— Ты ей дорога. Вика, не нужно держаться за людей, для которых ты ничего не значишь. Вокруг есть много людей, которым ты нравишься, даже если думаешь, что это не так. Эта одноклассница, ты ей нравишься. Очень редкие люди будут помогать всем людям без разбору. Всё же нам свойственно помогать тем, кто для нас важен. У неё есть подруги?

— Да вроде. Небольшая компания, три подружки. Ну, в столовой они обычно втроём сидят.

— Так, Вика, вот значит тебе ещё задание. Завтра зовёшь эту одноклассницу в кино. Или в магазин, или в кофейню, или просто погулять. Короче, зовёшь на дружеское свидание. А ещё в столовой на обеде подсаживаешься к этой компании.

— И что мне делать?

— Общаться конечно! Болтать о всякой всячине. Конечно, не нужно вываливать весь свой груз проблем, это может смутить и оттолкнуть. У них уже сплочённый коллектив, так что просто старайся поддерживать разговор. Быть активной, вовлечённой в беседу. Можешь и не только той девочке, а всей компании предложить собраться вместе. Вот, это второе задание.

— Хорошо. Постараюсь выполнить. Спасибо, — сказала Вика и сделала паузу. — Серёжа, а что делать с парнем?

— Ты всё ещё его любишь?

— Да.

— Если честно, то я не знаю, есть ли вообще задания по тому, чтобы разлюбить кого-то. Есть конечно что-то, например, написать всё то, что тебе не нравилось в партнёре, но это странно. Здесь только время лекарь.

— Наверное. А ещё я теперь боюсь влюбиться. Два раза отношений, и всегда именно предательство. Не обычное расставание, как у нормальных людей, а измена, предательство.

— Ох Вика, как я тебя понимаю. Я тоже долгое время боялся влюбиться. Но потом понял одну вещь: не надо бояться того, что можешь влюбиться. Бояться надо того, что можешь не влюбиться.

— Охуенно сказал, — с какой-то беззлобной ухмылкой сказала Вика.

— Спасибо. Любовь — это чувства, а я считаю, что именно они, чувства, эмоции, переживания и делают нашу жизнь полной. Но нельзя питаться одним лишь шоколадом, порой приходиться есть брокколи.

— Что-то тебя на метафоры понесло.

— Да, есть немного. Видно с недосыпа.

— Может быть. Серёж, спасибо большое, что выслушал. Правда спасибо, это было важно для меня. Чтобы кто-то выслушал.

— Вик, именно поэтому и есть этот номер. И да, заданий много, поэтому позвоню через пять дней, но чтобы все были выполнены, понятно? — с шутливым укором сказал я.

— Да-да-да, понятно, — ответила Вика, немного и тихо смеясь, — пока. И спокойно ночи. И ещё раз спасибо большое.

— И тебе спокойной ночи Вика. И да, чуть не забыл. Не стремись сейчас к отношениям, не пытайся заглушить боль от предательства новыми отношениями. Они вряд ли будут счастливыми. Дай себе отдых, перерыв. Не спеши. Ты поймёшь, когда будешь готова к новым отношениям.

— Хорошо, спасибо ещё раз. И удачи тебе Серёжа, надеюсь таких, как я, будет всё меньше и меньше.

— Да, это то, к чему я стремлюсь. Пока Вика. И да, если я всё-таки не квалифицированный специалист, так что всё-таки советую обратиться к психологу. Ну, если лучше не будет. Могу своего порекомендовать.

— Хорошо, спасибо. Я попробую пока сама, а если не полегчает, то уж обращусь. Обещаю. Пока, — сказала девушка и положила телефон.

Фух, как же я устал. Сколько людей. Сколько проблем. Но ей вроде помогло, а это главное. Так, надо занести в напоминания, что через пять дней надо позвонить ей. Ага, хорошо, сделано. Ну а теперь спать. Выпив стакан воды, я отправился в спальню. Сняв халат, я укутался под одеяло, закинув руку на Машу и обняв её.

— Это правда? — спросила Маша тревожным голосом.

Твою мать. Как же не вовремя. А разве может быть вовремя для таких разговоров? Но я не хочу, чтобы она переживала это. И за это. Ведь для меня это уже пройденный этап, а для неё… Маш, маленькая моя девочка, я не хочу, чтобы страдала. Тем более из-за меня.

— Вань, кого ты обманул: меня или эту Вику? — спросила Маша, повернувшись ко мне лицом.

