― Что не мешает тебе добиться всего, чего ты захочешь.

― Я уже всего добилась, ― улыбнулась я. ― Дом, ты, работа… Чего ещё желать?

Но беспокойство не уходило.

― Наконец-то нам повезло с погодой!

На выходных мы с Алисой, моей самой близкой подругой, выбрались в парк и сейчас лежали на огромных мешках, разглядывая уток. Утки плывут быстро, оставляя за собой широкие треугольные следы. Следы, пересекаясь, составляют сложные геометрические фигуры.

― Как новая работа?

― Прекрасно! Просто место мечты!

― Первые недели прошли продуктивно?

― Да-а-а, разобрала архив, выпила море кофе, успела посмотреть на «современную» программу, для работы с которой меня наняли, и провести первый урок для бабушек.

― Интерфейс программы, наверное, ужасен?

― Как ни странно, минималистичен и вполне неплох. Ты как, освоилась?

― Да, вот вчера с разрабами выяснили…

У Алисы всегда всё хорошо, не считая того, что больше года она лечит депрессию и успела перенести операцию из-за туннельного синдрома, которая помогла не настолько, как хотелось бы.

Ощущение беспомощности из-за невозможности выполнять свою работу с дикими болями в руках, написание диссертации параллельно с работой полный день, изучение языков для переезда в другую страну…

И при этом ― хорошая должность, высокая зарплата, позволяющая не думать о ценах на такси, десяток путешествий каждый год, в отношениях состоит около десяти лет, ладит с родителями, к которым ездит почти каждые выходные. А ещё ― эрудированность нереального для меня уровня. Гуляя, она могла внезапно от книг по минимализму переходить к рассказам о системной архитектуре, а потом ― к архитектуре «нормальной» (так выразился один мой бывший коллега), засмотревшись на дом и вкратце описав его особенности и историю.

Так и выходило, что самый счастливый мой друг была одновременно и самым несчастным.

Общаясь каждый день, мы старались не увлекаться советами, зная, что слова не всегда помогают, и чаще слушали.

Когда же изредка она делилась тем, что действительно её волновало, а не поверхностными новостями, я узнавала, что:

― Не чувствую себя лучше от того, что соответствую чужим представлениям об успехе.

― Случайное замечание может надолго выбить меня из работоспособного состояния.

― Часами собираюсь с силами, чтобы написать письмо заказчику.

― Думаю, что могла бы куда больше, и составленные списки задач только угнетают.

― Не могу контролировать свою жизнь, раз даже боль в руках не могу контролировать.

― Наконец перестала пить каждый вечер в одиночестве и теперь ограничиваюсь бутылкой пива даже по праздникам.

Но чаще она казалась активной, всегда занятой, радостной, заводной и вселяла в меня оптимизм. Если не с ней обсуждать мои сомнения ― то с кем?

― Как Валера? ― прервала она мои мысли.

― Всё хорошо, поддерживает меня. Ты же помнишь, как я боялась съезжаться, но у нас идеальные отношения, несмотря на то, что оба долго были в одиночестве.

― Я же говорила, что всё устроится.

― Есть, правда, кое-что… что беспокоит меня.

― Что такое?

― Мне, хм, слишком нравится на работе, уютно как-то.

― Это же хорошо?

― Да, но… Года через два надо будет её менять, зарабатывать больше, брать ипотеку… Вдруг я здесь завязну?

― Как можно бояться завязнуть спустя неделю или две? Мне кажется, ты зря беспокоишься, со временем во всём разберешься. А если и захочется остаться ― может, это к лучшему? Ты ведь всегда сбегаешь и думала, что никогда не остановишься.

Улыбнувшись, я пожала плечами.

― Да, пожалуй, ты права. Рано я начинаю волноваться.

Конечно, разговор не успокоил меня. Мама сказала почти то же самое, она ведь так не любила мои побеги и, в силу воспитания, наравне с бабушкой считала работу годами на одном месте правильным сценарием.

Но я начала любить библиотеку и, чем сильнее любила, тем страшнее мне от этого становилось.

