— Можно мне взять их все? — спросил он, прижимая к себе стопку книг.

— Нет, только одну, дорогой.

Нижняя губа у него слегка задрожала, но слезы держались крепко и не пролились. Он был зрелым для своего возраста, юный Джеймс. Если бы мне было четыре года, я бы закатил истерику, обрушил крышу и отправился домой со всеми понравившимися книгами и мороженым от Флориана Фортескью.

Я улыбнулся ему. Трудно было удержаться.

— До свидания, Джеймс. Хорошо, что мы снова встретились.

Джинни сердито посмотрела на меня за то, что я соизволил заговорить с ее сыном. Мальчик не понимал, почему его мать так разозлилась, но знал, что должен понять ее намек.

— Пока, — торжественно произнес он, помахивая липкими пальцами.

Я смотрел им вслед, пока они не вынесли за дверь обернутые в коричневую бумагу пакеты. А потом, на мгновение, я застыл, удивляясь, почему вообще оказался во «Флориш и Блоттс».

Ах, вот что.

Я снова повернулся к журнальному стенду и без всякого удивления заметил, что мужчина исчез. Интересно, все это было только в моем воображении? Моя помощница, Филомена, не раз замечала, что после развода мое внимание к работе понизилось… Неужели с тех пор прошел год?

Может быть, я переоценивал свою собственную значимость, думая, что кто-то захочет последовать за мной?

Я вышел из магазина и быстро зашагал по улице. Впереди маячил Гринготтс, серый и мрачный. Подойдя к знакомым позолоченным дверям банка, я снова заметил того мужчину. Он шел на некотором расстоянии впереди меня неторопливым шагом, засунув руки в карманы. Я наблюдал, как он свернул в переулок. Обеденный перерыв закончился, и у меня была назначена встреча, но любопытство взяло верх, как это бывало много раз в прошлом.

Я ничему не учусь.

Я проследовал за ним (как мне показалось, незаметно) до середины переулка. После чего он остановился, развернулся и ухмыльнулся мне.

— Мистер Рентроу передает вам привет, — сказал мужчина, когда его приспешники буквально вышли из стен.

Я мог бы пнуть себя, но, как оказалось, они избавили меня от этих хлопот.

Моя палочка уже была наготове, потому что я не глуп и не неопытен. Тем не менее в ситуации восемь против одного никогда не получить благоприятный шанс. Я использовал заклинания, о которых никогда бы не подумал, что мне придется снова применять, и, к моему великому ужасу, вроде не все из них сработали. Во всяком случае, не темные.

Из всех вещей в мире, которые честная жизнь сделала со мной, случилось именно это? Я мог бы обрасти жирком в районе талии, заиметь второй подбородок или наблюдать, как мои волосы неуклонно покидают голову. Но нет, вместо этого я потерял силу темной магии. Я точно знаю, что отцовские проклятия и заклинания сегодня действуют так же, как и двенадцать лет назад.

Однако меткое заклятие свалило меня на землю. После этого все зависело от того, сколько ударов по голове потребуется, чтобы лишить меня сознания.

В конце концов, я ведь человек чисел.

Я насчитал шесть ударов — и свет померк.

========== Глава 3 ==========

Наследие моей бабушки по отцовской линии в Малфой мэноре можно найти в садах: цветы изысканных аромата и оттенка. Раздавите один из них в руке, и аромат будет держаться часами.

— Ты пьян, — с отвращением сказал отец.

Мы были на Балу магической торговой палаты, который в тот год устраивал Люциус в Малфой мэноре. Я не жил там с восемнадцати лет. Соответственно, чувствовал себя таким же гостем, как и все остальные.

— Люциус, оставь его в покое.

— Он нализался, Нарцисса! Ты только посмотри на него. Ты пытаешься поставить нас в неловкое положение?

Я пил коньяк, до краев налитый в бокал для шампанского. Это было верхом бесцеремонности, и этого было достаточно, чтобы у матери сильнее забилось сердце. Вопрос отца заставил меня остановиться на середине глотка и приподнять бровь. Признаю, было немного забавно, когда он приподнял свою в ответ. В конце концов, именно от него я унаследовал эту манеру.

— Сомневаюсь, что смогу опозорить эту семью больше, чем ты.

