— Помочь? — удивилась Лили. — Мне?! Но я же…
— Ты наша дочь, — веско сказал папа. — Этот факт не может изменить ничто, даже, если ты призрак Командора. Это понятно?
— Да, папочка, — прошептала девочка. — Я расскажу…
Решившись, Лили начала рассказывать. О жизни мамы девочка знала очень мало, только про Хогвартс и смерть, но вот о себе… О себе она рассказывала все, полностью обнажая душу и готовая в любой момент к тому, что… Горько плакала мама от откровений девочки, хмурился папа, пытаясь уложить рассказ в голове, понимая, что это не фантазии. Его опыт показывал, что дитя говорит правду. Лили отчаянно боялась, а когда рассказывала про последнее… ну… то… То не выдержала.
Обнаружив, что под ней мокро, девочка обреченно закрыла глаза и тихо-тихо, на одной ноте, запищала. И столько было отчаяния в этом звуке, что мистер Эванс схватился за сердце. А миссис Эванс начала ощупывать ребенка, быстро обнаружив, что случилось. Быстро переодев дочку, миссис Эванс принялась успокаивать ребенка, но Лили проваливалась куда-то вглубь себя. Начались судороги, изо рта показалась пена и мистер Эванс занялся оказанием экстренной помощи при эпилепсии.
***
Лили спала после приступа, Петунья ушла куда-то гулять, а мистер и миссис Эванс сидели рядом, поглядывая на кровать, в которой сладко посапывала доченька, прошедшая через ад. Роберт рассказывал о подобных случаях все, что помнил.
— Получается, к психиатру ее нельзя, — вздохнула миссис Эванс.
— Нельзя, дорогая, — подтвердил ее подозрения мистер Эванс. — Только хуже сделаем. Но почему Петунья стала такой? Что за чудовище мы воспитали?
— Тише, муж мой, тише, — успокаивающе положила свою руку на колено мужа миссис Эванс. — Мы все исправим, никаких Дурслей. Ты мне лучше скажи, что делать с Лили?
— Окружить заботой и любовью, показать, что мы ее любим, — произнес мистер Эванс. — Стандартно в таком случае. Ну и не угрожать, не показывать агрессию, сама понимаешь…
— Да, Роберт, — кивнула миссис Эванс. — А давай-ка махнем куда-нибудь на море?
========== Часть 3 ==========
Комментарий к Часть 3
не бечено
Самым сложным для Лили было именно общение с Петуньей. Привыкнув выполнять любые указания тети, даже самые глупые, Лили не спорила, не надоедала, даже говорить старалась поменьше, и Петунья… Испугалась.
— Лили, вынеси мусор, пожалуйста, — сказала Петунья, в очередной раз увидев, как ее сестра откладывает то, чем занималась и без слов идет выполнять то, о чем попросила девочка.
— Папа, мама, — ворвалась в гостиную Петунья. — Мне страшно!
— Что случилось, Туни? — поднялся ей навстречу отец, рефлекторно ища глазами опасность.
— Лили стала совсем другой, она как будто боится меня, — расплакалась девочка. — Стоит ее о чем-то попросить, она сразу делает, но избегает смотреть на меня, как будто… Как будто я что-то очень страшное.
— Ох, — вздохнула мама. — Об этом мы не подумали. Пойдем, Туни, поговорим.
— Мне очень страшно, — прошептала девочка. — Очень…
Они прошли в папин кабинет, мама усадила старшую дочь в кресло и задумалась о том, как рассказать о том, что узнали они с отцом. Как рассказать то, чего еще не случилось, но, видимо, случится. И, решив, что хуже уже некуда, мама начала разговор.
— Туни, Лили увидела сон, — подбирая слова, чтобы не испугать десятилетнего ребенка, заговорила миссис Эванс. — В этом сне она прожила жизнь своей дочери, которую после смерти мамы отдали неким Дурслям. Эти Дурсли ненавидели девочку и издевались над нею.
— Это была я? — тихо спросила все понявшая Петунья и по слезам на маминой щеке поняла. — Но мама, я никогда же… Я даже подумать о таком не смогу…
— У Лили появятся необычные способности, и она уедет в специальную школу, — проговорила мама.
— А мне будет завидно, — почти шепотом проговорила девочка. — Я не хочу! Не хочу быть такой! Мама, пожалуйста, сделай так, чтобы я не была такой! Не хочу!
