— Ты действительно хочешь всю эту боль? Ты так устала. Ты через многое прошла. У каждой души есть свой предел.

Мои глаза скользили по Малачи, он целовал меня в лоб, а его слёзы падали на моё лицо. Он руками перебирал мои волосы.

— И у каждой души есть своё убежище. Это тоже рай.

Она положила руку мне на плечо, пока мы смотрели, как подъезжают медики и пытаются оттащить Малачи от меня. Ослабевший и истекающий кровью, он всё ещё боролся, сгорбившись над моим телом, как будто был моим единственным шансом на выживание, моим единственным защитником. Затем Диана положила руки ему на спину, нежно и настойчиво, и он позволил ей притянуть себя в свои объятия. Он никогда не выглядел таким юным и беспомощным. Она прижала его к себе, и они оба зарыдали. Я причинила им столько боли.

— Только потому, что они любят тебя, — мягко сказала Судья.

Я обратила внимание на своё тело: моё окровавленное, побеждённое тело. Сломленное столько раз, неспособное вынести больше никакого наказания. Один из санитаров присел на корточки рядом со мной, положил пальцы мне на шею и стал искать несуществующий пульс.

Он поднял голову и посмотрел прямо на меня, его серые глаза были полны любопытства. Рафаэль.

— Теперь самое время, — сказала Судья. — Делай свой выбор.

Рафаэль в ожидании приподнял бровь.

— Я уже его сделала, — сказала я.

Она взяла моё лицо в ладони.

— Будь храброй, детка. Твои дни сражений ещё не закончились.

Моё сердце пропустило удар, но потом я увидела её улыбку.

— Потому что такова жизнь, — сказала я.

Она кивнула.

— Такова жизнь. Проживи её правильно. Когда я увижу тебя снова, я хочу сказать тебе, что ты проделала отличную работу.

— Я постараюсь. И спасибо.

Она усмехнулась, и в её руках затрещал статический заряд, заставив меня почувствовать, что меня вот-вот ударит молния.

— Пожалуйста.

Мой мир снова погрузился во тьму.

* * *

Я лежала на спине, чувствуя, как солнце ласкает моё лицо, а шум волн убаюкивает меня. Лёгкий ветерок взъерошил мои кудри, и я откинула их со лба.

Смех донёсся до меня с расстояния нескольких метров, и я повернула голову, и увидела, как Йен закинул себе на плечи, одетую в бикини Лейни и бросился с ней в воду. Её крики не были такими раздражающими, как раньше, вероятно, потому, что она делала Йена счастливым, и это делало меня счастливой.

— Если я тоже так сделаю, ты ударишь меня? — спросил Малачи, опускаясь на полотенце рядом с моим.

Из-за лета его кожа стала темнее, сделав её восхитительно коричневой. Серебристая вмятина на плече была единственным боевым шрамом, который он носил, а всё остальное было совершенным — мускулы и гладкая плоть. Я приподнялась на локте, любуясь видом, как он вытянул свои длинные ноги и откинулся назад, его шорты низко сидели на его узких бёдрах. Да. Помогут. Мне. Небеса.

— Ты уверен, что справишься? Я тяжелее, чем кажусь.

Он приподнял бровь.

— Это вызов?

И вот так, он бросился ко мне, сильные руки потянули меня и подняли высоко. Держа меня крепко, он прыгнул к воде.

— Я плохо плаваю, — взвизгнула я.

Вот почему я провела весь день на песке.

— Тогда тебе нужно больше тренироваться, — крикнул он в ответ, добравшись до воды и продолжая бежать, волны брызгали мне в лицо, пока он не бросился в океан, погрузив меня в холод.

Я замахала руками, испугавшись на мгновение, но потом обвила руками его шею, когда он упёрся ногами в песок. Он присел так низко, что вода доходила мне до шеи. Он откинул мои мокрые волосы с лица и поцеловал меня поцелуем со вкусом солёной воды.

— Видишь? — сказал он. — Бояться нечего.

— Трудно бояться, когда ты со мной.

Я положила голову ему на плечо, и он вошёл вглубь воды. Я пальцами нащупала то место на его спине, откуда вышла пуля, и погладила метку.

