— Да, садись пожалуйста, — недолго подумав, задумчиво сказал педагог. — Ребята, вы свободны. Иван, задержись немного. На следующем семинаре мы продолжим. Так что можешь подготовиться и к продолжению своего рассказа, и к возражениям других.

— Возражать будут глупые, неразумные, не разобравшиеся в этом вопросе люди. Они не сняли розовые очки, я же прозрел. Уже давно.

— Именно поэтому ты сидишь один?

— Хех, — усмехнулся я со злобной улыбкой, — источник, из которого пьют все или большинство неизбежно отравлен. Я же не хочу травиться. А одиночество… Это для слабых оно является проклятием, а для сильных неизбежностью, которую мы принимаем как дар.

— Хорошо, я тебя поняла. Можешь идти на обед.

Мда, всё как всегда. Стоило только задержаться в кабинете на минуту-другую, как все места в столовой заняты. Скопировав персонажа Джона Траволты из «Криминального чтива», я понял, что вариантов у меня не то чтобы много. Ну, в конце концов, стоя больше влезет.

— Ваня, садись к нам. Местечко есть, — окликнула слева меня Настя, сидевшая в своей привычной компании.

— Эм, ну ладно. Спасибо за приглашение, — сказал я и присоединился к компании одногруппников. — Всем приятного аппетита.

— Спасибо. Тебе тоже приятного, — тут же ответила Ника.

— Зажёг ты, конечно, сейчас, — прервал весьма длительное молчание Артём.

— Ну, мне не привыкать, — с ехидной ухмылкой подметил я. — Готовьтесь к следующему семинару. Препод сказал, что я продолжу выступать и защищаться от нападок группы.

— Она прямо так и сказала?

— Примерно. Не суть важно. В общем, готовьтесь меня переубеждать.

— О, это будет очень легко. Твоя аргументация проста и линейна. Её уже давно разбили все глобалисты мира, — самоуверенно заверил меня Даня.

— Нет смысла тебя переубеждать, — томно сказала Ника, — если ты в это веришь, то только ты сам разубедишься в этом. А наши споры и ответная аргументация…Они будут лишь ещё сильнее убеждать тебя в своей правоте. В конце концов, возможно ты и прав. Так что я просто с удовольствием выслушаю тебя на следующем семинаре. Ты главное тоже подготовься. Чисто чтобы не нести околесицу, которая у тебя бывает. Тему плохо знаешь, но в то же самое время понимаешь, что у тебя отличный голос и решаешь этим пользоваться. И да, голос становится ещё увереннее, крепче, завораживающей, но смысл слов-то от этого не меняется. Так что подготовься. Слушать тебя подготовленного — одно удовольствие.

Когда Ника это говорила, она, по большей части, смотрела мне в глаза, но всё же довольно часто отводила свои маленькие зелёные глазки от моего восторженного взгляда. Её глаза бегали по столу, опускались на тарелку с медовиком, рассматривали свой весьма заурядный маникюр голубого цвета, и наконец, скользили по моему телу: сточенные ногти, выпирающие вены на кистях, мощные предплечья, широкие плечи, губы, невероятно тёмные, почти чёрные, но всё-таки карие глаза. Я ощущал этот взгляд, поглощал этот приятный голосок, восхищался умом сидящей напротив девушки, кайфовал от растерянной ею из-за меня уверенности, а от последних слов, сопровождаемых миловидной улыбкой и широко распахнутых глаз я получил самый настоящий эмоциональный оргазм. Готов поспорить, что и она почувствовала что-то подобное. Ох уж эта пресловутая «химия». Жаль, что у неё есть парень.

— Ну что ж, Ника, для тебя я с радостью подготовлюсь. Перечитаю Ницше, социал-дарвинистов, Гитлера, — спокойно произнёс я, делая акцент лишь на имени и ставя паузу, которая бы подразумевала окончание моей речи, но не позволяла тут же вставить свои пять копеек кому-либо ещё, — доставлю тебе «одно удовольствие».

Всё сработало как надо. Пауза, томный голос, выделение последних двух слов, молчание и переглядывание между собой моих собеседников — всё было идеально, как я и надеялся.

— Спасибо ещё раз, что пригласили за стол, — спустя несколько секунд тишины сказал я, встал из-за стола, кивнул Нике и пошёл по своим делам. Благо есть ещё пара десятков минут до следующей пары. Отлично, почитаю «На игле»[6].

«Голубые охотятся за натуралами — этакими клубными вышибалами с громадными бицепсами и храбростью во хмелю. Натуралы охотятся за женщинами, которые балдеют от грациозных, изнеженных гомосеков. Никто не получает того, чего хочет».