Вечером я попробовала объяснить Валере то же самое после ужина, но он почти сразу прервал меня:

― Да не переживай ты, нормально всё будет.

― Да, ты прав. Помою лучше посуду.

― Помочь тебе?

― Нет, всё хорошо, иди.

Включив воду, я внезапно услышала что-то. Закрыв кран, прислушалась.

Через пару секунд из квартиры сверху вновь раздалась мелодия. Фортепиано. Анонимный сосед играл медленно, не очень уверенно, прерывался каждые несколько секунд, но я оцепенела у раковины, пока голос Валеры не вернул меня в реальность:

― Ты что, плачешь? Что случилось?

― Всё хорошо, играет просто так прекрасно…

― Кто играет?

― Ты не слышал? Кто-то из соседей, на фортепиано.

― Нет, я был в наушниках… Ты ведь тоже играла в детстве и пела?

― Совсем недолго играла, уже ничего и не вспомню. Да и пение… забросила. Пойдем, фильм посмотрим, потом домою.

― Не будешь грустить?

― Куда я денусь!

Только вот фильмом оказался «Ла-ла ленд», который Валера ещё не смотрел, и я, вновь заревев в финале, как и в предыдущие четыре просмотра, окончательно свою половинку напугала.

― Это ведь просто мелодрама?

― Они выбрали мечту, хотя могли быть счастливы и без нее. Разве это не прекрасно и сложно одновременно?

Перед сном вновь спросила себя, счастлива ли я.

Счастлива.

Несчастна.

Счастливо несчастна.

Осталось разобраться почему.

Глава 3. Анализ

― Привет, мам. Как вы там?

― Всё хорошо, ты как, как новая работа? Отпустят ли тебя в этом году на ноябрьские праздники?

― Совсем забыла, а мы едем?

― Папа обещал дать мне денег в счет подарка на день рождения, так что всё зависит от тебя.

Проблем на работе с оформлением отпуска не возникло, несмотря на то, что сообщила я о нем в последний момент.

― Два дня? Да, конечно, поезжай. Куда, если не секрет? Сама давно уже никуда не выбиралась, да и не сезон ведь сейчас? ― заинтересовалась Анастасия Витальевна.

― Каждый год на ноябрьские праздники ездим с мамой в санаторий недалеко от Сочи.

― Не холодно?

― Мы обе не купаемся, а гулять там очень хорошо, погода ещё теплая. Отлично помогает отвлечься от всего ненадолго и вернуться потом с новыми силами.

― Понимаю, ― кивнула она. ― Хорошо, что ездишь с мамой отдыхать. Моя внучка обычно с подругами за границу летает, пить и танцевать, наверное, что там ещё молодежь на отдыхе делает?

― Зависит от молодежи, я думаю. Не судите её строго, ― улыбнулась я.

― И то верно, работаете же вы с Зоей в библиотеке, чем не борьба со стереотипами о юности. Всё, иди, тебя наверняка уже потеряли.

― Бегу-бегу, спасибо, что разрешили взять отпуск!

Через неделю мы с мамой уже сидели в самолете.

― Как твои уши?

― Как всегда, неприятно, ― признала я.

― Надо будет всё же в следующий раз поездом…

― Ты каждый год это говоришь!

― Однажды решимся!

Я улыбнулась, зная, что этого не произойдет. Тратить двое суток на дорогу ― не лучший выбор для отдыха на коротких праздниках.

Несмотря на неприятные ощущения в ушах, я была рада путешествию. Два часа в самолете ― прекрасное время, чтобы разобраться в себе. За последний месяц я так и не смогла определить, почему при всем счастье на новом месте я чувствую себя неспокойно.

Когда полгода назад я ходила к психотерапевту, она сказала, что моя тревожность ― свойство характера, и побеждать её нужно когнитивно-поведенческими методами. Возможно, моя любовь к спискам поможет успокоиться и на этот раз?

Подумав, я начала составлять список возможных причин своего настроения.

«1. Обычная тревожность»

Едва ли она обострилась в условиях полной стабильности. Конечно, я была уверена, что всегда что-то может пойти не так, но это давно привычно.