Петунья разрыдалась, впадая в истерику, она не могла представить, что все на самом деле так и была готова на что угодно, чтобы такого не случилось. Пусть это все окажется только сном, ну пожалуйста!
— Доченька, твоей сестре нужна наша любовь и тепло, — произнесла мама. — Вместе мы сможем ее отогреть. Тебе теперь придется трудно, у Лили эпилепсия. От всего пережитого, наверное.
— Я сделаю, — горячо обещала девочка. — Я все сделаю, я буду самой-самой лучшей сестрой, клянусь! Только пусть это все будет неправдой!
— Это зависит от тебя, меня, папы и Лили, — обняла Петунью мама.
Туни, которая раньше не очень любила Лили, вдруг поняла, что сестра значит для нее и плакала, не в силах выйти из истерики. Мама с трудом смогла успокоить старшую дочь, сразу же после этого помчавшуюся к своей сестре.
***
Лили очень боялась, она понимала, что ее страх сейчас не имеет причины, потому что ее любят, но девочка просто не знала, как это, когда любят. «Любовь» для нее была лишь ничего не означающим словом. Поэтому часть ее знала, что здесь ее никто и никогда не обидит, а часть… Часть боялась до судорог, поэтому, когда в комнату неожиданно ворвалась взволнованная Петунья, Лили лишь сжалась вся и тоненько запищала.
А Петунья упала перед ней на колени и принялась просить прощения с таким жаром, что Лили перестала пищать и посмотрела на сестру своими невозможными зелеными глазами.
— Прости меня, сестреночка, — плакала Петунья, стоя на коленях. — Я никогда не буду такой, как в твоем сне. Клянусь своей жизнью, что не буду.
Что-то вспыхнуло и Лили увидела белый кокон магической клятвы, который на секунду объял Петунию. Значит, сестра тоже ведьма? Девочка соскочила с кровати и обняла Петунию. Она сама не ожидала от себя такого, но что-то в ней заставило Лили поступить именно так. Через секунду обе девочки плакали, сидя на полу, а Туни клялась, что она никогда такой, как во сне Лили, не будет и девочка ей верила. Потому что магическая клятва просто не позволит, это Лили, которая когда-то была Гарри, знала абсолютно точно.
— Я буду самой лучшей сестрой, — сказала Петунья. — И не буду тебе завидовать, потому что тут нечему завидовать.
— Даже если… — прошептала Лили.
— Даже если, потому что я тебя люблю, — прижала ее к себе старшая сестра. — Я была такой дурой… Ты меня простишь?
— Кажется, я тебя простила, — ответила Лили. — Я почему-то тебя не боюсь уже… Это так странно…
Петуния обнимала свою младшую сестру и видела, как страх уходит из ее глаз, значит, она не обманывала. Осознание этого захлестнуло девочку, которая в этот миг изменила весь ход истории. В одной большой книге появилось второе имя, прямо рядом с первым, но девочки этого еще не знали.
Когда девочки успокоились, то устроились на кровати Лили, за что раньше могло сильно влететь от родителей, но они не думали об этом. Зеленоглазая девочка постигала новые для себя чувства — тепло, ласку, любовь сестры, а Петунья не понимала уже, как можно не любить такое чудо, смотрящее сейчас на нее доверчивыми глазами. Нет, воспоминания не стерлись, «тетя Петунья» все еще была боггартом, но «тетя Петунья» из прошлой жизни и Туни из этой, в голове Лили стали разными, никак не связанными людьми.
***
Вечером возникла еще одна проблема, о которой не подумали ни взрослые, ни дети. Лили было страшно засыпать, страшно быть одной в кровати. Страх возвращался и захлестывал ее с головой, потому что во сне был дядя Вернон, ошейник, который ей надевали, выгоняя на мороз и самое страшное — Дадли. Почему-то ей снилось, как ее за ошейник выволакивают из дома, пристегивая на цепь возле конур, в которой не было собаки, отчего казалось, что конура сделана специально для девочки, а потом в конуру пролезал голый Дадли с… Этим. И накладывал на Лили, которая в тот момент была Гарри, Петрификус, чтобы…
Отчаянный крик девочки всколыхнул весь дом и заставил дрожать стекла. Первой к ней в комнату влетела Петуния, которая сумела разбудить и успокоить Лили. Пришедшие родители увидели, как Туни качает на руках плачущую сестру и говорит ей что-то очень теплое, отчего истерика затухает.