Просто? Да. Гениально? Конечно. И между прочим отличное оправдание своих неудач на романтическом поприще.

Спустя пару минут ко мне подошла Саша. Я заметил её боковым взглядом, стараясь не отрываться от чтения. Она же, немного выждав, начала разговор.

— Хорошая речь получилась. Я прямо-таки почти поверила в то, что ты говорил.

— А, у меня просто талант убеждать людей. Впрочем, мне понравилась и твоя речь.

— А мои идеи, облечённые в слова?

— Ну, я пока не могу сказать точно, — сказал я, улыбнувшись, поймав ответную улыбку.

— Скоро политические игры. Ты будешь участвовать?

— Да, буду. А ты?

— Вряд ли, я лучше послушаю кандидатов. Ты будешь брать за основу существующие сейчас партии, или своё придумаешь? Просто у одной группы будет анархо-капитализм.

— Возьму существующую. Но не ныне. Буду отталкиваться от национал-социалистической идеологии.

— Ого, неожиданный выбор. Много единомышленников нашёл?

— Гораздо больше, чем предполагал. Одиннадцать человек. Больше трети нашей группы. Учитывая это, мы практически точно будем выступать в лекционном зале от имени нашей группы. Будешь за меня голосовать?

— Посмотрим. Это зависит от того, понравится ли мне твоя программа. А ты лидер партии, да?

— Разумеется. Я же и предложил взять крайнюю, радикальную идеологию. Выбор был лишь между коммунизмом и фашизмом. Я, конечно, был не против взять троцкизм, но мои симпатии всегда были на стороне правых, нежели левых. Да и народ…Он и собрался быстро, никого не нужно было просить вступить в партии, так ещё и сам просил как можно больше жести. Ну а дальше я не в праве раскрывать все подробности. В конце концов, осталась лишь неделя.

— Да, с нетерпением жду. Хоть наконец интересный семинар будет.

— Ну, на остальных поспать можно.

— Да, точно, — усмехнулась Саша, и неясно было, продолжили ли бы мы говорить или нет, но прозвучал звонок, а вместе с ним к кабинету подходил наш педагог. Так что как только он открыл двери, мы просто молча расселись по своим местам. 

Придя домой я понял, что забыл кое-что важное. Саша напомнила мне об этом. Подготовка к политической игре. Да, пускай порядка 35 % голосов уже у меня в кармане, однако есть множество моментов, которые следует учесть. Во-первых, мои «единомышленники» могут предать, и под предлогом того, что программа или выступление другой партии понравились им больше, они могут отдать свои голоса за них. Этого нельзя предотвратить полностью, но шансы возможного предательства можно минимизировать посредством тщательной подготовки выступления. Во-вторых, представители других партий могут узнать, что у меня большое число последователей. Следовательно, они сделают вывод, что никто из них не сможет помешать мне победить. В одиночку. И они могут прийти к единственно-правильному выбору: всем объединиться и проголосовать за одну партию, дабы не допустить разделения голосов и победы радикальной партии. Конечно, я надеюсь на то, что мои противники окажутся столь неразумными, как и руководители коммунистических, центристских и социал-демократических партий в Германии в 30-е годы ХХ века. Во всяком случае, готовиться нужно. И я погрузился в литературу. Да, различную. Проблема заключалась в том, что электорат, в виде подростков до 20 лет отличается максимализмом, энергией, стремлением к борьбе. Само по себе это не проблема, однако нынешняя молодёжь, уверовавшая в Солженицына, видя стагнацию страны, усиление тоталитарного строя, «закручивание гаек», силовой разгон мирных демонстраций, недопущение ряда оппозиционных кандидатов до выборов, желает бороться как раз-таки против всех признаков тоталитаризма, попирательства свободы. С жадностью заглядывая в рот Западу, они обожествляют Америку, Соединённое королевство, Францию, Германию. Если в России делается что-то не так, то это плохо. Даже если это борьба за сохранение семейных ценностей через антагонизм к ЛГБТ-сообществу. Нынешняя молодёжь, ненавидящая «совок», гораздо с большим удовольствием пойдёт брать Бастилию, нежели свергать Временное правительство. Но при этом всём, подростки очень сильно подвержены мнениям авторитетов. Так что основной моей задачей было найти оправдание тоталитаризма и расизма у выдающихся людей прошлого. Гитлер и нацистская верхушка, несмотря на то, что они были выдающимися людьми, не подходили по понятным причинам. И так я начал готовиться.