– К сожалению, верно. Я не о демонах. Ди тебе снилась?

Неожиданно, больно, не к месту. Лер не ожидал никак не ожидал такого вопроса. Резко опустил глаза, сунул руки в карманы штанов, стал внимательно рассматривать свои колени.

– Хорошо, давай иначе. Она раньше тебе вот так снилась?

– Да, конечно.

– Ничего необычного?

Лад поморщился. Неужели ошибся? Не учел, просчитался, быть может?

– Не так часто. Не каждую ночь. Да, сны эти не повторялись всегда с такой точностью. Лад, конечно же, они были наведены. Я знаю как, знаю кем. Но это наше с Ди дело и только.

Дракон выразительно ухмыльнулся в ответ и вопросительно поднял бровь.

– Хорошо, хорошо. Мое дело. Только мое, персонально и личное. Так лучше?

– Нет, дорогуша, все не так просто. Этого вообще не должно было быть, и уж конечно – не с вами. Вы прошли специальную подготовку: тренинги, обеты, обучение. И все полетело под хвост сразу, с первых же дней, все насмарку и в пепел. С первого дня вы вели операцию вовсе безо всякой защиты. Выстояли? Выиграли? Считаешь – герои? Да вы идиоты! Вы рисковали собой, рисковали друг другом. Зачем? Чисто «подвига ради»? Все, утверждаешь, отлично?

Гуло медленно встал и подошел к окну. Пожал плечами, словно раздумывая.

– Уговорил, я согласен. Все плохо, но только со мной. Я – не ты. Я не могу постоянно светить и греть все женские тела окрест и на целые континенты. Я оборотень. Существующий всю жизнь у ног девушки, которую люблю. Не живущий, как все, лишь дышащий. Я не имею права даже видеть ее во снах? Понял, у меня лишь место ее тени. Всегда. Так не лезьте мне в душу и сны. Все понятно?

За всю долгую историю их тесного общения Лер еще никогда не был столь многословен. И откровенен. Словно выплеснув на голову друга и учителя все накопившееся за эти годы, Гуло резко развернулся и направился к выходу. – Куда ты?

– Куда может следовать тень?

– Нет. С сегодняшнего дня ты в отпуске. Кстати – отдельно от Ди, и это не обсуждается. Особенно в свете всего мной сегодня услышанного. Весь мир в твоем распоряжении. В портальной забери у дежурного сумку, там документы, золотая карта, инофон и жетон. Когда понадобишься, я с тобой свяжусь. И даже не вздумай искать ее, слышишь?

В шаге от двери Лер задумался на секунду, усмехнулся и огромной черной росомахой выскользнул в дверной проем, оставляя остро пахнущую мазутом и уличной грязью одежду и ботинки на пороге личного кабинета сиятельного сьерра Ладона.

«Хорошо хоть лапу не задрал напоследок, паршивец! Или как там росомахи гадят…» – тихо рассмеялся дракон.

Он любил этих ярких и строптивых двоих, как своих детей. Они росли в его руках, и боль взросления вечных была его болью.

«Любит он. Ну конечно же – любит. Значит, я им всем только «свечу». Хотя прав он, хвостатый. Но от этого лишь только гаже», – Ладон вздохнул, собрал оставленную Лером одежду и шагнул в Сумерки.

Шанс выспаться снова был им упущен. Сегодня уже однозначно.

19 мая, утро. Гурзуф

«Не верь глазам своим! Они видят только преграды». (Ричард Бах)

Утро.

Впервые за прошедшие недели Венанди совсем не снились сны. Вообще ничего не приснилось.

И снова она ощутила щемящее чувство одиночества. Его не было рядом. Здесь, в этой комнате, как и во снах. И в мыслях сейчас тоже пусто. И не позвать никого. Это место свободно. Только твердая уверенность в том, что он жив, – это она ощущала, и остро. Утешительная уверенность, позволявшая жить дальше и дышать полной грудью.

Нет, совершенно не дело так начинать новый день. Вдохнула – выдохнула. Потянулась. Улыбнулась. Открыла глаза.

Солнце. Настоящее, южное, уже по-летнему жаркое, оно падало рваными лоскутами на стену, прорываясь через решетку кипарисовых ветвей. Май в Артеке – летний месяц. Лето всегда для нее было лучшим временем года. Только летом Ди ощущала себя в высшей степени сильной, волшебной, крылатой. Как само Солнце. Такая вот она, природа птиц – авеморфов8. А когда два крыла за плечами, то и тараканы в голове неизбежны.

