Макрон оглянулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают, прежде чем ответить.
- Кто-то во дворце недоволен тем, как Корбулон ведет дела, и хочет сделать показательный пример. Официальная линия заключается в том, что Катон небрежно отнесся к жизням своих людей.
- Какого хрена. Благодаря трибуну хоть кто-то из нас вообще вернулся из Армении.
- Я знаю это. Ты знаешь это. Люди знают это. Но какому-то придурку-советнику Нерона нет ни малейшего дела до правды. Они хотят наказать нашего мальчика, чтобы оказать давление на Корбулона и добиться быстрой победы над Парфией. Пусть полководец знает, что его ждет, если он вернется в Рим без триумфа, которым император сможет похвалиться перед толпой. Это перевешивает тот факт, что трибун сделал лучшую работу, какую только мог, с теми суровыми задачами, которые Корбулон нам выдал.
- Что с ним будет?
Макрон засунул витис под мышку и расстегнул ремешок шлема. - Будет какое-то расследование. Они могут выдвинуть против него официальные обвинения.
- Какие обвинения?
Макрон снял шлем и вытер пот со лба. - Я еще не знаю. Они могут обвинить его в превышении своих полномочий, неисполнении приказа.
- Как это?
- Нас отправили на восток, чтобы мы выступали в качестве телохранителей Корбулона. Мы были там в декоративных целях и не должны были вступать в бой.
- Но это легат послал нас в Армению.
- Несомненно, они скажут, что приказы, отданные Катону Бурром, имели бОльший приоритет над приказами Корбулона, и трибун должен был отказаться повиноваться легату.
- Да, в Тартар это все. Какой смысл быть назначенным командующим, если ты не можешь отдавать приказы людям, которые служат под твоим началом?
Макрон криво улыбнулся.
- Довольно… Кроме всего, есть вопрос о наших потерях. Они попытаются обвинить его и в этом. Скажут, что это из-за некомпетентности и личных амбиций.
Игнаций стиснул зубы.
- Хотел бы я посмотреть на любого из этих ублюдков, которые преуспели бы лучше, чем наш трибун.
- Ты будешь ждать этого очень долго. Послушай, Игнаций, они могут захотеть поговорить с некоторыми офицерами и солдатами. Если это случится, нам нужно убедиться, что мы поддерживаем версию трибуна. Обычно я не вмешиваю людей в дела, не относящиеся к их компетенции, но все это неправильно, и мы обязаны сделать все возможное, чтобы защитить Катона.
- Верно.
- Тем временем, я попробую поговорить с Бурром. Возможно, ему это не понравится, но я ничего не теряю, бросая ему вызов.
Игнаций посмотрел прямо на него.
- Значит, ты все еще собираешься получить увольнение?
- Почему бы и нет? Если преторианская гвардия так обращается с одним из своих лучших парней, я не хочу в этом участвовать.
- Справедливо. Но мне и остальным центурионам еще осталось несколько лет службы…
Макрон сразу уловил, куда подул ветер, и куда начал клонить Игнаций.
- Просто говори правду. Если тебя попросят дать показания, дальше этого идти не нужно. Если правда будет иметь хоть какой-то вес, Катон вернется к командованию когортой, как только закончится эта вакханалия. - Он сделал паузу и поднял свой витис, постучав шишковатой головкой по плечу другого центуриона. - Ты хорошо послужил трибуну. Я буду рекомендовать тебя на должность старшего центуриона, как только получу увольнение.
Игнаций был тронут и с трудом подбирал слова, чтобы выразить свою благодарность.
- Я, э...
- Ты заслужил это, брат. Лучший человек для этой работы, по моему скромному мнению. Ну, не считая меня, конечно.
- Нелегко будет залезть в твои калиги, господин.
- На, вытрись, щелка сопливая, - прорычал Макрон. - Пока ты не заставил меня расплакаться, как какой-нибудь актеришка из театра Помпея.
Они коротко усмехнулись.
- Так, давай разместим людей, а потом пойдем и выпьем в офицерской столовой. Я иссох. В горле суше, чем в заднице верблюда.
*******
Макрон вернулся в дом Катона в сумерках и как раз вешал свой плащ в нише у двери, когда почувствовал присутствие кого-то позади себя и вздрогнул от неожиданности.
- Что тебя задержало? - требовательно спросила Петронелла. Она наклонилась вперед и принюхалась. - Вино...