— Тебя это всё ещё беспокоит?

В ту ночь, когда мы победили Джури, Малачи тоже отвезли в больницу на скорой помощи, но Рафаэль не ухаживал за ним по дороге. Я чудесным образом выздоровела, а вот Малачи пришлось сделать операцию, чтобы восстановить повреждённое плечо. Впрочем, это никак не повлияло на его руку.

— Я чувствую, — мягко сказал он, обнимая меня за талию, его пальцы ласкали мои рёбра.

На мне всё ещё остались шрамы, но они поблекли, и люди, как правило, замечали их, только если смотрели очень внимательно. Малачи, который знал, где находится каждый из них и откуда он взялся, казалось, тянулся к ним. Он пальцами нежно обводил эти места. Как будто мы всё ещё были в царстве Мазикинов, и его любовь могла исцелить покалеченные места.

Если подумать, может быть, именно поэтому они были такими блеклыми.

На нас обрушилась волна, поднимая нас и унося на несколько метров. Когда мы приземлились, Малачи сказал:

— Это всё равно, что оказаться в пасти большого дружелюбного животного.

Я фыркнула.

— Немного похоже на тёмный город. Разве что приятнее.

— Это так странно, — пробормотал он. — Иногда я просыпаюсь ночью с убеждением, что всё это было сном. Меня всегда удивляет, что я не в своей койке, не в своей комнате, не с картой на стене, не с оружием вокруг.

Я коснулась его щеки.

— Но ты ведь рад, правда?

Он жил в доме Стражей, маленьком коттедже рядом с аэропортом. Я была почти уверена, что Рафаэль нарушил правила, когда устроил всё это для Малачи, но я была благодарна. Пока Малачи лежал в больнице, мы выяснили, что у него есть номер социального страхования, банковский счёт и документ о собственности на дом Стражей. Не настолько, чтобы быть богатым, но достаточно, чтобы дать ему шанс решить, что делать дальше.

Малачи прижался лбом к моему.

— Я очень рад, — прошептал он.

На этот раз его поцелуй был глубже. Я обвила ногами его талию, а наши губы слились.

— Найдите себе комнату, вы двое, — выкрикнул Йен, проплывая мимо нас.

Мы оторвались друг от друга, и Малачи, смеясь, плюхнулся в воду.

— Иногда я жалею, что у нас нет Рафаэля, чтобы регулярно играть с чужими воспоминаниями, — тихо сказала я, когда Йен достиг берега. — Это так полезно.

Тиган, Йен и Диана помнили большую часть того, что произошло. Но они не помнили Джури. Зато помнили, что мы с Малачи были с ними всё это время, жертвы, как и они, почти ставшие жертвами порочного наркобизнеса, ответственного за пожары и волну преступности. Конечно, было проведено расследование, но мы все были оправданы.

— Теперь мы должны быть хитрыми сами по себе, — сказал Малачи, проводя рукой по моей ноге. — Но я думаю, мы справимся.

— Да? — спросила я, задыхаясь от этого ощущения.

— Ммм, — пробормотал он, уткнувшись мне в кожу. — В конце концов, ради меня ты оправилась в ад.

Я поцеловала его в подбородок, запустив пальцы в густые чёрные волосы на затылке.

— И ты сражался за то, чтобы выбраться из рая ради меня.

Он коснулся носом моего носа, и наши взгляды встретились.

— Я думаю, это означает, что мы способны сделать всё, что угодно.

Мы стояли, и волны плескались о наши тела, плотно облегая, не желая отпускать, а солнце согревало нашу кожу. Я знала, что не все мгновения буду такими. Нет никаких гарантий. Будет боль, и сражения, и борьба, и слёзы, потому что такова жизнь. Жизнь была опасна и непредсказуема. Мы с Малачи сделаем свой выбор, и другие люди сделают свой, и невозможно было предугадать, что из этого выйдет. Но когда я слышала его голос, чувствовала безопасность его рук, осязала обожание в его прикосновении, я понимала, что пусть и на мгновение, но я нашла свой рай.

— КОНЕЦ —

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]