Кстати, вот и они – тараканы. По стене напротив полз крупный, толстый рыжий и усатый красавец таракан. Такие в мегаполисах больше не водятся, исчезающий ныне вид, антикварный. – Иди-ка отсюда, красавчик. Ничего съестного у меня нет. А живность в гостиницах не приветствуется. – Венди показалось, что он прислушался.

– Неужто проснулись? Аве, сиятельная!

Звук мужского голоса заставил ее молниеносно и окончательно проснуться, подпрыгнуть на кровати, в ту же секунду вспомнить о неподобающем для подобного общества одеянии, состоящем из одних лишь трусиков.

Молниеносно завернулась в простыню, оглядевшись вокруг. Никого не увидела. Посмотрела на стену. Таракана там тоже уже не было. Показалось? Осторожно передвигаясь, сняла еще не успевшую высохнуть после стирки в умывальнике футболку, висевшую на спинке кровати. Со скрипом ее натянула. Так себе вид, но лучше казённой простыни в крупный горошек.

В широком панорамном проеме окна открывалась лишь одна узкая створка – со скрипом и болью. Ди осторожно выглянула на улицу. Высокие кипарисы упирались ветками прямо в стекло, закрывая комнату от прямого солнца. Никого.

– В девять часов завтрак. Тебе еще умыться, поторапливайся!

Низкий голос был бархатным, мягким.

– Кто ты? – Ди шлепнулась практически голым задом на деревянный стул.

– Твой друг, Венанди.

На столе снова важно сидел этот наглый рыжий шестиногий гость. Медленно шевелил усами.

– И как зовут моего… друга?

– Леонид.

Потрясающе. Таракан с львиным именем.

– А я увижу сегодня невидимку Леонида?

Она осторожно пощупала Сумерки – там никого не было. В реальности – только она, кровать, шкаф, стол, стул, холодильник и таракан.

– А ты уже оделась?

– Это важно?

Ди потянулась за джинсами. Раздался очень наглый смешок.

– Вообще я мужчина. Ну, если вдруг ты не успела заметить, конечно.

– Заметить успела? Скорей заподозрить. Все, я оделась, показывайся, раз уж назвался мужчиной.

И Ди с вызовом посмотрела на таракана.

Пауза затягивалась. Таракан шевелил усами, но в беседу больше не вступал.

– Ну же? Ты онемел от восторга, усатый?

– Усатый? – прогудел голос у нее за плечом, так близко, что Венди снова чуть не свалилась, теперь уже со стула и на пол.

«Проклятье! Я стала нервной, как будто лягушка», – успела подумать она.

И Венди увидала. Усов у Леонида не было. Была недельная щетина и восхитительные ямочки на щеках. Он ей улыбался.

– Только не говори мне, что гномов никогда не видела!

Он едва доставал миниатюрной Ди до плеча, будучи шире её раза в три. Практически квадратный молодой гном в летнем камуфляже и ботинках военного образца, с шевелюрой кудрявых, рыжевато-медных волос и россыпью веснушек на весьма мужественном лице. Смеющиеся глаза, заразительная улыбка.

Гном внимательно посмотрел на таракана. Потом на Венди.

– Какой у тебя был приятный собеседник этим утром. Но это – не я.

– Я…

– Не стоит. Времени осталось немного, а мне еще нужно привести тебя в некое даже подобие приличного вида: одеть, обаять, познакомиться, потом накормить и… список заданий я забыл на рабочем столе.

– А давно ли мы перешли вдруг на «ты»?

Венди очень понравился этот наглый, веселый тип, но с гномами нужно было сразу выставлять рамки дозволенного. Подземный народ уважал очень силу, уж так повелось.

– Пока я изучал свою скромность в твоем темном шкафу. Не волнуйся же, Венди: после того, что я видел сегодня за утро, между нами не может быть просто секретов.

– А какими ветрами в мой шкаф занесло такого наглого гнома?

Нужно было срочно что-то с этим делать, а Ди лишь разбирал смех, и боевое настроение никак не возникало.

– Так сиятельная Арина собственной персоной шарахнула меня в Сумерки одной левой, приказав «сидеть как мышь», до вашего пробуждения. А мыши обычно в шкафах и сидят.