— Никого, — ответил я, встав с кровати.

— Никого? Тогда почему ты говорил мне, что с тобой всё было нормально, а ей говоришь, что пытался покончить с собой?! — спрашивала Маша, срываясь на крик.

— Я ведь не говорил тебе, что у меня всё было хорошо, что моя жизнь без тебя стала только лучше. Я говорил, что мне было больно, но что я это пережил. И это правда. И то, что я сказал Вике тоже правда.

— Боже, Ваня, почему ты ничего мне не рассказал?

— А как ты думаешь, моя принцесса? Мы ведь две стороны зеркала. Я не хотел причинять тебе боль. Как не хотела этого делать и ты. Я хотел уберечь от этого тёмного пятна моей жизни. Пусть и скрытием правды. Прости меня.

— Это… Это из-за меня? — спросила Маша плача.

— Нет. Нет Маш, не из-за тебя. После тебя я был в отчаянии. Не помню, чтобы мне было когда-то настолько плохо. И больно. Сказать, что жизнь потеряла краски — ничего не сказать. Я потерял тебя, главную краску в моей жизни. Потеряв тебя, я потерял и себя. Ты была моей второй половинкой, без которой первая половинка была жизнеспособна, но не функциональна. Ты ведь отчасти была права, когда наговорила мне всякой всячины в день разрыва.

— Нет! Там не было ни капли правды.

— Поэтому я и говорю, что отчасти. Мы встретились, когда я был на дне. Я был слаб. Очень. А ты вдохнула в меня жизнь. Ты заполнила собой пустоту в моей душе. Но это путь в никуда. Нельзя заполнить внутреннюю пустоту за счёт другого человека. Но ты заполнила, и стала частью моей жизни. Я не мог мыслить жизни без тебя. И после разрыва я словно провалился в бездну. Бездну ужаса, беспомощности, безжизненности. Так прошёл год. Моя оболочка, тело, иссохлось. Но на удивление душа ещё подавала признаки жизни. И она хотела одного — чувствовать. Ты ведь забрала не только краски радости и счастья. Я и грустить не мог, и злиться разучился. Никаких эмоций, никаких чувств. И так целый год. Но я всё думал о тебе. И не то чтобы забыть тебя, не то чтобы начать вновь чувствовать, я решил завязать отношения. Так уж сложилось, что мой выбор остановился на Рине.

— Рине? Это которая подруга твоя?

— Да. Подруга. Мы начали как-то сближаться, и спустя несколько недель я обнаружил удивительную вещь: я чувствую. Я чувствовал стеснение при разговоре с ней, до конца боялся позвать её на свидание, замечал за собой, что волнуюсь и нервничаю, когда рядом с ней. Я влюбился в неё.

— А она нет?

— Она страдала заниженной самооценкой. Считала себя не достойной любви. Считала себя плохим человеком. Я думал, что смогу помочь ей. Но я не учёл одного: мне самому нужна была помощь, которую я рассчитывал получить от Рины. Я долго за ней ухаживал. Дарил подарки. И вот 14 февраля. Подарок, признание в чувствах. И я, уверенный в том, что смог растопить её сердце. А в ответ: «Ваня, я ничего к тебе не чувствую». Это стало концом для меня. В этот момент я почувствовал одно: усталость. Усталость от жизни, от боли, от надежд на светлое будущее. И тогда я совершил то, что сделал. Не в этот же день, несколько позже. Тщательно всё спланировав заранее. Но на моё счастье Миша меня спас. Иначе этого разговора бы не было.

— Боже, Вань, мне так жаль! — сказала Маша и бросилась на меня, крепко-крепко обняв, уткнувшись головой в грудь.

— Маш, для меня это уже далёкое прошлое. Я нашёл счастье в жизни. И оно действительно связано с одним определённым человеком.

— Каким? — спросила Маша, заглядывая мне в глаза.

— Нет Маш, ты меня извини, но не с тобой. А со мной. Только со мной и связано моё счастье. Но, конечно, ты картину не портишь, а даже наоборот, весьма сильно приукрашиваешь, — сказал я улыбнувшись, отчего лёгкая улыбка появилась и на лице Маша.

— Не знаю, что там насчёт картины, но теперь я тебя не отпущу.

— Я тоже тебя отпускать более не намерен.

— Боже, это всё из-за меня, — сказала Маша, вновь заплакав. — Ты ведь мог умереть!

— Ну, ради этого попытки самоубийства и совершаются, — попытался отшутиться я, но это не помогло.