощь человеку, но из глубины коридора раздалось лёгкое жужжание, и небольшой дрон белого люминесцентного цвета, плавной аэродинамической формы, с огромной скоростью подлетел к капсуле и мгновенно остановился, из его корпуса вылезли тысячи мелких отростков-щупальцев, толщиной не более нескольких миллиметров, обвили тело и вынули его из капсулы, положив на пол. Дрон мгновенно улетел туда, откуда прибыл. «Должно быть, очередная оболочка выгрузилась из Системы», – сообразил Аристипп, – «Должен ли я подойти к нему и помочь?». И хотя Аристипп прекрасно понимал, что человек этот обречён, что его единственным желанием после гиперсна будет войти в вечный сон, но потребность в живом человеческом общении, после перенесённых потрясений, после того как весь его привычный мир исчез в одночасье, тянуло его к товарищу по несчастью.
Между тем, несчастный поднялся на четвереньки и начал откашливаться, выплёвывая прозрачную жидкость. Аристипп, уже не думая, но повинуясь жалости к живому существу, поковылял, довольно быстро для своего немощного тела, к человеку. Подойдя, он помог тому подняться, одной рукой обхватив щуплые грудь и плечи, а другой опершись об стену. Они оба встали – два белых голых тела в тусклом коридоре, посреди огромного мира, совсем не предназначенного для них.
– Давай я помогу тебе. Я из капсулы сто один, стало быть – Сто-первый, – быстро заговорил Аристипп, а точнее Сто-первый, потому что имя Аристипп так же мало определяло его личность, как и десятки других имён, принадлежавших ему в Системе, – я собираюсь добраться до Башни управления. Мы можем пойти с тобой вдвоём, вместе будет легче.
Но человек молчал. Его серые глаза отражали свет, но не светились мыслью. В них не было ни удивления, ни страха, ни печали – в них не было ничего. Вдруг светящаяся стрелка загорелась на сетчатке его глаз, в центре которой была надпись «втсйибуомас аремаК». Сто-первый оглянулся и увидел, что это на стене яркие стрелки непрерывной полосой уходили в глубь коридора, налево, от того места, где они стояли.
– Мы не обязаны, – торопливо начал Сто-первый, боясь потерять своего новоприобретённого знакомого, единственного в этом мире, – нам дан выбор. Пошли со мной. Мы найдём путь. Что-то да должно нас ждать впереди.
Но увидев горящие надписи, человек оживился, Сто-первому даже показалось, что в его глазах появился луч надежды. Он безучастно отстранил Сто-первого рукой и неуверенной, но настойчивой походкой побрёл вдоль коридора по направлению стрелок. Сто-первый продолжал кричать ему в след срывающимся голосом: «Постой! Постой! Наше общество даёт нам шанс… ты не должен делать этого! Мы что-нибудь обязательно придумаем… вместе!», – но человек продолжал брести в темноту; постепенно его силуэт стал размываться, и через некоторое время его уже нельзя было различить.
Сто-первый остался один, погруженный в мрачное раздумье. «Неужели и для меня здесь нет места, и также остаётся направиться к камере смертников, закончить даже не начавшуюся жизнь». И в это самое мгновение, пока он рассуждал, выдвинулась ещё одна капсула недалеко от его собственной.
Опустив голову, мелкими шагами, Сто-первый шёл по коридору. Отблески полированного пола отвлекали его от темных мыслей. Навстречу ему волочился уже третий несчастный, голый субтильный с отсутствующим взглядом. Проходя мимо Сто-первого, он даже не бросил на него короткого взгляда, но лишь временами поворачивал голову и смотрел на стрелки.
Каким-то образом Сто-первый знал план здания, он понимал, что путь направо вдоль стрелок ведёт туда, куда он решил, ему пока рано идти. В другом направлении, в конце коридора, должны были находиться технические лифты. Туда он и направился. Времени у него было не много, так как все процессы обмена поддерживались капсулой (у него даже не было выделительной системы), и ему нужен был костюм жизнедеятельности, который можно было найти только в Башне управления, поэтому он ускорил шаг. Время тянулось ужасающе долго, ему стало казаться, что он не движется, а шагает на месте (эффект тоннеля); мысли так же уплощились и растянулись в одну бесконечную линию, где ничего не могло отвлечь от гнетущей тревоги. «Делай, что должно, и будь, что будет», – вспомнил он изречённую истину. И в это самое мгновение ему показалось, что впереди мерцает красный огонёк. Он ускорился в томительном ожидании, справиться с которым часто помогает физическая активность, и вскоре смог прочитать на мигающей красным светом табличке «Осторожно! Шлюз загрузки». Коридор заканчивался вот так просто, без лифтов, лестниц, панелей управления, просто сплошная стена и красная табличка.
Сто-первый дошёл до конца, положил руку на стену и задумался. Ждать времени не было: новая партия оболочек может прибыть, когда уже будет совсем поздно, и робот-уборщик невозмутимо уберёт его мёртвое тело. У него оставалось не более пяти часов, прежде чем он потеряет сознание без гемодиализа. Необходимо было что-то предпринять, как-то открыть отсек, выйти и продолжить свой путь. Он начал толкать стену, бить её ногами, теряя самообладание. Он был сам себе противен. Так цепляться за жизнь, не иметь смелости принять свою судьбу, и что только заставляло его ценить то, чему он даже объяснения дать не может, разве так поступает истинный мыслитель, каким он был совсем ещё недавно? А сейчас, как дикий загнанный зверь, он мечется в своём углу, готовый на все, только бы уцелеть, продолжить жить.
– Откройся же, наконец! – выкрикнул он, потеряв терпение от усталости и тревоги. И дверь открылась. Сразу за дверью перед ним открылось большое помещение, освещённое лишь светом, проникающим из коридора. Насколько он мог разглядеть, стены были уставлены различными роботами, среди которых были дроны, помогающие оболочкам выбраться из капсулы. «Как же я сразу не догадался? – размышлял он вслух от внезапного приятного удивления, – Здесь все подчинено человеку, а я ведь человек – единственный хозяин. Роботы лишь подчиняются человеческой воли».
