― Да разберу я вас, уймитесь, ― пробормотала я, утыкаясь в плюшевую собаку, и призраки прошлого отступили вслед за шуршащими соседями по комнате, не мешая мне спать.

На второй выходной день поехала в Москву. Многие знакомые мои электричек не любят, а я всегда питала к этому виду транспорта особую слабость. Блики солнца, мгновенно заканчивающийся стаканчик привокзального кофе, мелькание домов и деревьев за окном.

Московский транспорт подобного масштаба не имеет. Метро в основном проходит под землей, а обрывки видов проносятся так быстро, что запомнить их в деталях не удается даже за время ежедневных поездок по одному маршруту в течение нескольких месяцев. МЦК в основном затрагивает пейзажи индустриальные. Автобусы выдают виды лишь на вереницы домов, дворов и улочек.

Порой в периоды приступов грусти и одиночества я садилась в первый попавшийся автобус, чтобы проехать весь маршрут, глядя в окно, и это успокаивало, отвлекало от мыслей, но не захватывало.

Всегда жалела, что до родного города прямого маршрута на электричке нет. Даже сейчас, когда курить уже бросила, так и тянет постоять в тамбуре, с музыкой в наушниках, поглядывая постоянно на оставленные на скамейке вещи и следя за приближением контролеров, выдыхая дым и вздрагивая от подступающего восторга и головокружения.

Деревья в снегу, деревья золотые, деревья зеленые ― длительное их созерцание не может не внушать душевный покой, что бы ни происходило в жизни, а происходило, конечно, разное. Сейчас ехать было ещё спокойнее, без переживаний о мужчинах, со свободным сердцем и пустой головой, смутно чувствуя приближение чего-то прекрасного, до чего можно уже при желании докоснуться кончиками пальцев, хорошенько потянувшись навстречу. Тянуться однако пока не хотелось, зная, что всему в этом мире свое время.

Вечером успела дойти и до преподавательницы в Зеленограде. Девочка по совету руководительницы хора оказалась тихой, интеллигентной, практически моей ровесницей.

Час пробного занятия мы провели за обсуждением карьерных возможностей для музыкантов.

― Для меня способом реализации стало преподавание. Мне нравится думать, что так я помогаю людям становиться счастливее.

― И ты не жалела, что не выступаешь сама?

― Иногда выступаю у друзей на квартирниках, этого хватает. Итак, тебе надо не растерять навыки до поступления?

Пустые после переезда вечера становились менее одинокими.

Егора я встречала у института. Вечным студентом он стал благодаря «бурной молодости», и сейчас перепоступил то ли в четвертый, то ли в пятый раз, наконец-то на заочное.

Приехав раньше, я получила сообщение, что мой спутник задерживается на работе, в соседнем здании с универом. Мерила шагами дворик, разглядывала студентов. Странно было ощущать, что у них ещё всё впереди, а я уже вывалилась, не заметив, во взрослую московскую жизнь. Недавно вот шла по темным улицам, от метро до дома, пытаясь держаться поближе к другим таким же поздним птичкам, и слушала разговор мальчика лет двенадцати с мамой. Он говорил о будущем, о карьере футболиста, о смене клуба на тот, где есть шанс быть выкупленным «в Америку». Представить, чтобы я в двенадцать о подобных вещах думала, не смогла. Как и в двадцать, в двенадцать я веселилась в уверенности, что будущее решится само, лишь учиться как следует надо и быть хорошим человеком. Оно и решилось ― вот она я, певица-библиотекарь!

Егора заметила сразу, он широко улыбался, мы обнялись, как и всегда при встрече.

― Показывай, где тут у вас хорошие бары искать!

После заказа четырех шотов для старта я усомнилась в целях нашей встречи.

― Когда я говорила про выпить ― не ожидала такого темпа, завтра же на работу!

― Нормально.

― Ну вообще да, я живу недалеко, если что ― на диване переночуешь.

― Звучит двусмысленно, ― усмехнулся Егор. ― То есть ты делаешь как бы и предложение ночлега, и предложение мне как парню.