- Я один раз выпил с другими центурионами после того, как когорта достигла лагеря. Нам нужно было обсудить кое-какие дела.
- Выпил один раз? Судя по разящему запаху, было больше чем один раз…
- Вполне возможно, что так и было, - сказал Макрон, слегка нахмурившись, словно пытаясь точно вспомнить. - Нет, я думаю, это был только один раз.
- Одна чаша? Или одна амфора? - Петронелла ответила с презрением, затем повернулась и зашагала в сторону их спальных покоев.
- Где Катон? - Макрон крикнул ей вслед.
- В своем таблинии. Он попросил передать, что хочет с тобой поговорить, когда ты вернешься. Это было несколько часов назад, заметь. - Она повернула за угол и исчезла.
Макрон выдохнул с облегчением. Он легко отделался, поднял голову и прошептал краткую благодарственную молитву Бахусу за то, что тот не заставил его показаться таким пьяным, каким он себя чувствовал на самом деле.
Сняв доспехи и оставшись только в тунике и калигах, он отправился на поиски своего друга. Катон сидел на скамье возле своего таблиния, глядя на сад, в котором уже сгущались тени. Кассий, свернувшись калачиком, спал под скамьей. Катон держал в обеих руках по серебряному кубку и слегка улыбнулся, когда Макрон подошел к нему.
- Ты начал без меня, значит?
Катон сузил глаза и сморщил нос.
- А не наоборот?
- Возможно, я выпил одну или две чаши в лагере.
- Без сомнения. Как парни?
- Рады возвращению в Рим. Но они не слишком хорошо восприняли новость о тебе. Я переговорил с другими центурионами. Они поддержат тебя до последнего, если их вызовут для дачи показаний на каком-нибудь слушании.
- До этого может и не дойти. Мне приказано явиться на аудиенцию к императору через два дня, после игр. Тогда я узнаю свою судьбу. Но если дело дойдет до слушания или суда, то я буду благодарен, если за меня заступятся.
- Конечно, они будут. Они так и сказали. Я ожидал не меньшего, заметь. В когорте нет ни одного человека, который бы не знал, как мы тебе обязаны.
Катон был тронут этими словами, но ему было трудно принять их за чистую монету.
-Каждый офицер и солдат выполнил часть своей работы, Макрон. Мне повезло, что на моей стороне были хорошие люди, вот и все.
- Вот и все? - повторил Макрон и быстро рассмеялся. - Серьезно, парень, тебе нужно научиться принимать похвалу, когда она справедлива. Я не пытаюсь тебя подмаслить. С чего бы мне? Через месяц я больше не буду служить в армии, так что мне нечего выигрывать от лести. Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я никогда не буду тебя обманывать. Так что то, что я говорю о тебе, правда, и это правдиво в отношении каждого человека в этой плутоновой когорте.
- Ты преувеличиваешь...
Макрон пристально посмотрел на него, а затем нахмурился. Тепло вина в его жилах и легкая эйфория в сердце приободрили его.
- Думаю, пришло время кое-что тебе сказать. Я скажу это сейчас, потому что в ближайшее время у меня не будет такой возможности, и я не хочу ждать, пока выпью еще. Если ты понимаешь, о чем я.
- Честно говоря, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
- А, да пошел ты со своей скромностью. Расслабься. И держи рот на замке, пока я не закончу.
Макрон глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, в то время как Катон пытался скрыть свое веселье по поводу мрачного настроения своего друга.
- Катон, господин, ты, без сомнения, самый лучший офицер, которого я когда-либо знал, не говоря уже о тех, под чьим началом я служил. Один из лучших в любом легионе, который когда-либо существовал, и ты должен знать. Я полжизни прослужил в армии. Я видел все это. Видел, как эти феллаторские сынки из богатых семей приходят и обращаются с рядовыми как с грязью, хотя те едва отличают один конец меча от другого. Но ты, ты другой. Ты был всегда честен с самого начала. Ты учился этому ремеслу тяжелым путем и заслужил каждое свое повышение, которое получил. У тебя есть сердце, а также голова. Ты остер, как игла, и храбр, как лев. И ты заботишься о людях, и не думай, что они не знают об этом. По праву ты сейчас должен быть долбанным легатом. Если бы ты им стал, смею надеяться, Империя была бы гораздо более безопасным местом, и хорошим людям не пришлось бы так беспокоиться о волосатых варварах, пересекающих границу по ночам, чтобы выбить им мозги и сбежать с их женщинами...