Люциус судорожно вздохнул, а мать побледнела. Весь вечер был подготовкой к этому взрывоопасному моменту.

— Неблагодарный негодяй, — прошипел он. — Как ты смеешь!

Я еще больше раззадорил его ярость издевательским смехом.

— Как я смею? Не понимаю, как кто-то из нас осмеливается показаться в приличном обществе. Как ты это выносишь? — спросил я. — Только честно! Разве ты не видишь, как люди смотрят на нас? Мы — парии. — Чтобы уточнить, я поднял бокал в тосте за первого человека, которого заметил.

К несчастью для Невилла Лонгботтома, это был он.

— Привет, Лонгботтом! Приятный вечер?

Сначала он выглядел встревоженным. Неудивительно, ведь я не сказал ему ни слова за последние лет десять. Затем он нахмурился и отвернулся, чтобы продолжить разговор с другим гостем. Я направил горькую ухмылку на отца.

Люциус сделал шаг вперед, вторгаясь в мое личное пространство с кипящим гневом. Я высокий парень, но мой отец на полголовы выше и в лучшие времена внушает страх.

— Ты немедленно прекратишь это непристойное поведение. Мы здесь для того, чтобы продвигать наши деловые предприятия, а не чтобы ты впадал в детскую, бессмысленную истерику!

— Твои деловые предприятия, отец. Не мои. — Я осушил бокал, уже пятый или шестой, на мгновение задержав обжигающий алкоголь во рту. Удивительно, как все, что так сильно жалит, может на самом деле притупить все остальные боли. — В отличие от тебя, у меня есть настоящая работа. Как бы это ни было немодно, я зарабатываю себе на жизнь.

Все могло обернуться для меня плохо, если бы нас не прервал официант. Я проигнорировал его предложение канапе и вместо этого схватил хрустальный графин Бордо с серебряного подноса. Рука отца сжала мое предплечье прежде, чем я успел наполнить бокал.

— С тебя довольно.

В ответ на это я уставился в другой конец зала, где моя бывшая жена разговаривала с Рональдом Уизли. Этот идиот всегда был очень разговорчив. Вероятно, из-за того, что вырос в коробке из-под обуви с братьями и сестрами, распиханными в каждый свободный угол. Он пялился на Гермиону, пользуясь любой возможностью, чтобы заглянуть в ее глубокое декольте. На самом деле я не мог его винить. Интересно, о чем они говорят. Она казалась серьезной и собранной. Он выглядел так, будто пытался обратить на меня внимание, но я видел, как его блуждающий взгляд бегает по комнате. Когда не смотрел на ее грудь.

— Этого мало, — пробормотал я отцу и снова наполнил бокал.

Я хотел причинить боль этому недостойному, одурманенного вида идиоту. Мне хотелось обхватить руками его бледное, веснушчатое горло и сжать. Большую часть того, что у него было в жизни, он получил по случайности рождения. Или просто по обычной случайности. Уизли с его отсутствием индивидуальности. Конечно, легко ладить со всеми, когда ты туп, как бетонный столб. Бетонные столбы не имеют привычки оскорблять людей, не так ли? Они просто есть. Это даже не настоящий пейзаж. Скуку не следует путать с дружелюбием. Гермиона заслуживает того, чтобы за нее сражались. Ради Мерлина, этого требовал ее разум.

Мать положила тонкую бледную руку мне на рукав.

— Драко, оставь все как есть. Честно говоря, не думала, что она вообще придет. Она ясно дала понять, что не желает с тобой разговаривать, и если ты будешь настаивать на том, чтобы форсировать этот вопрос, то разразится скандал.

Скандал! О, Мерлин упаси, чтобы я вытворил нечто подобное. Я был всего лишь бывшим Пожирателем смерти и сыном одного из самых известных сторонников Волдеморта. Я был косвенно причастен к смерти Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа, а позже участвовал в почти смертельной битве против сокурсников, в которой один из моих лучших друзей, чтоб его, поджарился до смерти.

Но да, давайте не будем устраивать сцен и привлекать к себе нежелательное внимание.

— У нее есть имя, мама.

— И оно больше не «Малфой». Вот в чем дело, не так ли, мальчик? — с вызовом спросил отец.