Когда бы мы не шутили о возможных отношениях! Во время переписки, когда договаривались встретиться, уже успели вспомнить, как играли в карты на раздевание. Он сказал ― повторил бы, я пошутила, что с увеличением его жизненного опыта рисковать не стоит. В прошлый раз после игры я просто уснула в его объятьях, хоть и голая, но кто знает, что могло бы измениться на этот раз?

После трех, четырех, пяти коктейлей я пыталась настоять на том, что пора бы завершить вечер, но бесполезно. Акция «два по цене трех» не оставила нам шансов этой ночью, с Егором я всегда пила наравне.

Выходя постоять за компанию, пока он курит, я шутила, что достаточно пьяна, чтобы на него вешаться, и он смеялся смущенно, будто мы никогда не обнимались ночами на улицах города, но локоть мой при спуске с лестницы всё же осторожно придерживал.

Лишь после часа ночи, окончательно убедившись, что свою маршрутку Егор пропустил (а жил он нынче за городом, в новостройке), я вызвала такси и спросила в сотый раз:

― Ты тоже вызываешь такси или всё же ночуешь у меня?..

Я не успела договорить «на диване», потому что Егор уже выдохнул, выкинул сигарету, шагнул ко мне и неожиданно страстно поцеловал, лишив меня слов и мыслей на несколько секунд. Когда же мысли появились, там было одно слово «А-ху-еть»…

Утром я сидела напротив дивана, уже успев выпить чаю, пытаясь убедить Егора, что пора вставать. Не опоздали, он проснулся быстрее ожидаемого, видимо, работа воспитала дисциплину. Сборы и общий кусочек пути были неловкими, хотя и не такими, как могли быть.

Не сумев убедить Егора, что он пьян, накануне в такси я обдумывала, хочу ли переспать. Кажется, это шанс, которого я ждала лет пять. Но я так устала от случайных мужчин, что совершенно не была в настроении в эту ночь. Доехав и ещё пару раз увернувшись от поцелуев, я констатировала, что спит он всё же на диване. Больше ко мне не прикасались, но уснуть я справилась далеко не сразу. Пустая подушка рядом намекала на мужчину, засыпающего в нескольких метрах, за стеной, на кухонном диване. Впрочем, ни один из нас так и не решился сделать шаг и преодолеть эти метры, так что расставались смущенные, но всё так же друзьями.

― Лора, привет!

― Привет.

― Занята? ― спросил Слава.

Покосившись на спины временных коллег, я вышла на крыльцо:

― Слушаю тебя.

― Что делаешь вечером вторника?

― Кажется, пока планов нет, а что?

― Нас зовут пообщаться с каким-то юным блогером.

― Нас ― группу?

― Ну конечно, не секс по дружбе же обсуждать, Лор!

Я поморщилась.

― Окей, приеду после работы. Во сколько данное мероприятие?

― И как? ― Алиса положила сумку и кардиган на свободное кресло и пододвинула меню.

― Странный чувак этот блогер. Они все такие?

― Все разные.

― Да, верно. Я просто не смотрю никого, читать удобнее, а на видео всегда фиксированное время уходит.

― Можно фоном ставить.

― Фоном у меня музыка обычно. С ней не так страшно отвлечься, задуматься, пропустить что-то.

― Что он спрашивал?

― Да ерунду всякую. Типа «откуда берете вдохновение», «какие планы на год». Гена красный был, как помидор. Будто на собеседование сходили.

― Тысяч пять подписчиков вас посмотрят, возможность неплохая.

― Не спорю.

― Как Егор?

Алиса, случайно встречавшаяся с Егором около месяца, любила трешовые истории о его жизни.

― Да знаешь, нормально. В смысле, слишком нормально. Работает сутками. Человеком становится, что ли, взрослым.

― И как вообще у вас так вышло?

― Ну как, мы пили, я вызвала такси, а он меня поцеловал…

― Что у тебя всё телефон жужжит?

― Мы общаемся, как ни странно, всю неделю. Будто он, хм, мой новый бойфренд?

Мы рассмеялись.

Можно ли представить Егора, человека, который обнимал меня все эти пять лет, думая не обо мне, в качестве моего парня?